К тому самому Хао Юнси, который теперь в компании Эльма и его свиты показательно барражирует под стенами. Остаётся уповать на командующего Жэня и молиться, чтоб хотя бы он не предал. Вот только выдюжит ли его армия против сторонников Эльма и армии Вечной верности в придачу?
– Раз Хао здесь, почему они не штурмуют? – называть армию именем, которое теперь звучало жестокой насмешкой, вслух не хотелось.
– Едва ли его солдаты в столице, ваше величество, слишком мало времени прошло. Вероятно, командующий Хао прискакал впереди собственного войска. Ещё дня два-три, пока не подойдут пехотинцы, у нас есть.
– Пойдёмте, – я отвернулась от площади и проезжающих по ней демонстративно медленным шагом врагов. – Нам нужно многое обсудить.
Мы спустились с вершины ворот и двинулись через Внешний дворец. В Золотом канале безмятежно цвели лотосы, им не было никакого дела до происходящего среди людей. Так же они будут цвести, когда живущие здесь начнут умирать. Но если смотреть только на цветы, можно подумать, что ничего не происходит, и во дворце всё как обычно.
– Люди Хао в любом случае поспеют сюда раньше, чем люди командующего Жэня, – заговорила я на ходу. – Боюсь, нам всё-таки придётся бежать из дворца.
– Согласен, ваше величество, – кивнул Кей. – Если только…
– Что?
– Ничего. У меня промелькнула одна мысль, но это пока только предположение. Я бы не хотел делиться ею с вашим величеством без проверки.
– Как знаешь, – у меня хватало иных забот, кроме как гадать, что там за мысли мелькают в голове у командующего Гюэ. – Полагаю, детей можно попытаться вывести этой же ночью.
– Осмелюсь посоветовать отложить побег до штурма. Сейчас в городе небезопасно, улицы и выходы из города хорошо охраняются. Почти никого не выпускают, речной порт закрыт. Там, где прошли одиночки, группа может и не пройти.
– Думаешь, во время штурма будет проще и безопаснее?
– Во время штурма всё внимание Эльма и его присных будет сосредоточено на дворце. Да, полагаю, тогда проскользнуть будет легче.
Я посмотрела на друга Тайрена чуть ли не с умилением. Спокойный, как Небесная гора, он был моей верной поддержкой и опорой много лет, и рядом с ним как-то сами собой отступали напряжение, разжимал челюсти страх, скрывалась подкатывающая истерика. Как же я устала от необходимости быть самой главной, всё решать, держать лицо в любой ситуации! Но вот посмотришь на Гюэ Кея, и становится чуть легче. В одном он прав – сейчас на столичных улицах опасность подстерегает везде, и не только потому, что могут узнать при попытке бегства. В Таюне было неспокойно – южане, а порой и присоединявшиеся к ним дружинники мятежных аристократов чувствовали себя полными хозяевами и творили бесчинства. Весь город всё же не грабили, но пили, а потом громили винные дома и лавки, устраивали гуляния в весёлых заведениях, да и к горожанам могли запросто ворваться, прикарманить, что понравится, увести хорошенькую девушку… Кто-то сводил свои счёты, кто-то брал, что давно хотелось, кто-то просто развлекался. Эльм и его приближённые смотрели на забавы своих людей снисходительно: должно быть, одобрение солдат значило для них больше, чем спокойствие горожан. Чуя безнаказанность, обнаглели и обитатели городского дна. Воры, нищие и прочие, раньше державшиеся достаточно тихо, ибо городской гарнизон своё дело знал, теперь сбивались в шайки и под покровом ночи выходили на промысел, пользуясь доскональным знанием городских проулков и лазеек. Жаловаться на их коллективные набеги было практически бесполезно. Нарушать комендантский час строго-настрого запрещалось, независимо от причины, и кинувшийся за помощью к патрулю рисковал быть этим же патрулём и убитым. Когда же жалобщики приходили при свете дня, то даже если их и принимали, в ответ лишь разводили руками и туманно обещали когда-нибудь разобраться и покарать виновных. Выпустить городскую стражу из казарм Эльм не рисковал, а у его людей не было ни опыта, ни желания бороться с напастью.
Кстати, знали мы об этом благодаря тому, что человек Кея, занимавший дом над выходом из потайного хода, промышлял, помимо всего прочего, скупкой краденого. И если б это было его основным доходом, он мог бы в эти лихие дни сколотить состояние на всю оставшуюся жизнь, выручая богатую добычу за бесценок. Чёрный рынок был переполнен дорогими вещами, которые всё равно было некуда девать, так как закрытый город превратился, прямо как в поговорке, в заклёпанное со всех сторон железное ведро. А вот продуктов в нём ощущалась уже заметная нехватка.
У ворот Западного дворца стоял в карауле Яо Фань, отсалютовавший мне. Уже совсем взрослый парень, и я невольно улыбнулась ему. Ючжитар сейчас внутри с братом и сёстрами, и я поняла, что у меня нет сил сообщать сыну, что ещё один его любимец, Хао Юнси, оказался предателем. Но Эльм-то каков! Вот уж не думала, что он согласиться принять в число своих сторонников возвысившегося простолюдина, а поди ж ты…
Гвардейские командующие встретили известие, что долгожданная армия примкнула к нашим врагам, мрачным молчанием. В том, что дворец в случае штурма рано или поздно будет взят, не сомневался никто. Пусть стены и ров выглядели внушительно, но всё же Запретный город никогда по-настоящему не задумывался как крепость, предназначенная для длительной обороны. У нас даже не было ни одного подъёмного моста, широкие ворота не укреплялись решётками, в стенах не было бойниц, а четыре башни по углам служили скорее для красоты, чем для защиты. И пусть наш гарнизон увеличился с двух тысяч человек до пяти, защитить стены такой протяжённости – задача не из лёгких даже для армии вдвое большей численности.
– У каждого из нас есть мечи, копья и арбалеты или луки, – ещё в первый день осады доложил командующий Шан, – но не хватает стрел. Их всегда выдавали каждому не больше десятка на дежурство. Новоприбывшие кое-что прихватили из городского арсенала, но и этого не хватит.
Я понимающе кивнула. Действительно, зачем караульному много стрел? Всё равно большая часть из них так и передавалась из рук в руки, ни разу не будучи использованными.
– У нас нет камней и почти нет брёвен, пригодных для сбрасывания со стен. Масла, правда, в кладовых сотни шэн, но его одного не хватит, чтобы остановить штурмующих.
Я снова кивнула. Но тогда мы говорили о штурме скорее гипотетически. Зато теперь…
– Вам и его величеству надо бежать, – прямо сказал командующий Шан, и остальные тут же согласились. – Тем подземным ходом, что показал командующий Гюэ. Мы будем держаться, сколько сможем.
О том, что, если дворец всё же будет взят, и он, и все остальные обречены, никто не упомянул, это было и так понятно. Не первый раз другие должны были умирать за меня, вместо меня… Но никогда ещё в таких масштабах. Почему-то я первым делом подумала об О Тинзе и его семье, которые лишь отсрочили свой смертный приговор, спрятавшись под моё крыло. Потом – о детях Скрытого двора. Дети придворных, товарищи по играм моих сыновей и дочерей, жили в домах своих родителей в городе и сюда приходили в гости. Из слуг же иметь семью себе могли позволить очень немногие, а во время моего регентства штат сократился до минимума – не было огромного гарема, который нужно обслуживать. И только Скрытый двор, чьи обитатели выполняли чёрную работу и поддерживали все эти пустующие дворцы в рабочем состоянии, продолжал регулярно пополняться, если не преступниками и их семьями, то покупками на рабском рынке или теми людьми, что поступали во дворец в качестве дани из провинций. Была такая форма податей… Тяжёлая, безрадостная жизнь – но всё же жизнь.
Спасёт ли этих, почти невидимых мне и прочей знати обитателей дворца их юный возраст и рабский статус? Я бы не стала на это уповать.
Так имею ли я права бежать, бросая всех остальных на произвол судьбы? Но если не я, то кто? Кто ещё сможет стать регентом до совершеннолетия Ючжитара? Как ни крути, а нет больше человека, чьё положение позволяло бы занять это место так, чтобы не возникало вопросов о его правомочности. И я никому никогда не признаюсь, что под стыдом и страхом принятия чужих жертв тлеет гаденькое облегчение. Мне ничем не придётся жертвовать, и там, где другие наверняка погибнут, у меня есть возможность остаться в живых.
Потом был долгое совещание с Кеем. Решено было, что Ючжитара и Шэйрена нужно выводить по отдельности. И Лиутар тоже. Двух младших девочек можно попытаться спрятать в городе, для них риск минимален. Оставалось выбрать сметливых и верных людей, которые смогут провести императора и остальных через кордоны навстречу командующему Жэню. И меня тоже – отдельно. Чем больше путей, тем больше шансов. Всё это Кей брал на себя.
Рассказывать Ючжитару и остальным, какой тварью оказался Хао Юнси, не понадобилось – во дворце трудно что-либо скрыть. Дети были бледны и подавлены, вопросов почти не задавали, только Шэйрен запротестовал было против разлучения с братом, но быстро замолчал и сник. Я погладила его по голове и ещё раз повторила, что так будет безопаснее для них обоих. Когда дети уходили, я уловила, как Лиутар с оттенком высокомерия бросила, словно бы продолжая прерванный спор:
– Я же говорила, что из грязи стены не слепишь!
Что ей ответили и ответили ли, я уже не услышала. Надо будет всё же рассказать о подземном ходе О Тинзе и остальным прячущимся во дворце, когда детей выведут. Пусть и у них будет хотя бы призрачный шанс спастись.
– Ваше величество!
Вопль сбежавшего в покои Шэн Мия подбросил меня на постели. Я и так спала вполглаза – прошло уже два дня, и штурм мог начаться в любой момент. Это он и есть? Иначе зачем так орать?! Но почему тогда Шэн Мий сияет, словно вновь обрёл давно потерянную часть анатомии?
– Ваше величество! В городе бой!
– Что? – я потрясла головой, чувствуя себя полностью одуревший. – Кого с кем?!
– Судя по всему, армии Вечной верности с людьми Эльма!
– А? – вид у меня, должно быть, стал донельзя глупый. – Но ведь они… Как?
– Ваше величество, мы сами пока ещё плохо понимаем… Но в городе ещё полчаса назад стали слышны лязг и крики, и мы увидели схватки. Воины в армейских доспехах и под знамёнами Вечной верности били других! А теперь он