– А? В каком смысле?
– Вы довольны его службой?
– Разумеется. Иначе я бы не оставила его наместником в Таюне.
Князь внимательно посмотрел на меня, наклонив голову, из-за чего конский хвост на его шлеме свесился на левое плечо.
– Я рад, что он исполняет свой долг так, как положено верному подданному. Признаться, меня мучили некоторые сомнения. Ваше величество не писали о нём ни единого дурного слова – но и не награждали его. Быть может, полагал я, он не демонстрирует таланта и усердия, так что хотя и выполняет кое-как возложенные на него обязанности, но ему не за что давать титул или повышать в ранге?
Ах ты чёрт. А ведь действительно, мой верный друг и вернейший подданный – и до сих пор без существенных наград. Всякие мелкие пожалования и подарки не в счёт – я их пачками раздаю по любому поводу. А между тем тот же Хао Юнси уже хоу, хотя я его знаю по сравнению с Кеем без году неделя. Да, он меня и династию, которую я сейчас представляю, буквально спас, но неужели заслуги Кея меньше?
Вот так и начинаешь понимать того древнего князя, который, вернувшись из изгнания, наградил всех, кроме вернейшего слуги – а потом рвал на себе волосы, когда тот предпочёл уйти в леса и сгинуть в лесном пожаре, но на службу неблагодарному сюзерену не вернуться. Когда человек постоянно с тобой, когда он просто молча делает своё дело, не жалуясь и не хвалясь, его начинаешь воспринимать неотъемлемой частью себя, как руку или ногу. Мы же не награждаем свои руки отдельно от себя, правда? И их незаменимость осознаём в полном мере, лишь когда их лишаемся.
– Когда мы вернёмся с победой, Гюэ Кей будет награждён первым, – уверила я. Быть ему… даже не хоу, а гуном! И о том, чтобы сделать его Великим защитником можно подумать, как раз место освободилось, хотя лишаться такого начальника тайной службы… Но, возможно, он сможет совместить?
Князь наклонил голову, молча приветствуя моё решение, и какое-то время мы ехали в тишине.
– Могу я спросить, указ о том, что сдавшиеся или просто сложившие оружие рядовые мятежников будут помилованы и отпущены по домам, был предложен вашим величеством или командующим Хао? – вдруг спросил князь.
– Мной. Командующий Хао как раз был против. Говорил, что таким образом я дам понять, будто против меня можно бунтовать безнаказанно.
– Но вы всё же настояли.
– Да. Инициаторами бунта были отнюдь не рядовые, а истинных виновников я миловать не намерена.
– Я слышал, что ваше величество не жжёт орхидеи вместе с полынью, и рад убедиться, что молва оказалась правдива, – в голосе Гюэ Чжиана звучало одобрение, и я даже несколько удивилась: обычно мои гуманистичные порывы понимания не находили, несмотря на все разговоры о человеколюбии как обязательной добродетели благородных мужей. Было приятно встретить единомышленника хоть в чём-то.
– Старшей дочери вашего величества сейчас четырнадцать лет? – словно бы невпопад поинтересовался он между тем.
– Да, уже четырнадцать. Как быстро время летит…
– Моему старшему внуку семнадцать, – задумчиво произнёс князь. – Разумный и добрый юноша, хороший воин и преуспел в науках, я им горжусь. Ваше величество, я с юных лет не был в столице. Уже давно думал, что надо приехать, представиться его величеству. Вашего супруга я знал ещё ребёнком, знал и почившего императора Дай-цзана. Ваше величество будет рада нас видеть, если я приеду с семьёй после войны, дабы укрепились узы между империей и Цзяраном?
Несколько секунд я обдумывала предложение.
– Князь, скажите, а не найдётся ли у вас внучки? Лет десяти или младше.
– Увы, – с сожалением отозвался Гюэ Чжиан, – моя старшая невестка до сих пор рожала только парней. Сегодня первый раз, когда я об этом жалею.
– А не старшая?
– Не старшая? – он удивлённо приподнял брови. Ну да, предлагать в императрицы дочь наложницы как-то неудобно. Но мне, честно говоря, было наплевать. Главное – она не будет из семьи местной знати, что исключит соперничество и интриги вроде той, в результате которой пострадал род Хао. А чтобы поощрить кого-нибудь родством с императорской семьёй, есть ещё целых четыре места жён первого ранга.
– Приезжайте в гости, князь Гюэ, – с широкой улыбкой пригласила я. – Со всеми вашими внуками и внучками. Я буду очень рада вас всех видеть.
Спустя два дня пути мы достигли достаточно обжитых мест. Нельзя сказать, что перед этим мы ехали по безлюдной глуши, но всё же человеческое жильё попадалось достаточно редко. Теперь же по сторонам дороги простирались поля и тутовые рощи, не успевала пропасть из виду одна деревня, как на горизонте показывалась следующая. Мы миновали также несколько богатых поместий, опустевших перед лицом двух надвигающихся армий, только иногда отдельные слуги или сторожа опасливо поглядывали на марширующих прямо к воротам солдат. Процветающий край, который теперь подвергался безжалостному разграблению. Я была бы рада сказать, что грабежу предавался враг, но увы – окрестности очищали мои же собственные солдаты. Армия выпускала в стороны отряды, частым гребнем проходившиеся по окрестностям и соблюдавшие лишь два запрета – не увлекаться, чтобы не дать врагу приблизиться и застать себя врасплох, и при конфискациях обходиться без кровопролития.
– Крестьянам окажут помощь из государственных амбаров, – непреклонно отрезал князь Гюэ. – Мне нужно, чтобы Эльм с южанами не могли найти здесь ни крошки съестного.
Я прикусывала язык, стараясь не думать, что сейчас чувствуют люди, у которых в преддверии зимы выгребают последние запасы. Да, конечно, государственные амбары, но оказывать помощь населению можно будет начать не раньше конца войны, и везти провизию придётся из соседних уездов. А до тех пор как жить? Но я сама дала своим военачальникам карт-бланш, а мешаться в работу профессионалов – последнее дело. В конце концов, на войне как на войне, для победы всегда приходится чем-то жертвовать. И кем-то жертвовать. Вон, командующий Хао, судя по всему, и вовсе был далёк от сантиментов. Единственным возражением, которое он высказал, было:
– Наш обоз разбухает на глазах и изрядно нас замедляет. Если так пойдёт дальше, нас скоро догонят.
– Ничего, – отозвался князь. – Завтра подойдём к Фужоу. Там и встанем.
Фужоу оказался приличных размеров городом, чин чином окружённым стеной с башнями и рвом под этой стеной. Его размеры оказались достаточными, чтобы вместить всю нашу армию, пусть людей и пришлось распихивать как сельди в бочке. Но Гюэ Чжиан уверял, что это ненадолго, можно и потерпеть. И пусть стены пришли в некоторое небрежение, пусть ров был давно не чищен и потому изрядно обмелел, но с новоявленным гарнизоном в несколько десятков тысяч человек город превратился практически неприступную крепость.
– Отлично, – вынес вердикт Гюэ Чжиан, осмотрев укрепления. – Сети расставлены, дело лишь за приманкой.
Сидевший по левую руку от меня градоправитель кусал губы. Разумеется, он принимал меня по высшему разряду, выделив мне и моим слугам целый двор своего дома, но оказанная честь градоправителя отнюдь не радовала. Вот так живёшь себе мирно где-нибудь в провинции, о столичных интригах знаешь только понаслышке, и тут соперничающие стороны сами сваливаются тебе на голову. Мало того, что размещение такой оравы катастрофически нарушает размеренный жизненный уклад, мало того, что город может серьёзно пострадать в результате военных действий. Дома отстроить можно. Так ведь ещё есть риск, что в случае успешного штурма население взятой крепости может быть вырезано целиком. Случались прецеденты.
Словом, градоначальнику я сочувствовала всей душой. Но опять промолчала, предоставив князю делать всё, что он сочтёт нужным.
Враг не заставил себя ждать. Спустя двое суток его заметили выезжавшие за пределы города разъезды, потом он появился в виду стен. Оценил обстановку и стал обустраиваться напротив, безжалостно вытаптывая чьё-то поле и вырубив мандариновую рощу. Занятно, что окружать город он не стал, вся армия Эльма становилась одним лагерем, и этот лагерь быстро, хоть и без особой спешки укреплялся – солдаты вырыли небольшой ров, построили частокол и дозорные вышки, стены рва тоже ощетинились торчащими кольями. Поднимаясь на стену, я могла вволю полюбоваться наглядным пособием по полевой фортификации. Пока часть вражеской армии работала, другая часть неизменно стояла рядом в полном вооружении, готовясь отразить вылазки из города, но Гюэ Чжиан их разочаровал: ни одной попытки помешать строительству с нашей стороны предпринято не было.
– Почему они нас не окружили? – спросила я, созерцая вместе с князем плоды вражеских трудов спустя ещё несколько суток.
– Особого смысла нет, ваше величество. Взять Фужоу штурмом будет трудно, а осаждать его можно долго, учитывая, сколько припасов мы набрали. У них должны уже появиться проблемы со снабжением, так что ещё неизвестно, кто кого голодом уморит. А потому у Эльма два пути – или дождаться подкреплений, или попытаться выманить нас из-за стен. Но подкреплений могут дождаться не только они, так что второе вероятнее. Эльму нужна убедительная победа, так он сможет делом подкрепить свои претензии на Небесный Мандат, – Гюэ сделал паузу и с хищной улыбкой добавил: – А я его потороплю.
– Как? – с любопытством спросила я, но князь лишь покачал головой:
– Не сочтите за недоверие, ваше величество, но мне не хотелось бы спугнуть удачу неосторожным словом.
Так что пришлось подождать ещё какое-то время, прежде чем я доподлинно узнала, что он имел в виду. Правда, кой-какие догадки у меня появились, когда мои командующие потребовали у градоначальника запасы чёрной ткани, а потом усадили женщин, включая комнатных служанок, дочерей и даже сопровождавших меня девушек за шитье плащей и вышивание красных драконов. Вылазка случилась однажды ночью. Фужоу был достаточно большим городом, чтобы мой сон не потревожил никакие события, происходящие под его стенами. Так что только утром мне доложили, что горцы, прикрывшись знаками отличия нашего неприятеля, спустились со стен, аккуратно убрали расставленных под ними часовых-южан, притворившись сменой, потом с той же наглостью вошли в лагерь, выдав себя за возвращающийся караул, и открыли лагерные ворота подкреплению. Что ж, акробатика с внезапными налётами – обычное дело в горской войне, в которой князь Цзярана был докой, да и Хао Юнси изрядно набил себе руку в тактике «наскок и отход» ещё у себя в Лимису. Результатом вылазки стали сгоревшие вражеские склады с провизией, причём подгадали так, чтобы налёт произошёл буквально на следующую ночь после того, как Эльму подошёл обоз с кое-как собранными где-то там, куда не дотянулись лапы моих солдат, припасами.