– Итак, мой отец…
– Э-э… давай назовем его твоим биологическим отцом. Я имею в виду – ты даже не знаешь имени этого парня.
– Значит, мой биологический отец может не знать о моем существовании? – Похоже, Райли потрясена такой перспективой. Пусть она невероятно стильная и безумно красивая, я все равно вижу в ней мошенницу-наркоманку, которой не чужд эгоцентризм. С ней будет сложно.
Однако как ни странно, я чувствую себя лучше из-за того, что помогаю Райли. Хотя, возможно, у меня просто не хватает духу отомстить, но вся эта затея с рыцарем в сияющих доспехах, похоже, меня вполне устраивает. Кто знает – может быть, найдя биологического отца, я помогу Райли отказаться от таблеток? У меня мелькнула мысль, что я, возможно, взрослею. Ну что ж. Полагаю, могло случиться и кое-что похуже.
– Есть еще один риск, который мы должны учесть, – продолжаю я. – Ты ничего не знаешь об этой своей новой семье. Что, если они захотят использовать тебя?
– Использовать меня для чего? – не понимает Райли.
Я вскидываю руки в воздух.
– Ну не знаю. Если им станет известно, кто твой отец и каким состоянием он обладает, они могут попытаться шантажировать тебя.
Райли чешет затылок.
– Из-за денег?
– Нет, из-за карточек с покемонами, – усмехаюсь я. – Конечно из-за денег. И мы все знаем, что у твоего отца их много.
Плечи Райли поникают.
– Я об этом не подумала.
– Как раз поэтому я и нужна тебе, – замечаю я. – Ты все еще хочешь это сделать?
Она отвечает на мой немигающий взгляд едва заметным кивком. Я протягиваю ей тюбик.
– Ладно, начинай плеваться.
Дилан ждет в коридоре возле туалета, когда мы выходим с шестью тюбиками слюны Райли. Он выглядит глубоко расстроенным. Он несется к Райли, как только видит ее. Пряди темных волос частично закрывают его запавшие покрасневшие глаза. Я не знаю, есть ли у него сезонная аллергия, так что, вполне возможно, он плакал. Дилан тяжело дышит, будто только что закончил забег. Его челюсть сжата так плотно, что вполне может хрустнуть. Я вижу, как вздуваются вены у него на шее.
– Как ты могла так поступить со мной?! – кричит он Райли.
Райли откидывается на пятки, словно отброшенная силой его гнева.
– Как ты узнал, где я?
– Я увидел тебя в коридоре и последовал за тобой сюда.
– Дилан, чего ты хочешь? – Голос Райли нервно дрожит.
– Я хочу знать, с кем ты трахаешься за моей спиной.
– Что? – Райли отшатывается.
Дилан тянется к ее руке и крепко сжимает, когда она пытается отстраниться.
– Ой! – вскрикивает девушка. – Отпусти. Мне больно!
Дилан отпускает ее, но только для того, чтобы достать телефон.
– Да ну! Это тоже больно! – рычит он, показывая ей что-то на дисплее.
Я никогда раньше не видела, чтобы кто-то впадал в ступор. Никогда не наблюдала, как краска сходит с лица человека так быстро, как это происходит с Райли. На мгновение мне кажется, что она сейчас упадет в обморок, но она остается стоять. Она смотрит на телефон с открытым ртом, как будто увидела привидение.
– Кто тебе это прислал? – спрашивает она.
– Знаешь кого-нибудь по имени А. Дюма? – спрашивает Дилан. – Я уверен, что нет, но это отправил именно он.
Райли заикается. Она не может подобрать слов.
– Дилан, о чем ты говоришь? – спрашиваю я.
Резко повернувшись, Дилан сует телефон мне в лицо:
– Я говорю о том, что моя девушка спит с каким-то другим чуваком! – Он выглядит готовым наброситься на нас обеих.
В тот момент, когда я вижу эту фотографию, я чувствую, как земля уходит у меня из-под ног. Этого не может быть, я… нет-нет-нет. Но даже после нескольких морганий изображение остается на месте, в этом нет никаких сомнений. Это одна из фотографий, сделанных возле «У Маккормика» дождливой ночью, когда мы с Джеем выехали за Райли из города. Парень-с-зонтиком в кадре стоит спиной к камере, так что почти ничего не видно, кроме его руки на заднице Райли.
Подпись гласит: «Эй, Дилан, это ты?»
– Так кто же он такой? – спрашивает Дилан, возвращая свой телефон Райли. – И кто, черт возьми, такой А. Дюма?
Мой желудок сжимается до размеров грецкого ореха. Мне довелось прочитать Александра Дюма на английском языке. Это автор «Графа Монте-Кристо», классической истории о мести, если таковая когда-либо существовала. Я чертовски хорошо знаю, кто этот А. Дюма, и я тоже в ярости.
Райли выглядит пораженной.
– Дилан, давай поговорим позже, хорошо? Сейчас неподходящее время. – Она поворачивается, чтобы уйти, направляется вперед по коридору, но Дилан бросается к ней, снова хватает ее за руку и сильно дергает назад. Мне не нравится выражение его глаз. Там бушует ураган – мрачный и яростный шторм. Я понимаю. Его мир, или, по крайней мере, его мир, каким я его представляла, состоял из мяча, клюшки и Райли. Я не думала, что отношение отца как-то повлияло на него; не думала, что у него хватит душевной глубины, чтобы чувствовать себя настолько уязвленным. Но теперь я вижу это в его печальном взгляде, гневе в его голосе, его поникшей позе. Я сочувствую ему, но я также сочувствую и Райли. Очевидно, что у нее есть свои проблемы, так что этим двоим, вероятно, нужно сделать перерыв. Но не таким образом.
– Кто этот парень? Он из школы?
Я думаю, что у парня-с-зонтиком уже вполне может быть ипотека.
– Дилан, между нами все кончено, – произносит Райли. – Надо было порвать с тобой раньше, и мне жаль. Поговорим об этом позже, хорошо?
– Нет! Не хорошо. Я хочу поговорить сейчас! – Его хватка на руке Райли усиливается.
Она морщится от боли.
– Эй, отпусти ее! – умоляю я.
Слава богу, он слушается. Райли прижимает руку к боку, как раненое крыло.
– Я выясню, кто он такой, – говорит Дилан. Его голос грохочет, как раскат грома. – И когда я это сделаю, он пожалеет об этом. – Он уносится прочь по коридору.
Я тоже зла. Я недвусмысленно дала понять Джею, что не хочу причинять боль Дилану. Теперь я также не хочу причинять боль Райли.
У меня есть несколько довольно грубых слов в адрес Джея Кумара, но что меня действительно беспокоит, так это осознание того, что я тоже виновата в этом инциденте. В ту ночь я сидела в машине. Я попросила Джея помочь раскрыть секреты Райли. Я была глупой девчонкой, пытающейся произвести впечатление на парня постарше.
Когда Дилан исчезает из поля зрения, в моей голове пульсирует тревожная мысль. Если что-нибудь случится с моим кузеном – или с Райли, если уж на то пошло, – из-за того, что я натворила, я никогда себе этого не прощу.
Глава 27
Если принять во внимание россыпь разноцветных осенних листьев, разложенных на консольном столике в просторном фойе Кумаров, то их дом украшен к празднику.
Алекс почувствовала легкую дрожь, когда сняла пальто и протянула его Самиру, который встретил их у двери. Не только свежий ночной воздух холодил ее кожу. Несмотря на разноцветные листья, Алекс снова поразилась стерильностью остальной части дома. Атмосферу пустоты нельзя было списать на недавний переезд, поскольку у Кумаров были месяцы, чтобы освоиться.
– А вот и последние гости прибыли! Так рад, что вы смогли прийти! – воскликнул Самир. Он выглядел щеголевато в своей синей спортивной куртке. Его улыбка была искренней и теплой, но Алекс не спешила расслабляться. Не напоказ ли всё это? Что, если его обаяние лишь дымовая завеса? Она пришла сюда с открытым сердцем, надеясь, что приятный вечер и разговоры по душам позволят ей решить, был ли он в лучшем случае контролирующим, а в худшем – жестоким.
– Большое спасибо, что пригласили нас, – поблагодарила Алекс.
– Нам это только в удовольствие, – проговорил Самир. – Мы рады, что вы оба смогли прийти.
– А мы рады быть здесь, – добавил Ник.
Алекс сохраняла бдительность. Она последовала за Самиром в продуктовый магазин, как какой-нибудь частный детектив, и он это знал. Когда все вышли из фойе, Алекс оглядела помещение в поисках семейных фотографий, но на выкрашенных в белый цвет стенах не было видно ни дырочки от гвоздя. Создавалось впечатление, будто они активно оберегали прошлое.
– Джей присоединится к нам? – уточнила Алекс.
– Его не будет дома весь вечер, – ответил Самир. – Мы предложили ему составить нам компанию, но у него другие планы.
– О, печально. Мы бы с удовольствием познакомились с ним поближе. И я никогда не спрашивала, но у вас есть другие дети, которые приезжают домой на каникулы, или Джей единственный? Мы так мало знаем о вас. – Алекс придала своему голосу еще больше бодрости.
В глазах Самира появилось настороженное выражение, но через мгновение к нему вернулось дружелюбие. Алекс было неприятно видеть, что кто-то настолько искусен в управлении своими эмоциями.
– Джей – наш единственный ребенок, – проговорил он.
У Алекс возникло ощущение, что в этой фразе есть нечто недосказанное. Может быть, у Мэнди произошли выкидыши, как и у нее? Однако это явно не разговор для ужина. Мгновение спустя она потеряла ход мыслей. Доносившиеся из коридора запахи наполняли воздух, купая ее чувства в изобилии ароматов, только некоторые из которых она могла распознать.
Самир заметил, что Алекс принюхивается.
– Сегодня вечером у нас будет великое множество блюд, – сказал он. – Мэнди приготовила жареного цыпленка – она не хотела, чтобы индейка вам надоела перед праздником, и несколько популярных блюд из моего родного города, которые не имеют никакого отношения к Дню благодарения. Думаю, они вам понравятся.
– Где вы родились? – полюбопытствовал Ник.
– Я родом с севера – из Лудхианы в Пенджабе, если быть точным, шестнадцатого по величине штата Индии, – сообщил Самир. – Я приехал в Америку учиться в аспирантуре, встретил Мэнди и остался. Мне повезло.
– Вы регулярно туда возвращаетесь? – поинтересовалась Алекс. Она последовала за Самиром вдоль по коридору, очарованная ароматами, наполнявшими воздух. Приблизившись к кухне, они услышали болтовню других гостей, их друзей и соседей.