профессии потеряли престиж, а когда теряют престиж профессии в институтах самосохранения государства, то это страшная опасность. Сейчас государство начинает корректировать эту ситуацию – приходит на помощь, в беде уже никого не оставляют, – но сама экономическая структура остается неизменной. И без концептуальной смены ориентиров, без структурных изменений, а значит, и без вмешательства государства в экономику здесь не обойтись. Иначе мы будем вечно догонять кого-то и спасать утопающих.
Я, например, целиком и полностью с теми, кто в ужасе от провозглашенной реформы Академии наук. Слава Богу, ее вроде бы заморозили. Быть великой научной державой – это очень большое достижение. Если это утратить, то уже не удастся восстановить. Германия была до Второй мировой войны великой научной державой – сейчас ФРГ обогнала фашистскую Германию во всем, доказав, что можно без захвата чужих территорий добиться высочайшего благосостояния своих граждан и высот промышленного развития. Только одно она не восстановила – великую науку, которая не может продолжать себя без преемственности и непрерывности. Там есть конкретные замечательные прикладные научные исследования, но полный цикл научных исследований теперь есть только в США и у нас, ну и Китай в последнее время строит это. У нас очень много порушено в стране, но если мы сейчас уничтожим науку – вот тогда нам конец. Материальное все восстановимо, все наживное – после 300 лет монгольского ига, когда половина результатов труда выплачивалась в виде дани, Россия в короткий срок превратилась в огромную империю.
ВЗГЛЯД: – В этом году межнациональное напряжение накалялось, прорываясь то тут, то там, в том числе и в Москве.
Н.Н.: – Когда мы говорим об унижении русского народа, о том, что его теснят пришлые люди, то нужно понимать все причины этого сложного явления. Здесь наследие и советского принижения русского народа на фоне усиленного вкладывания в национальные республики, здесь и следствие постсоветской идеологии и экономики. Масштабная деиндустриализация, разрушение промышленности в России привело в упадок малые города, и именно там положение хуже всего. Профессии и сферы, где реализовывал себя средний русский человек – местный врач и учитель, инженер и квалифицированный рабочий, майор, – эти сферы не финансировались и были обречены на упадок самим типом экономики 90-х годов. Царствует оборотный капитал, торговля, бывшие специалисты потеряли достаточно престижную работу. А в торговле продвигаются представители другой культуры, да еще со своей традицией решать все профессиональные, семейные и социальные проблемы через кланово-родовые связи. Они и стали конкурентоспособны в непроизводительной экономике. А при здоровой экономике на производстве могут работать только квалифицированные люди. И безграмотный пришелец, посредник в торговле не окажется выше на социальной лестнице и по доходам, чем местный коренной инженер.
Не только ради экономики, но и ради оздоровления социально-демографической ситуации нам нужна мощная индустриализация! Востребование и восстановление престижа профессии и зарплаты «русского среднего инженера» само по себе будет способствовать восстановлению равновесия в межнациональных отношениях. Так можно существенно, без всякого акцента на межнациональных отношениях, выровнять абсурдную диспропорцию, когда безграмотный торговец зеленью богаче профессора местного пединститута, и поэтому ведет себя соответственно, куражится, пренебрегает обычаями.
Я не против слова «российский» – это означает гражданское состояние. Мы все граждане России, всех национальностей. Но культуру как порождение духа рождает только национальное – сочетание языка, этнических привычек, сказок и исторических переживаний, того, как мы ведем себя на свадьбах и похоронах, вплоть до кулинарии. Скинхеды не имеют никакого будущего, потому что они знают лишь «против кого», но не знают «за что». И такая деградация национального чувства до зоологического «свой – чужой» свидетельствует вовсе не о гипертрофированном превозношении в стране национального, а, наоборот, о последствиях его постоянного ущемления. Крах СССР либералы злорадно объявляли закономерным итогом имперства варварского русского народа, Россию – неудачницей мировой истории. Любить свое Отечество среди образованного сословия совсем не модно. Произошла маргинализация национального сознания, цивилизованному человеку не очень прилично говорить об этом, как считает наша вечно ненавидящая и презирающая страну «псевдоинтеллигенция». Но если тело пинать ногами, то оно издает очень некрасивые звуки.
Национальный дух, любовь к своему наследию, освященные высшими ценностями – это побуждение к историческому творчеству. А если нет освящения высокими порывами, то национальное чувство, которое имманентно присуще человеку, деградирует до зоологического, этнического. Это в принципе совершенно не свойственно русскому человеку, иначе мы бы не построили такое государство. Мне жалко людей и типа Новодворской, и типа скинхедов – это две стороны одной медали… Так что не надо запрещать нам называть себя русскими: любовь к своему – это не ненависть к иному. Только тот, кто любит и ценит свое наследие, способен с уважением относиться к таким же чувствам других. Плохой русский станет плохим россиянином – у него Родина будет там, где ниже налоги. Мы с нашей огромной историей расширения нашего государства, втягивания в орбиту сотни народов, заслужили право на более сложное, многоипостасное сосуществование русского и российского не слиянно, но и не раздельно! Надо чаще говорить об этом – чем больше элита и власть остерегается, даже явно сочувствуя, говорить об этом спокойно и респектабельно, тем больше мы эту тему отдаем на откуп тем, кто начнет мерить носы, не будучи никаким носителем национальной культуры и ценностей.
В Европе все это отдано маргиналам – и их называют «националистами». Хотя какой, к примеру, националист убитый Пим Фортайн, лидер голландских ксенофобов, которых либералы почему-то зовут «правыми»? Какие ценности многовековой голландской культуры он выражал – троцкист и педераст? Чисто зоологические, «свой – чужой», и это тупик. Великие националисты прошлого создали современные европейские нации и совсем не были враждебны другим нациям.
ВЗГЛЯД: – Подобные силы, псевдонационалисты с либеральной подкладкой, будут набирать популярность больше, чем традиционалисты, консервативные националисты?
Н.Н.: – Европой правит постмодернистская, почти троцкистская, леволибертарианская элита. Раньше отдел пропаганды ЦК проповедовал марксистско-ленинскую утопию: дать всем равный кусок хлеба, тогда нации сольются и растворятся. Приблизительно такое же мышление сейчас в отделе пропаганды Брюсселя: надо дать всем одинаковую демократию и права человека, и все станут одинаково представлять себе смысл жизни. В обоих универсалистских проектах полностью отсутствует учет совершенно разных религиозно-философских картин мира у разных народов и цивилизаций.
Специфика нашего времени в том, что в сегодняшних государствах и обществах сосуществуют целые общины разных цивилизаций. Уже нет в Европе государств с единой религиозно-философской картиной мира, кстати, в них-то в прежние времена пришлые меньшинства всегда вели себя очень уважительно – они либо формировали замкнутую общину, либо интегрировались. А сейчас не во что интегрироваться, ибо Европа как носитель христианской картины мира сдается постмодернистам. Проповедь ценностного нигилизма, стирание грани добра и зла, красоты и уродства, греха и добродетели, но при этом кнопки стиральных машин, кабаллистические строчки интернета. В такой сугубо технократической цивилизации, но без культуры как порождения духа, не надо интегрироваться, можно с успехом воспроизвести кусок собственной цивилизации, что и делают все пришельцы в европейских странах.
Правящая элита затыкает любой респектабельный голос, немедленно накидывая ярлык экстремиста, если он чуть-чуть ближе к центру, чем она, по сути, – левоэкстремистская. Нам не надо идти по этому пути – у нас огромный опыт, неведомый Европе. Не надо бояться слова «русские» – нашей кровью полита вся эта земля. Выживет русский народ, сохранит свое достоинство, веру в свое будущее, свою самодостаточность и самоценность в мировой истории – расцветут в нашем государстве все народы, которые связали с ним свою судьбу и сохраняют верность общему пути.
Часть II. Вместе мы будем сильнее
Демократия XXI века: перерождение смыслов и ценностей
Никогда еще в мире не говорили так много о демократии, не клялись ей в верности. Ей присягают вместе с Библией и даже на Библии, не замечая явного противоречия между иерархичностью христианской системы ценностей и «культурой, питаемой страстью равенства».
Именно так охарактеризовал Франсуа Фюре нашу эпоху, в которой изначально благородное желание излечить пороки общественного неравенства извращается до всепоглощающей страсти уравнять все – грех и добродетель, красоту и уродство, правду и ложь, сделав политкорректным лишь ценностный релятивизм и даже нигилизм.
Еще недавно главными признаками демократичности общества и государства были гарантированные законом права личности внутри страны, определенные конституцией и законами демократические способы перехода власти и, наконец, гарантированные международным правом принципы демократического поведения государств на международной арене, уважение суверенитета других государств и невмешательство во внутренние дела.
В последние годы окончательно обнажились глубокие изменения в толковании всех этих аспектов. Почти тоталитарный диктат в Европе лево-либертарных идеологов и объявление «неполиткорректными» консервативных и христианских суждений о морали, гуманитарные интервенции при переходе в XXI век, поощрение самопровозглашенными учителями демократии целой серии «оранжевых» революций, которые во всем мире еще двадцать лет назад именовались бы государственными переворотами, вмешательство иностранных участников в конституционные процессы внутри стран, – все это свидетельствует о глубоком кризисе самой концепции демократии, об очевидном распаде ее классических интерпретаций.