его и в жизни никогда этого ему не забуду!
Закрыла лицо руками Шатана и заплакала горько. Вдруг услышала она над ухом щебетанье ласточки.
— Что за горе у тебя, добрая Шатана? О чем ты льешь слезы? — ласково спросила ласточка.
— Как мне не плакать? — ответила Шатана. — До пятницы осталось недолго. А недруги мои хотят в пятницу живьем бросить меня в озеро Ада. Сын же мой и защитник, Сослан, находится в дальнем походе, и некому за меня заступиться.
— Голову свою готова я отдать, лишь бы помочь тебе! — сказала ей ласточка. — Я в жизни никогда не забуду, как спасла ты птенцов моих из хищной кошачьей пасти, выкупала их в парном молоке и уложила обратно в мое гнездо.
— Если ты помнишь, ласточка, то хорошее, что я сделала тебе, то лети туда, откуда восходит солнце, найди там Сослана, который на целый год уехал в поход, будь вестником тревоги — скажи, что недруги его хотят в пятницу бросить его мать в озеро Ада. А потом возвратись обратно ко мне, и я никогда тебе этого не забуду!
— Как не согласиться мне быть вестником тревоги твоей, прославленная Шатана, как могу я забыть, славная Шатана, твои благодеяния? — ответила ласточка. — Я сейчас же полечу к нему, но вдруг он не поверит мне?
Сняла тогда Шатана с своего пальца кольцо и повесила его ласточке на шею. Распростерла тут ласточка крылья и полетела в ту сторону, где восходит солнце…
Семь недель и семь дней скакал на своем могучем, буре равном коне нарт Сослан, и за одну ночь, к восходу светлой утренней звезды Бонварнон, догнала его ласточка. Под тенистым кустом, на мягкой зеленой траве, спокойно отдыхал Сослан. И ласточка села на ветку над его головой и запела, зазвенела на тысячу ладов:
— Эй, прославленный нарт, буйный Сослан! Безмятежно лежишь ты на мягкой зеленой траве, а любимую мать твою Шатану хотят недруги бросить живой в озеро Ада. Бусами сыпятся слезы ее! Как луча солнца, ждет она, чтобы до этой пятницы, когда назначена ей казнь, ты возвратился домой.
— Ласточка, ты всегда была другом людей, и я понимаю твою речь, но не верится мне, что могут совершить нарты такое злодейство!
И тут сбросила ласточка с шеи своей кольцо Шатаны. Как было не узнать Сослану это кольцо? Одним прыжком очутился Сослан на своем силой своей буре равном и от облаков не отстающем коне и поскакал обратно.
Много уже проскакал он и вдруг видит: бедный человек лежит на дороге.
— Эй, нарт Сослан, я тебе поручаю жизнь свою, — сказал он Сослану, а сам даже не мог подняться с земли.
И тут же придержал Сослан коня своего и, нагнувшись, спросил бедняка:
— Что с тобой, чего тебе нужно? Чем могу помочь я тебе?
— С голоду умираю я и только от тебя жду спасения, — ответил ему бедняк.
Торопился Сослан на помощь к матери своей и не взял он с собой ничего съестного. Но даже в голову ту не пришло бросить на голодную смерть человека. Поскакал он в лес и вернулся оттуда с тушей олененка. Развел он костер, насадил мясо на вертел и только после этого пожелал голодному доброго дня, хлестнул коня и помчался своею дорогой.
Проскакал он уже добрую часть пути и вдруг видит: летит орел и в когтях своих несет ребенка. Взял тут Сослан тугой свой лук и пустил в орла меткую стрелу. Не выпуская ребенка из когтей, упал орел в реку. Подскакал Сослан к берегу, соскочил с коня, кинулся в реку и спас ребенка. Посадил он ребенка с собой на седло.
На околице селения встретила Сослана женщина с лицом, исцарапанным от горя: на ее глазах утащил орел ее дитя. Отдал ей Сослан ребенка, и поблагодарила его мать.
— Я бедная вдова, — сказала она, — и ты спас моего единственного сына!
Торопится, скачет Сослан, погоняет он своего коня. Но как ни торопился он, все же опоздал — бросили Шатану живьем в озеро Ада.
Кинулся Сослан к озеру, но не нашел он там своей матери. И тогда отправился он к Повелителю мертвых, к самому Борастыру. «Может, отдаст он мне обратно мою мать…» — подумал Сослан.
Подскакал он к воротам Страны Мертвых и стал стучать в них. И тогда сам Борастыр, Повелитель Страны Мертвых, вышел к нему. И стал просить его Сослан, чтобы отдал он ему обратно его мать.
И сказал Борастыр Сослану:
— Немало свершил ты грешных дел, нарт Сослан. Но за то, что, торопясь на помощь матери своей, ты не отказал голодному человеку и спас его от смерти, вырвал из когтей орла сына бедной вдовы, я отдам тебе твою мать.
Отпустил Борастыр Шатану, вернулись они в селение нартов и стали опять жить да поживать.
12. Как стали врагами Сырдон и Сослан
Вывел однажды Сырдон своего сына, поставил его на поле состязаний перед молодыми нартами и сказал:
— Пусть для вас будет он мишенью. Стреляйте в него из лука, и если кто до ночи попадет в него, значит такова моя судьба. Ну, а если не сумеете вы его убить, тогда каждому из вас придется уплатить мне по одному барану.
По нраву пришлась нартским юношам такая игра, и начали они пускать стрелы в Сырдонова сына. Но дул в то время неровный сильный ветер и ярко светило — солнце. Слезились глаза у нартских юношей, да и ветер мешал прицелиться правильно и относил стрелы в сторону. С утра до вечера пускали они стрелы, но ни — одна не попала в Сырдонова сына. Стало уже смеркаться, а Сырдон посмеивался над нартскими юношами и считал, сколько баранов он погонит сегодня в свои ворота.
Знал он, что только меткая стрела Сослана страшна его сыну, но считал, что Сослан на охоте. А Сослан вернулся уже с охоты и был дома. Тут нартские юноши, узнав о том, что Сослан вернулся, пошли к нему и рассказали, какую игру затеял с ними лукавый Сырдон.
И, вспомнив о горе Хамыца и о том, как Сырдон чуть не погубил мать его Шатану в озере Ада, Сослан со злобой сказал:
— Видно, придется и мне поиграть с ним в эту игру!
— Не раздувай огня этой вражды, сын мой нерожденный, чтобы самому в ней не сгореть! — сказала Шатана.
Но не послушал ее Сослан и пошел на поле состязаний. Чтобы Сырдон не увидел издали Сослана, нартские юноши окружили его. И, подойдя к сыну Сырдона на расстояние полета стрелы, Сослан пустил стрелу в сына Сырдона. Одну только стрелу пустил Сослан, и — пусть так будет с проклявшим тебя! — юноша упал мертвым. Не видел Сырдон, кто стреляет, но по звону летящей стрелы узнал он, что это стрелял Сослан.
— Ты намерен был сделать мне зло и свершил его. Но это тебе не простится! — сказал Сырдон.
Так стали врагами Сырдон и Сослан.
13. Сослан и сыновья Тара
Суровую зиму переживала страна нартов. Глубокие снега скрыли пастбища, и скот голодал. Но особенно боялись нарты за коней своих.
— Что будем делать мы, если падут наши кони? Ведь человек без коня — все равно что птица без крыльев, — говорили нарты.
Собрались раз лучшие из нартов на нихас. И спросили они Урызмага:
— Ты всюду бывал, знаешь все страны. Нет ли такой страны, где зимой не бывает снега?
— Знаю я такую страну, — ответил Урызмаг. — Эта страна принадлежит сыновьям Тара. На берегу моря находится она. Круглый год колышутся там густые шелковистые травы, и зимой они бывают не ниже колен. Хорошо бы нам пасти на тех пастбищах скот свой! Только опасно его гнать туда. Есть у Тара два сына — Мукара и Бибыц. Бели мы спасем наш скот от первого, то от другого не уберечь нам его.
— Что делать! Иначе спасти скот мы не можем, — сказали старейшие нарты. — Мы погоним его в страну Тара. Но кто из нас будет так смел и отважен, что не побоится сыновей Тара?
Многих называли тогда нарты, но никто не соглашался на это отчаянное дело. И тогда решили старейшие нарты, что нужно бросить жребий, кому пасти скот на земле сыновей Тара. Взялся метать жребий лукавый Сырдон. Вывернул он наизнанку свою шапку и бросил туда все жребии. И вот, чтоб отомстить Сослану за смерть сына, спрятал он жребий Сослана между пальцев. Три раза делал он вид, что смешивает жребии, три раза опускал руку в шапку, и три раза доставал он оттуда жребий Сослана.
Догадался Сослан, что нечестно поступил Сырдон, выхватил он свой меч и погнался за Сырдоном. Но только погнался, пришла ему в голову мысль: «А ведь если я ударю его, вся нартская молодежь — и юноши и девушки — скажет: „Позор Сослану! Не надеется он на себя! Как и все, боится он великанов Мукары и Бибыца!“»
Пощадил Сырдона Сослан, покорился жребию, и — что было делать ему? — согласился он гнать скот на пастбища сыновей Тара.
Сердитый пришел он домой, опустился на скамью, и рассыпалась под ним скамья.
— Что с тобою, сын мой, мною не рожденный? — спросила его Шатана.
— Не знаю, мать, что делать мне… — ответил Сослан. — Выпал мне жребий пасти нартский скот на земле сыновей Тара, и кажется мне, что не вернусь я невредимым оттуда.
— Не бойся ничего, сын мой! Приготовь все, что нужно пастуху, и гони скот на землю сыновей Тара. Но если кто-нибудь подойдет к тебе и спросит, кто ты такой, отвечай, что хочешь, но не называй себя.
Что было делать Сослану? Собрался он рано утром и пошел по улице, пастушеским криком оповещая нартов:
— Эй, нарты, выгоняйте свои табуны и стада! Если что-нибудь из них уцелеет, будете рады; если нет, пеняйте на себя.
Зашевелились нарты во всех дворах, выгоняют они овец, коров и лошадей на край селения. Собрал Сослан воедино все нартские стада, криком сокола и клекотом орла погнал он их в страну сыновей Тара.
Долгое ли, короткое ли время прошло — достиг он вечнозеленых пастбищ на берегу моря. На высоком холме построил он себе шалаш. Скот пасется, а Сослан, сидит у шалаша и распевает веселые песни…
Богаты были сыновья Тара — Мукара и Бибыц… Беспредельна была их земля, и не сосчитать скота, что пасся на их пастбищах. Много было под их властью людей, и далеко шла слава о сыновьях Тара.
Однажды кто-то из людей, подвластных Мукаре, подошел к его дому и крикнул:
— Сын Тара, Мукара! На твоей земле пасется столько чужих табунов и стад, что и не счесть.
Разгневался Мукара, сын Тара: