Я кивала. Всё это звучало разумно и обоснованно.
– А ещё выше, у истоков Тигровой – большая и богатая провинция Иль. С запада и юга её обнимают Небесные горы, с севера – горы Белых Облаков. Пройти туда можно либо вдоль реки, либо через несколько горных перевалов, которые легко перекрыть. Идеальное место для обороны, не зря там когда-то располагалось царство Цунь, которое только Великий император и смог завоевать. В случае неудачи Эльм может отступить туда, и если ему удастся укрепиться, то он создаст фактически государство в государстве.
– Значит, догоняем и бьём?
Хао Юнси помолчал, поглаживая верхнюю губу.
– Хотел бы я знать, где именно сейчас южане, – сказал он наконец. – И неплохо было бы связаться с князем Гюэ, скоординировать действия. По его последним сообщениям, он был вот здесь.
– Далековато…
– Да, но с тех пор они, и князь, и южане, должны были продвинуться севернее. Гюэ Чжиан потревожил их несколькими стычками, но полноценного сражения у них не случилось – всё же его войско невелико и к битвам на равнине не привыкло. Что до Эльма… думаю, можно попробовать его выманить.
– Выманить?
– Его цель – не Иль, его цель – трон Северной империи, а сидя в Иль, его не добудешь. Конечно, он может доставить нам немало хлопот, но если мы расправимся с его союзниками, то рано или поздно и его добьём. Так что… если мы пойдём навстречу с южанами, Эльм рано или поздно двинется за нами сам. И скорее рано, чем поздно. Признаться, идея разбить его в поле нравится мне гораздо больше, чем гоняться за его отрядами по лесам и болотам.
– Как когда-то степняки гонялись за вами с Ду Римом? – невольно улыбнулась я.
– Да, – без улыбки кивнул Хао. – Тогда я оценил, что значит знание местности. Здешнюю местность я не знаю, и в любом случае предпочту выбрать место встречи сам. Пусть теперь он нас догоняет. В конце концов, вернуться за ним мы всегда успеем. И что-то мне подсказывает – если он всё же предпочтёт сделать Иль и долину Тигровой реки своей вотчиной, то как бы ни встречало его местное население сейчас, уже через пару месяцев оно будет радо нам.
Как было радо население Таюня, когда его вышибли. Что бы там ни болтал Эльм, объясняя, какие бедствия несёт стране императрица-чужестранка и как он облегчит страдания народные, вернув благословенную старину, а презрение благородного к черни делало своё дело. Я запрещала своим войскам трогать мирных жителей, продовольствие им везли с государственных складов, и, хотя не могу поручиться, что солдаты, проходя через деревни, совсем ничего не присваивали, но любой житель мог пожаловаться на грабёж и получить от государства компенсацию, а выявленный грабитель нёс наказание. Чиновники, традиционно не любившие солдат, охотно поддерживали такие иски. Ещё Тайрен начал крепить дисциплину; я же в своё время, поставив целью удержать расположение армии, немного поколебалась, не ослабить ли сеть, но потом решила, что от возможных послаблений вреда будет больше. И строгость окупалась – на сторону Эльма, как уже можно с уверенностью сказать, переходили разве что отдельные подразделения, находившееся лично при нём войско состояло в основном из наёмников и дружин поддержавших его аристократов. Профессиональные же военные предпочли сохранить верность законной власти.
Зато аристократические дружины, набранные в основном из младших отпрысков и боковых ветвей семей таких же аристократов, отнюдь не утруждали себя заботой о простолюдинах. Нельзя сказать, что люди Эльма прямо зверствовали, но они без сомнений гребли всё, что попадалось под руку, без колебаний применяли силу при малейшем намёке на протест, и могли учинить какое-нибудь безобразие просто развлечения ради. Крестьяне предпочитают прятаться при приближении любой армии, время их жалоб придёт позже, но всё же, следуя за неприятелем по пятам, мы временами натыкались и на тела повешенных или зарубленных людей, и на сожжённые дома и поля, и пару раз, как мне докладывали, пришлось хоронить тела замученных женщин.
Так что рассуждения Хао Юнси опять выглядели разумно, и я кивнула, в очередной раз соглашаясь.
Глава 21
Груша растёт от деревьев других в стороне,
Ветви раскинулись, густо листвой обросли...
Так же один, без опоры скитаюсь вдали...
В спутники разве чужого не мог бы я взять?
Только чужие родных заменить не могли!
Вы, что проходите здесь по тому же пути,
Разве не жаль вам того, кто совсем одинок?
Близких и братьев лишён человек — почему
В горе ему на дороге никто не помог?
Ши цзин (I, X, 6)
– Вот и дождался горького дня –
Голод и холод скрутили меня.
Эка невидаль в мире, в котором
Люди от голода мрут под забором!
Голос у мародёра был противный. Хотя, быть может, дело не в голосе, а в привычной тут манере пения – зажатым горловым звуком, способным и самый красивый тембр превратить в дребезжащий козлетон. Иногда и местные позволяли себе петь полными голосами – в походных хоровых песнях, например. Но этот молодчик явно пытался подражать высокому штилю, и тот факт, что он в данный момент грабил мертвеца, его потугам не мешал.
– О, слёзы, конечно, вы тоже не вечны,
Но я ничего, кроме вас, не имею
И быть расточительным смею!
– Прекрати выть! – хриплым голосом одёрнул певца напарник. – А ну как услышит кто-нибудь!
– Да ладно, Чин, тут никого нету…
В этом он был не прав – тут была я. Застыла за кустами в седле своей Метели и молилась о том, чтобы она не заржала, не зафыркала или ещё как-нибудь не выдала наше присутствие. И пусть эта парочка, копошащаяся в темноте, не выглядела особо опасной – даже без света, по одним движущимся силуэтам было видно, что ни ростом, ни шириной плеч они похвалиться не могут. Но их двое, а я одна, да и шум в любой момент мог привлечь кого-то ещё, в этом осмотрительный Чин был совершенно прав.
Императрица одна болтается в ночном лесу рядом с какими-то бродягами, в любой момент рискуя попасться солдатам вражеской стороны, а то и просто лихим людям – сказать кому, не поверят! Но факт оставался фактом. Помню, мне всегда казались изрядной натяжкой, оправданной лишь необходимостью продвижения сюжета, все эти истории в средневековых сказках и легендах о том, как король оправился поохотиться в лес, отстал от свиты и заблудился. Ведь эта свита – несколько десятков, а то и сотен человек, и что, так-таки никто не смог проследить за его величеством? А оказалось – древние знали, о чём писали. Вот она я, монаршая особа, и где сейчас моя свита и охрана – одним богам ведомо. Как там сейчас мои девчонки-служанки, да и евнухи, которых учили чему угодно, но не отбиваться от озверевшей солдатни? Не хотелось бы, вернувшись к своим, опять обнаружить, что все ближние слуги превратились в трупы.
Впрочем, для начала неплохо было б выжить и вернуться самой.
Мародёры наконец убрались, напоследок порадовав меня парой куплетов уже откровенно непристойной песенки про некую Си-лисицу, оборотниху, что соблазняла мужчин и крала у них самое дорогое, что за автор песни грозился затравить её собаками. Убедившись, что стало тихо, я тронула Метель пятками сапог и двинулась дальше, стараясь держаться стены кустов, отделявших меня от прогалины, на которой, видимо, разыгралась короткая стычка. И я даже не знала, чьих мёртвых грабили эти двое – наших или противников. Возможно, и тех, и других. Моя, увы, бесславно проигравшая армия сейчас откатывалась назад, в сторону недавно пройденного монастыря Пяти богов, стихийно разбившись на несколько частей и отбиваясь от преследователей. Слаженности Эльма в отступлении армия Вечной верности продемонстрировать не смогла. И я теперь расхлёбывала последствия.
А как хорошо всё начиналось ещё сегодня утром! После того, как нам удалось точно выяснить, как и куда движется южная армия, зарядили дожди, но как раз с утра тучи разошлись и выглянуло солнце. Под ним и драться веселей, тем более что командующий Хао уверял, что сейчас как раз самый подходящий случай разбить южан, прижав их к горе, и им надо пользоваться. Правда, существовала опасность, что нас возьмут в клещи – предположения Хао Юнси оправдались, стоило нам повернуть к востоку, как Эльм пошёл за нами и его авангард был примерно в переходе-двух от нашего арьергарда. Но против них командующий собирался выставить заслон, который задержит неприятеля, и мы сможем, в случае чего, быстро отступить. Но что-то явно пошло не так.
И надо ж так случиться, что как раз сегодня я чувствовала себя не в пример спокойнее, чем в ту ночь, когда ворочалась в постели, ожидая вестей с поля первого боя. Хотя сегодняшний исход был куда менее предсказуем, но я с аппетитом позавтракала, проводила войска и села коротать время в опустевшем лагере с книгами и картами, время от времени выбираясь из шатра поразмять ноги. Когда в лагерь уже под вечер прискакал заместитель Хао и закричал, что армия отступает и надо срочно уходить, я даже не испугалась. Моя свита, успевшая, видимо, уже приготовиться ко всему, тоже проявила чудеса собранности и самообладания. Никто не метался, не беспокоился о бросаемых вещах, люди быстро и молча похватали самое необходимое и сели на коней. Моих служанок усадили в сёдла позади охранявших меня гвардейцев, евнухи на своих спокойных, но резвых лошадках, результатах скрещивания трофейных степных и исконно наших, ехали сами. Меня даже успели на всякий запихнуть в доспех, и теперь металлические латы на стёганом поддоспешнике ощутимо давили на плечи и сковывали движения. Конский хвост на шлеме странно ощущался, когда я двигала головой, мне всё время казалось, что он сейчас перевесит шлем и тот свалится, хотя этот горшок должен сидеть достаточно плотно. На поясе даже висел меч, хотя что толку от него, коль скоро я всё равно не умею с ним обращаться. С таким же успехом можно будет отмахиваться от нападающих простой палкой.