Дочки же особого интереса к событию не проявляли – одна была ещё просто слишком мала, а другая мальчиковыми развлечениями не интересовалась. Да, Лиутар росла просто образцовой принцессой – куклы, шитьё, поэзия, красивые платьица, начавший пробуждаться интерес к косметике и прочим женским ухищрениям… И в кого она такая? Не в меня – я ко всем этим дамским штучкам достаточно равнодушна. И точно не в импульсивного отца. Может, в бабушку или в покойную внучатую тётушку?
Впрочем, тихоне в этом мире жить будет точно проще и комфортнее, чем бунтарке, так что у меня нет причин сетовать на судьбу.
– А нам сегодня сыграли песню «Пруды»! – прервал мои размышления голосок Хиотар. Сегодня у меня в кои-то веки выдался свободный вечер и я, решив не быть матерью-кукушкой, проводила его с младшей дочерью. И теперь она трещала, стремясь поделиться своими новостями.
– «Пруды»?
– Ага. Она такая – там-тарирам-там! Там-тирарирам-трирарира-там!
– «Водоёмы»? – после некоторого замешательства опознала я одну из самых известных мелодий. – Она называется «Водоёмы».
– А… Ну да. Матушка, я тоже хочу играть на флейте.
– Вот станешь постарше, и, если захочешь, будешь учиться играть на флейте.
– Постарше – это когда?
– Лет в пять или шесть.
– У-у… – протянула Хиотар, явно расстроенная, что ждать ещё так долго. – А Читар говорит, что на флейтах играют только мальчики.
– Как правило, этому действительно учат мальчиков, – подтвердила я. – Но ничто не мешает научиться девочке.
– Здорово! – Хиотар захлопала в ладоши и заскакала вокруг меня от избытка чувств, снова распевая понравившуюся мелодию.
– Давай во что-нибудь поиграем? – предложила я. – В «крутись, волчок», например? Или воланчики побросаем?
Хиотар ничего не имела против, так что мы и воланчики побросали, и волчки покрутили. Потом я немного почитала ей из местных легенд, но девочка уже начинала отчаянно зевать, хотя и уверяла, что спать нисколечко не хочет. Так что я вызвала няню и передала ребёнка ей, клятвенно пообещав прийти поцеловать дочку перед сном. Но когда я спустя какое-то время заглянула в детскую комнату, Хиотар уже сладко спала.
Глава 10
То реки в разливе стремятся к морям,
И почесть, и дань им воздав, как царям.
То сокол свой быстрый свершает полёт,
Взлетит высоко и опять отдохнёт.
О, горе вам, братья мои и друзья,
О, горе, сограждане, вам без конца!
Не хочет подумать о смуте никто,
Иль матери нет у него и отца?
Ши цзин (II, III, 9)
Сверху, из императорской ложи, разноцветные парчовые навесы, натянутые над местами для знати, выглядели красочной головной повязкой, охватывающей арену с трёх сторон. Ниже располагались места для рядовых чиновников и тех из состоятельных горожан, кто может оплатить сидячее место. С четвёртой стороны из-за ограды на происходящее могли полюбоваться простолюдины, хотя пробиться сюда смогут не столь уж и многие – сотня-другая людей, не больше. Остальным собравшимся придётся довольствоваться видом арены издалека, да известиями, с неё долетающими. Благо предприимчивые торговцы выкатили в поле прилавки и разбили шатры, предлагая всё, что может найти спрос у скучающей толпы, от горячих напитков и закусок до гаданий и небольших представлений фокусников и акробатов. Когда паланкин пронёс меня с Лиутар по дороге между городскими воротами и ареной, мы могли сквозь щели в занавесках разглядеть пёстрое сборище и даже услышать издалека крики зазывал. Но стоило приблизиться императорскому паланкину, который несли перед нашим, как всё стихало, и народ выстраивался вдоль обочин, глазея на шествующие ряды гвардейцев, придворных и, наконец, разукрашенные и золочёные носилки с тигром на одной дверце и драконом на другой. Надеюсь, что у Ючжитара и сидевшего рядом с ним Шэйрена хватило выдержки не высовываться из паланкина слишком уж откровенно.
Места вокруг арены уже были полны, и гул голосов был слышен и снаружи, пусть и более сдержанный, чем у простонародья вокруг неё. Но стоило забить колоколу, возвещая прибытие августейшей семьи, как опять пала тишина. Шэн Мий звонко распоряжался порядком приветствий и поклонов, привычно выпевая слова, и наконец мы заняли места под большими зонтами, казавшимися излишними под навесом, но бывшими знаком положения и престижа. Отсюда арена была видна как на ладони – а также открылся вид на окрестности, раскинувшийся вокруг импровизированный лагерь и клубящихся в нём людей. Ючжитар привстал, явно испытывая желание забраться на своё кресло ногами, чтобы видеть получше, но посмотрел на меня и сел обратно. Впрочем, скоро его внимание оказалось приковано к арене. Долгих церемоний перед началом состязаний проводить не стали. На арену вышли первые пять десятков участников, поклонились императорской ложе, потом между ними провели жеребьёвку, определяя порядок участников, и состязания начались.
– Ваше величество, к вам сановник Руэ, – прошелестел над ухом Шэн Мий.
– Зови, – кивнула я. Будет кому скрасить скуку. Первыми состязались отобранные солдаты, и вместо поединков демонстрировали более приземлённые умения. Разумеется, я всемерно поощрю победителей, но меня не слишком интересовало, кто сумеет поднять больший вес и пронести его три круга, кто метче кинет копьё в щит и кто слаженней выполнит элементы построения. Сыновья тоже смотрели без особого интереса, но появление Руэ Чжиорга их не волновало – всякие деловые обсуждения для них покамест мало что значили.
– Ваше величество, – гун Вэнь поклонился, принял предложение сесть и тут же взял быка за рога: – Я слышал, что вы советовались с сановником О по поводу моего предложения по выращиванию лошадей, и он высказался против.
Я кивнула. О Тинзе действительно раскритиковал идею, не стесняясь в выражениях:
– Что эти рисоводы понимают в лошадях? Ваше величество, вы впустую потратите деньги и время. Нельзя заставить человека заниматься чем-то новым, если он не видит для себя смысла и пользы. Крестьяне будут кормить лошадей из-под палки и просто уморят всё поголовье, в лучшем случае вы соберёте столько же, сколько раздали.
– Но сановник Руэ прав, – возразила я. – Невозможно раздувать штат Конюшенного приказа до бесконечности.
– А почему, собственно? Сколько в управлении Малых припасов подуправлений литейных мастерских и внешнеторговых рынков? А в Строительном – подуправлений всевозможных работ? Столько, сколько надо, не так ли? Так почему нельзя сделать нечто подобное для коневодческих хозяйств?
– Сановник О, у нас и без того нехватка кадров. Может, у вас есть на примете люди, готовые этим заняться?
Вопрос был задан без всякого подвоха. Я понимала, что если О Тинзе и возьмётся кого-то рекомендовать, то опять какого-нибудь своего родственника или свойственника, но меня это мало волновало. Насколько я плохо относилась к кумовству в своём родном мире, насколько же стала терпима к нему здесь. Да пусть хоть весь государственный аппарат своей роднёй заполнит, главное, чтобы дело делалось! Вот когда-нибудь, когда я доведу до ума свою главную идею и сумею воплотить её в жизнь, когда будет из кого выбирать, тогда можно будет делать назначения исходя из принципа честной конкуренции. Насколько в этом мире конкуренция вообще возможна. А пока приходится брать что дают. И радоваться, если дают хоть что-то.
Тем временем сановник О покусал губу и подёргал себя за бороду. Особого энтузиазма на его лице не отражалось.
– Боюсь, ваше величество, я тоже мало смыслю в деле коневодства. Мои интересы и интересы моего круга лежат в несколько иной области…
– Я понимаю. Но я доверяю вашей компетенции и деловым качествам. И если у вас возникнут какие-нибудь идеи – я всегда готова их выслушать.
О Тинзе ушёл, продолжала терзать свою многострадальную бороду. Да, он не видел никакой пользы для себя и своего семейства в моём предложении, но он был азартен и любил вызовы. Я уже успела познакомиться с этими его качествами и почти не сомневалась: что-нибудь да надумает.
– Над полагать, господин начальник Соляного ведомства имеет какое-то своё видение проблемы? – вернул меня в настоящее голос гуна Вэня.
– Пока нет. Но он совершенно справедливо указал на недостатки вашего плана.
– Что толку указывать на недостатки, если нечего предложить взамен?
– Возможно, нам стоит учредит специальное конюшенное управление или что-то в этом роде? – спросила я, предвидя всё, что гун Вэнь может на это сказать. Что ж, он не обманул моих ожиданий: долго, дорого, поручить некому.
– К тому же устраивать большие хозяйства придётся в северо-западных областях, где есть большие пространства. Именно они первыми попадут под удар в случае нашествия. Степняки скажут нам большое спасибо за такой подарок.
– Но ведь раздавать лошадей всё равно придётся в тех же самых областях.
– Не скажите, одна лошадь – не табун, ей хватит обычного пастбища. Да, едва ли имеет смысл выращивать лошадей к югу от Чезяни, но почему бы не разместить их в восточных селеньях? Наши восточные соседи куда тише, последняя война с ними была больше ста лет назад и по нашей инициативе.
– Господин Руэ, – успокаивающе сказала я, – я же не отметаю ваше предложение с порога. Думаю, набегов степняков мы, благодаря вашей славной победе, в ближайшие годы можем не опасаться. У нас есть время поэкспериментировать и проверить, что будет лучше. Тогда и выберем.
Гун недовольно поджал губы, но кивнул:
– Мудрость вашего величества несравненна. Уповаю на вашу проницательность.
– Дядюшка Руэ, – вдруг спросил Ючжитар, отворачиваясь от арены, – а во время похода вам лошадей тоже не хватало?
– Увы, ваше величество, – с улыбкой развёл руками дядюшка, чьё настроение как по волшебству переменилось с недовольного на вполне добродушное, – не хватало.
– Как же вы победили?
– Ну, я очень хорошо подумал, и решил: раз мы не можем выставить столько же боевых коней, сколько наши враги, то нужно сделать так, чтобы враги не смогли сражаться конными.