В голову снова полезли тревожные мысли, и Малхаз во избежание лишних проблем решил уйти под шумок. Ведь он свое задание выполнил и, значит, может быть свободен. А для чего он это все делал, выяснит уже позже.
– А ты куда собрался? – уже на пороге входной двери тормознул его голос Вахтанга.
– Я очень устал, – пожаловался Малхаз, старательно отводя взгляд в сторону.
– Устал, говоришь? – Вахтанг как-то неестественно и даже зловеще рассмеялся. – Не торопись тогда. Сейчас коньяку выпьем и кое-что обсудим. А вот твои дружки свободны.
– Они не на колесах, – возразил Малхаз, старательно ища лазейку, чтобы улизнуть от брата. – Я должен отвезти их в город.
– Пусть во дворе потрутся пока, – небрежно заметил Вахтанг. – С них не убудет, если подождут тебя полчаса-час.
«Что он задумал? – Малхаза охватил панический страх. – Такое ощущение, что он знает про меня то, чего я не знаю, и хочет выложить это как свой козырь. Может, меня заложили Жано с Зурабом и он уже знает, что я облажался по-крупному? С другой стороны, кто знал, что этот сопляк окажется таким шустрым. Сам бы попробовал! Думаю, этот пацан укусил бы его точно так же».
– Тебе все равно торопиться некуда, – осклабился Вахтанг. – Ну какие у тебя там дела? Посидеть в кабаке с девкой?
Малхаз вяло кивнул, понимая, что сопротивляться бесполезно. Вахтанг, если хотел чего-то добиться, не ограничивал себя в средствах.
Жано с Зурабом вышли во двор, а братья поднялись на второй этаж, чтобы их разговор не подслушали посторонние.
Несмотря на то что внешне дом смотрелся обыкновенным коттеджем, которых понастроено вокруг Тбилиси тысячи, внутри он был отделан с особым шиком, обошедшимся владельцу в кругленькую сумму.
Паркетный пол был устлан дорогими персидскими коврами, на потолках висели венецианские люстры, перила лестницы на второй этаж были полностью отлиты из золота. Мебель, предметы интерьера – все было привезено под заказ из Италии.
Вахтанг по-хозяйски плюхнулся на мягкий кожаный диван в своем кабинете.
– Прежде чем задавать мне вопросы, расскажи, как все прошло. Я хочу знать все, вплоть до мельчайших подробностей.
При этих словах у Малхаза недовольно забурчало в животе. Еще он почувствовал, как неприятно засосало под ложечкой и предательски задрожали руки.
– Да что тут рассказывать… – потухшим голосом начал Малхаз.
– Говоришь, их было двое? – с прищуром посмотрел на брата Вахтанг и отпил из бокала коньяк.
– Двое, – как можно увереннее подтвердил Малхаз, глядя куда-то вдаль.
– Точно?
– Неужели ты мне не веришь, брат? Разве я тебя хоть раз подводил?
– Подводил? – Вахтанг вспыхнул и вскочил с дивана, швырнув бокал в стену, отчего тот рассыпался на множество мелких осколков. – Да ты полный урод! Двое их было! Да что ты мелешь, баран!
Конечно, можно было бы попробовать оправдаться, но интуитивно Малхаз почувствовал, что делать этого не стоит, иначе он только еще больше разозлит Вахтанга.
Вахтанг отвесил своему брату увесистую оплеуху, так, что тот, пошатнувшись, едва не упал и, вскрикнув, схватился за щеку.
– Ты что, сдурел? – побледнел Малхаз.
– Я тебе сейчас еще добавлю! – в ярости пообещал Вахтанг и отпил дорогой коньяк прямо из горла бутылки. – Ишак! Только такой ишак, как ты, может завалить дело!
Вахтанг Гогнадзе, отставив початую бутылку в сторону, замахнулся, пытаясь нанести хук слева. Его младший брат инстинктивно уклонился, и сокрушительный удар пришелся по картине неизвестного художника: она с грохотом сорвалась с креплений и упала на ковер.
– Вахтанг! Я не виноват! Вахтанг! – кричал Малхаз, не помня себя от страха и бегая от Вахтанга вокруг овального стола.
– Подожди! Поймаю – башку тебе сверну! – рассвирепев, кричал Вахтанг.
По всей видимости, его громоподобный рык разносился на весь дом, потому что вскоре в кабинет робко постучался и заглянул охранник. Увидев потасовку двух братьев, он мгновенно ретировался. Никто не горел желанием попасть под горячую руку Вахтанга Гогнадзе.
– Сучара! – продолжал ругаться Вахтанг, наконец-то поймавший Малхаза, когда тот пытался выбежать из комнаты.
– Больно! Пусти! – Малхаз пытался выскользнуть из стального зажима Вахтанга.
– Больно потом будет! Сволочь! Какую ты все-таки сделал подставу! Я же просил, чтобы все прошло чисто!
– Я не знал! Я не виноват! Он сопротивлялся!
– Да ты баба, а не мужик, – брезгливо бросил Вахтанг, сплюнув от досады. – Не смог взять пятнадцатилетнего пацана! За руку он тебя укусил! Тоже мне, новость! Что, не мог по харе съездить? Или ты…
Малхаз, к своему неудовольствию, увидел, что Вахтанг весь изменился в лице, уставившись на него крайне подозрительным взглядом.
– Что? В чем я опять виноват?
– Да в том, что ты мудак!
Вахтанг нанес ему пару коротких и решительных ударов в лицо. Малхаз вскрикнул несколько раз и заплакал от боли и унижения. Из разбитого носа потекла кровь.
Вахтанг, выпрямившись, бросил брату носовой платок.
– Ковер мне только не запачкай. Иначе новый купишь.
Малхаз, нащупав носовой платок, приложил его к разбитому носу и снова застонал от боли.
– Это тебе для того, чтобы ты усвоил раз и навсегда, что обманывать брата нехорошо. Думаешь, я не заметил, что ты уже шлифанулся? Наркот хренов! Да ты на себя в зеркало посмотри! С такими темпами ты скоро снюхаешься! Только семью позоришь и ведешь себя как слизняк!
Закашлявшись, Малхаз кое-как уселся, прислонившись спиной к подушкам дивана и запрокинув голову вверх.
– Ты же знаешь, что у меня слабые сосуды.
– Это у тебя от кокаина, – уверенно сказал Вахтанг. – Я и говорю, что снюхался весь. Мне позвонили еще утром и сказали, что машину отца объявили в розыск. Идиот! Неужели ты не догадался взять какую-нибудь другую тачку, которая числится в угоне? У тебя ведь такие крутые дружки! Неужели не подсуетились? Ты хоть понимаешь, какую подставу ты организовал?
Вахтанг, поймав кураж, долго еще поучал Малхаза, который, сжимая зубы от ноющей боли, тупым взглядом сверлил стену и иногда кивал, прекрасно понимая, что, как обычно, он вляпался по-крупному.
– Тебе и твоим придуркам нельзя показываться в городе. Из-за тебя у меня проблемы. И подчищать за тобой, как всегда, буду я.
Вахтанг замолчал и бросил раздраженный взгляд на брата. Малхаз снова механически кивнул.
«Кажется, все дерьмо на сегодня уже позади», – устало подумал он и закрыл глаза, поудобнее устраиваясь на диване. Ему было уже все равно.
Глава 6
Приехав в Грузию только пару дней назад и остановившись у своего старого друга, Якушев периодически ловил себя на мысли о том, что у него появляется стойкое ощущение, будто он живет в этом месте вот уже несколько лет.
Он чувствовал себя туристом, впервые за несколько лет смог расслабиться и просто побродить по тбилисским улочкам, полюбоваться цветущими садами, совершенно не опасаясь за свою жизнь, пообщаться с обычными людьми. Иногда Якушев заходил в какую-нибудь кафешку, занимал столик на террасе и заказывал себе кофе, любуясь закатом солнца.
Как человек порядочный и ответственный, Юрий, несмотря на то что оказался в непростых жизненных обстоятельствах, не хотел сидеть на чьей-то шее и харчеваться, как содержанка, за чужой счет. По этому поводу у них с Сазоновым состоялось несколько эмоциональных и безрезультатных стычек, по окончании которых каждый все равно остался при своем мнении.
Сазонов искренне недоумевал, услышав, что Юрий Якушев собирается устроиться на работу. Алексей считал, что в положении Якушева самым лучшим вариантом будет тихонько залечь на дно и не рыпаться, ожидая, когда минует угроза и можно будет со спокойной совестью вернуться в Москву. А если он начнет ходить по разным работам, то не исключено, что вечером его обнаружат в каком-нибудь мусорном контейнере или в нескольких, в зависимости от того, будут ли разделывать труп, ну и, конечно, вдоволь угостят свинцом и Сазонова, который уже фактически вступил в опасную игру, исполняя безнадежную и фатальную роль «лишнего». Несмотря на то что в шампанском он здесь не купался, жить Сазонов хотел долго и счастливо, о чем сразу же предупредил Якушева, который все равно упрямо стоял на своем.
На аргумент Сазонова о необходимости конспирации Якушев ответил житейским аргументом, спокойным тоном сообщив, что он не содержанка, чтобы Сазонов его кормил, поил, одевал и обувал. Тем более что на его учительские гроши они долго не протянут, если брать во внимание тот факт, что регулярно играют в «очко» с соседями, не брезгуют хорошим грузинским вином и очень часто у них в вечерней программе досуга значится шашлык.
Вдобавок ко всему Якушев сообщил, что нужно сделать небольшой ремонт, иначе в периоды интенсивных дождей их будет периодически заливать. Зимой же и вовсе можно дать дуба, если не заткнуть все щели и не подлатать крышу.
В свою очередь Сазонов не сдавался и не уступал напористому Якушеву, настаивая на том, что при такой жизненной позиции латать крышу будет некому и проживут они, в этом он уверен практически на сто процентов, не дольше окончания календарного месяца, в котором Якушев устроится на работу. Да и работу в Тбилиси трудно найти даже человеку с высшим образованием. Неужели Якушев так низко пал, что после службы в ГРУ, где он был у начальства на прекрасном счету и имел практически полный карт-бланш, он согласится подметать улицы или быть каким-нибудь пастухом. На что Якушев пожал плечами и слегка улыбнулся, словно Сазонов давненько был не в себе и поэтому к нему следовало относиться снисходительно, не беря в расчет его мнение.
Юрию и в самом деле было практически все равно, кем работать. Наоборот, так даже лучше для конспирации, чем он будет околачиваться тут сутками, безработный и подозрительный тип. Тут все друг друга знают, и, естественно, быстро пойдут слухи, что в такой глуши нарисовался безработный москвич, который днями напролет глушит красное полусухое и активно налегает на шашлыки. Такое общественное мнение в планы Якушева не входило и, наоборот, осложняло ему и без того нелегкую жизнь.