— Спасибо! Спасибо, товарищи!
— Владей. Заслужил! — Николай Павлович вернулся на свое место и, надо полагать, нажал на кнопку под столешницей, потому что в зале появились официанты, и на столе началась перемена блюд: исчезли пустые тарелки из-под закусок, и появилось горячее. Пока шла вся эта перестановка, Михаил Иванович успел нашептать Максиму:
— Тостов больше не будет. Дальше каждый пьет и ест чего и сколько сам пожелает.
Через некоторое время гости начали покидать места за столом и перемещаться на диваны. Пришла пора сделать в трапезе паузу. Николай Павлович сделал знак Михаилу Ивановичу, тот кивнул и вышел, а через некоторое время вернулся с гитарой в руках и передал ее Николаю Павловичу. Тот пристроил гитару на коленях и начал проверять настройку инструмента. Гости, включая Максима, стали подсаживаться поближе к гитаристу. Николай Павлович оглядел присутствующих и, перебирая по струнам пальцами, начал извлекать из гитары знакомую Максиму мелодию, а потом запел приятным баритоном:
Солнца не будет, жди — не жди,
Третью неделю льют дожди….
Честно признаться, Максим меньше всего предполагал услышать «Вальс в ритме дождя» в такой компании. Закончив исполнение и получив порцию заслуженных аплодисментов, Николай Павлович передал гитару Петру Петровичу. Тот тоже исполнил пару песен, вовсе Максиму не знакомых, но оставляющих приятное впечатление. А потом пришел черед самого Максима. Петр Петрович протянул ему гитару и сказал:
— Друг Максим, сделай милость, порадуй нас той песней, что исполнял ты недавно на небезызвестной тебе даче! — И, увидев недоумение на лице и немой вопрос в глазах Максима, поспешил сказать:
— Да господь с тобой! Ты что такое подумал? Не «слушал» вас там никто, и «слушать» не мог! Однако, сам факт твоего музицирования, незаметным, конечно, не остался — для кого там еще могли гитару затребовать? Так что давай, брат, не чинись!
— Ну что ты, друг Петр, — в тон ему ответил Максим, — перед вами ли мне чиниться?
Меж гостей прокатился одобрительный смешок, а Максим взял первый аккорд и запел:
Последняя листва, смиряясь, с дерев упала
Крик улетевших птиц растаял в облаках
И осени уже пора надеть настала
Конечный свой убор в серебряных тонах…
Я многое успел и повидал немало
Но все-таки порой мне грустно от того
Что, c осенью в глазах, бреду я с карнавала
А впереди зима, и дальше ничего…
Вино моих страстей, к которому бывало
Я жадно припадал, не оставляя в прок
Оно теперь на дне хрустального бокала
Всего один глоток, всего один глоток…
Что проку в том глотке там, под плитой могильной?
Допью пока живой, чтоб вновь вскипела кровь
И разум затворя, смешавши мед с полынью
Вкушу прощальный дар — последнюю любовь…
Когда возьмет свое безжалостное время
Останусь я один, согбенный и седой
Пусть память о былом мне душу обогреет
Печальною зимой, последнею зимой…
А по весне опять вернутся в гнезда птицы
Леса зашелестят молоденькой листвой
И будет в танце жизнь беспечная кружиться
Но только не со мной, но только не со мной…
Последняя листва, смирясь, с дерев упала
Крик улетевших птиц растаял в облаках
И осени уже пора надеть настала
Конечный свой убор в серебряных тонах…
Последний аккорд потонул в одобрительных аплодисментах.
— А у вас талант, Максим — заметил Николай Павлович — ведь это ваша вещь?
— Вещь моя. А талант мой обычный, каких на Руси немало!
— Что, безусловно, радует, не правда ли?
Вскоре после этого Николай Павлович покинул компанию, а за ним, с интервалом в несколько минут, потянулись и остальные. Вскоре в комнате остались только Максим и Михаил Иванович, к которому сразу вернулось его прежнее благодушие.
— Ну, что, Максим Батькович, еще по одной накатим?
— С вашего позволения, я бы пока воздержался.
— Воля твоя, боярин. Тогда давай «маненько» покалякаем… Послушай моего совета: той пушечкой, которую тебе подарили, ты особо-то не размахивай, не ровен час, кого подстрелишь, а то и вовсе жизни лишишь. Маяты потом будет… выше крыши! Ты ее, пушечку-то эту, с собой попусту не таскай, разве что в тир иногда выноси: не гоже оружию совсем без дела лежать! А остальное время держи ее в сейфе. А для повседневной, так сказать, самообороны, мы тут для тебя кое-что другое припасли. Возьми-ка вон тот чемоданчик, — «дядя Миша» указал Максиму на «дипломат», из которого не так давно извлек коробку с пистолетом. — Кстати, соколик, и сам чемоданчик и все, что в нем, тебе предназначено, так что открывай, не стесняйся!
Максим положил чемодан на диван между собой и «дядей Мишей» и откинул крышку. В «дипломате», на дне, лежала красивая кожаная папка, а поверх нее две кобуры с гарнитурой для носки под подмышкой. Одна кобура была пустой, видимо она предназначалась для пистолета в коробке, а во второй был еще один пистолет. Дядя Миша расстегнул кобуру и достал оружие.
— Вот этот пистоль хоть и выглядит как настоящий, на самом деле самый что ни на есть травматический. Хотя, ежели постараться, убить и из него можно, не приведи господь, конечно! Этот пистоль можешь таскать с собой хоть кажный день, даже лучше, ежели кажный!
— Михаил Иванович, вам не надоело коверкать слова? — не выдержал Максим.
— А тебе это что поперек характера?
— Да нет…
— А раз нет, то потерпишь! Тебе урон невелик, а мне, старику, забава! И что это ты меня «дядей Мишей» звать перестал?
— Михаил Иванович мне лучше на язык ложится! — на этот раз твердо произнес Максим.
— Ну, ладно, коли так, зови Михаил Иванович, с меня не убудет! Однако вернемся к нашим, гм… пистолям. Управляться тебя с ними научат, будет на то специальный человечек, но об том опосля, а сейчас давай посмотрим, что в твоем чемоданчике еще интересного припасено!
Михаил Иванович убрал из «дипломата» кобуры и начал доставать оставшиеся там предметы.
— Вот этот футляр, я отложу пока в сторону, об нем поговорим попозже. Вот это, просто очень хороший фонарик, без фокусов. Вот нож в чехольчике, самый что ни на есть швейцарский, с кучей всяких «прибамбасов», потом посмотришь! А вот это, думаешь, плеер? Правильно думаешь! Но вот только плеер-то он конечно плеер, но не только, а точнее не столько! Если тут некоторые кнопочки нажать, то музыки ты не услышишь, а вот «жучки», ежели они поблизости понатыканы будут — услышишь! Вещь ой как полезная!.. Папка, хорошая, чистая кожа. В ней документы на право ношения оружия, на твое имя оформленные, все чин-чинарем!.. Остался сам чемодан. Вещь хоть и красивая, но с виду обычная. Но вот начинка у него вовсе не обычная. Начнем с того, что под кожей особо прочная пластмасса. Теперь обрати внимание на замок. С виду обычный цифровой замок. Но вот ежели это колесико не крутить, а посильнее нажать, то включится потайной диктофон с высокочувствительным микрофоном. Это, ежели кого писать надумаешь. Еще раз то же колесико нажмешь — запись остановится. Нажмешь колесико рядом, и выскочит кассета, вон, видишь, снизу… Нажмешь третье колесико и включишь очень мощную «глушилку». Так что, ежели в тот момент кто тебя писать или слушать надумает, то не фига у него не выйдет! Ну а четвертое колесо нажмешь, сработает сигнал тревоги, и люди, отвечающие за твою безопасность, будут знать и то, что тебе нужна помощь, и где ты находишься. Главное, аккумулятор не забывай проверять!.. Нажмешь вот на этот выступ, и откроется панелька, а на ней индикатор мощности заряда и гнездо для подключения провода. Провод вот тут, в кармашке, внутри чемодана. Подзаряжается от обычной электросети. И еще одно. Вот тут, брелок с ключами от чемодана. Как ты, наверное, и сам догадался, запирается он на ключ, а цифровой замок работает только как блокиратор. Так вот, держи этот брелок отдельно от чемодана и всегда под рукой. Если чемодан у тебя, случаем, свистнут, то нажми на брелок, вот в этом месте, и заработает система поиска… Ну, с чемоданом все. Остался футляр. В нем, как видишь, две авторучки. Они тоже двойного назначения. Помимо прямого, эта работает как поисковик «жучков», а эта, как «глушилка». Мощность у них, конечно, не та, что у плеера и чемодана, но, на крайняк, сойдут… Теперь о главном!
С лица Михаила Ивановича слетело благожелательно-шутовское выражение, да и голос изменился.
— Тебе, Максим, по твоему нынешнему положению, помимо шофера, а ты, я думаю, догадываешься, что Николай не только шофер, но и охранник…
«И соглядатай» — подумал про себя Максим, но вслух ничего не сказал. Михаил Иванович между тем продолжал:
… - Так вот, к тебе должен быть прикреплен еще один человек, несущий персональную ответственность за твою безопасность. И тут у меня к тебе есть и просьба, и предложение одновременно!
Михаил Иванович, не прерывая монолог, нажал на «дипломате» колесико, которое должно было включить «глушилку».
— Заодно проверим, как работает прибор. Если меня завтра не «вытурят» с работы, то, значит, работает он исправно! Так получилось, что именно я решаю, кого к тебе прикрепить. Так вот, я прошу тебя согласиться на то, чтобы к тебе прикрепили капитана Васильева Василия Тимофеевича. Спец — высококлассный! Удачно провел несколько сложнейших операций. Впереди у него была блестящая карьера, да бес попутал. Допустил он, недавно, одну непростительную ошибку. Тогда он как раз вернулся после успешно выполненного задания. Светил ему орден, к слову, третий по счету, и майорская звезда на погоны. Я в то время был в командировке, поэтому докладывать о выполнении Василий должен был другому начальнику, да его видел: Петр Петрович! А Вася привык к моей манере общаться, ну этой, которую ты недавно справедливо критикнул. И, моя вина: позволял я и Васе местами переходить на дурашливый тон. Ему бы смекнуть, что Петр Петрович не я, но, как говориться «от радости в зобу дыханье сперло». И вставил он во время доклада вольный оборот. Петр Петрович, понятное дело, его одернул, правда, на первый раз, довольно мягко. Тот извинился, но вскоре опя