Впоследствии, когда Чалов достаточно хорошо изучил вопрос и пустил глубокие корни в оружейном бизнесе, он благополучно избавился от последнего партнера, став таким образом единоличным владельцем высокорентабельного делового предприятия, которое приносило ему неплохие дивиденды, регулярно оседавшие на счетах офшорных компаний.
Дело было поставлено умело и надежно. Каждый получал свой процент и молчал в тряпочку. Владимир Николаевич не понапрасну гордился тем, что когда-то окончил педагогический институт. В людях он разбирался неплохо и еще в советские времена понимал, что, не дай человеку копейку, он тебе в горло вцепится, хуже волка будет, дай ему две, обманув на десять, будет лизать тебе ботинки. Такая незамысловатая философия выдержала испытание временем и различными политическими системами и сбоев до сих пор не давала.
Въезд в Москву преграждали многочисленные пробки. Москву Чалов воспринимал как огромный офис, в котором работы непочатый край, с утра до вечера, и то всех денег выкачать не успеешь. Жизнь тут была устроена просто: либо ты среди власть предержащих и тебе дают постоять у кормушки, либо копошишься где-то внизу и что-то пищишь там о демократии, нарушении прав человека и прочей либеральной чепухе.
Кортеж Чалова стремительно продвигался вперед, активно используя мигалки. Впереди ехали два американских внедорожника, посередине бронированный «мерседес» Чалова, а замыкали процессию два новеньких «БМВ».
Обычно, когда кортеж попадал в пробку, водители Чалова входили в раж, прекрасно зная, что им все позволено, и старались продемонстрировать все свои навыки вождения перед нанимателем. Иногда случались казусы, когда какой-нибудь идиот, не понимая, с кем связывается, не хотел уступать дорогу.
Тогда Владимир Николаевич искренне возмущался и просил разобраться с наглецом. Тут уже наступал «звездный час» начальника охраны, который мигом отдавал приказ своим «стервятникам», и те вовсю махали кулаками, потешая главу Администрации Президента демонстрацией боевых приемов.
Перед тем как ехать в «Женеву», кортеж завернул на СТО, где Чалов пересел в другое транспортное средство, здоровенный внедорожник «инфинити», и с одной машиной сопровождения поехал дальше, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания.
Водитель подрулил прямо к крыльцу ресторана. Сперва из машины вышли два охранника и внимательно огляделись по сторонам. Убедившись в том, что все в порядке, они подали сигнал, после чего Владимир Николаевич торопливо вышел из машины и, не мешкая, исчез в «Женеве».
Там играла спокойная музыка, и никого не было, за исключением двух смуглых бородачей, которые сидели за столиком и о чем-то эмоционально переговаривались. При виде Чалова они успокоились и их лица расплылись в слащавых улыбках.
«Не люблю лести, – неприязненно подумал Владимир Николаевич, у которого не дрогнул на лице ни один мускул. – От таких людей можно ожидать всего что угодно. Сейчас он тебе улыбается, а послезавтра объегорит на сколько-то там сотен тысяч зеленых».
Когда Чалов подошел к столику с иностранными партнерами, последовал стандартный обмен любезностями. Владимир Николаевич крепко пожал протянутые ему руки и сказал пару добрых слов в ответ, как того и требовал формат встречи.
Тут же, словно из ниоткуда, появился официант, принеся бутылку марочного вина и три бокала. Разлив вино по бокалам, он мгновенно исчез.
– Перейдем к делу, – веско заметил Чалов и посмотрел на часы. – К сожалению, я ограничен временными рамками, поэтому за час нужно успеть обсудить все нюансы.
Эти бородачи, с которыми он работал вот уже на протяжении десяти лет, прикатили из далекого Афганистана. Им постоянно требовалось новое оружие, и Чалов понимал, что они фактически занимаются его перепродажей, иначе такого внушительного арсенала давно бы хватило, чтобы перестрелять весь Афганистан.
С этими афганскими братьями-близнецами нужно было держать ухо востро. Они хоть и церемонились и улыбались, вели себя как приличные люди, но в бизнесе были цепкими, неуступчивыми и очень хитрыми. Сунь палец в рот – откусят по локоть.
Один из бородачей извлек из дипломата карту и разложил ее на столе, словно здесь было совещание военного штаба. На карте карандашом были сделаны отметки маршрута.
Чалов взял в руку столовый нож и провел его кончиком по карте, делая остановки.
– Мои люди будут сопровождать груз до границы. Мои условия вы знаете. Предварительная оплата в размере семидесяти пяти процентов от стоимости. Остальные деньги – после того, как груз окажется в вашем распоряжении.
Бородачи тут же перешли на свое наречие и, бурно жестикулируя, начали совещаться.
«Хотят сбить цену, – мрачно подумал Владимир Николаевич, делая небольшой глоток из бокала. – Опять начинается этот цирк. Ага, держи карман шире. Интересно, может, они когда-нибудь лопнут от жадности? Им всегда своего мало, привыкли раскрывать пасть на чужое добро».
– Цена должна быть такой, – вынес встречное предложение один из братьев и написал на салфетке несколько цифр.
«Они что, издеваются?» – возмутился Чалов, посмотрев на салфетку.
Кто это торгуется с шагом в пять миллионов долларов? Сто – двести тысяч он бы, конечно, им сбросил, но пять миллионов, извините, не лезет ни в какие ворота.
– Мои друзья, – вежливо, но жестко начал Чалов, – пять миллионов – это слишком много. Мы давно работаем вместе и хорошо знаем друг друга. Я не подвел вас ни разу. Те деньги, которые вы мне всегда платили, были рыночной ценой. С такой скидкой я не смогу вывезти товар даже за пределы России…
Снова контрагенты перешли на использование своего языка. Чалов не сводил с них взгляда.
«Если эти идиоты начнут выкидывать разные там фортели, – подумал он, – на этом наше сотрудничество закончится. Как говорится, хочешь получить проблемы – свяжись с придурками. Деньги ударили им в голову, и с каждым годом они становятся все хуже и хуже. Хотят иметь все больше и больше. Причем за мой счет. Нет, ребятки, такой фокус со мной не пройдет».
Переговоры тянулись еще долго и нудно. Контрагенты настойчиво пытались сбить цену, а Чалов с ледяной улыбкой, с трудом сдерживая ярость, невозмутимо стоял на своем. В конце концов встреча завершилась безрезультатно.
Чалов, вскипев, резко отодвинул стул и, не попрощавшись, вышел из-за стола. Его разозлила самоуверенность братьев, которые, наверно, решили, что, кроме них, Чалову больше некому поставлять оружие в таких количествах.
– Пальто, – рявкнул он охранникам в холле.
Те мигом кинулись исполнять поручение и помогли Владимиру Николаевичу, который уже был вне себя, одеться.
«Вот молодежь наглая пошла! – злился Чалов. – Какое хамство! При мне разговаривать на своем языке! Да что они о себе думают! Слишком много на себя берут! Ничего, жизнь их обязательно проучит!»
Разнервничавшись, Чалов почувствовал, что у него снова начались нелады с давлением. Голову с двух сторон словно стиснуло железным обручем.
– Таблетку, – сухо приказал он помощнику, который суетился во дворе, спеша услужливо открыть хозяину дверцу автомобиля.
– Сейчас, сейчас, Владимир Николаевич, – заторопился тот.
Чалов откинулся на спинку кожаного сиденья, ослабил узел галстука, положил в рот таблетку и запил ее холодной минеральной водой, после чего закрыл глаза.
– Владимир Николаевич? – донесся сквозь глухой шум, заполнивший уши, вопрошающий голос помощника. – Может, отменим пресс-конференцию?
«Пресс-конференция, – с тоской вспомнил Чалов. – Черт! Еще и с этими подонками разговаривать. Они же, как обычно, будут задавать свои каверзные вопросики в идиотском стиле. Башка у меня уже болит от них! Никакого, понимаешь, чувства такта и вежливости. Строчат в свои блокнотики, борзописцы клятые, только и ждут, чтобы я ляпнул что-нибудь не то. А если я не поеду, тоже неправильно, напишут, дескать, Чалов уже старый пень, которого давно пора отправить на пенсию. Разве может человек с таким плохим здоровьем руководить такой махиной, как Администрация Президента? Нет, я не должен давать им поводов для разных кривотолков. Черт с ними, соберусь и поеду. Попадутся мне со своей глупостью под горячую руку, пусть пеняют на себя!»
– Едем, Володя, – скомандовал Чалов водителю. – Ничего отменять не будем. Не из слабаков я. Если бы из таких был, еще тогда, в тайге бы откинулся. Раз выдержал то испытание, то что мне какая-то конференция!
Кортеж медленно выкатился со двора, и звуки уличного шума утонули в вое проснувшихся мигалок.
На пресс-конференции на неудобные вопросы Чалов отвечал жестко, едко и с сарказмом, четко указывая журналистам их истинное место в обществе. После того как он выпил таблетку, ему стало получше, и он заметно приободрился, лихо отражая все журналистские нападки и грязные полунамеки, что, дескать, он, Чалов, замешан в коррупционных историях.
Фамилии журналистов, которые задавали наиболее неудобные вопросы, помощник Чалова прилежно записывал в блокнот, составляя список тех, кому будет отказано в аккредитации на следующую пресс-конференцию.
Пару раз, конечно, случались конфузы, и тогда приходилось организовывать на особо зарвавшихся журналистов нападение «хулиганов», чтобы представители спецслужб в штатском уничтожили опасные записи. Меньше всего Чалов хотел увидеть свое лицо в какой-нибудь газетенке под ехидным заголовком.
После пресс-конференции Чалов снова поехал на деловые переговоры. На сей раз с молодчиками из Грузии. Международные отношения между странами оставляли желать лучшего, тем не менее это не мешало, а скорее даже, наоборот, помогало делать бизнес.
Отец и сын Гогнадзе были его недавними деловыми партнерами, и он относился к ним с большим подозрением, считая, что этим горцам доверять нельзя, потому что в любой момент они могут выкинуть что-нибудь эдакое, а потом ему все и расхлебывай, спасая свою политическую карьеру и отмывая запятнанную репутацию.
Чалов с отвращением подумал, что и эта встреча будет проходить в кабаке. Да и мало ли, могут и записывать. Откуда он знает, сколько там «жучков» понатыкано? Сколько найдется таких людей, которые только обрадуются, когда такого опасного человека, как он, скинут с политического трона и затопчут ногами? Он для них мишень, только и ждут, когда Чалов сделает неверный шаг и оступится, чтобы тут же доб