Если же толерантность понимается как элемент культуры поведения – смирение перед тем, что есть другие взгляды и спокойная неагрессивная полемика с ними – тогда я не имею против нее ничего против.
– То есть на Ваш взгляд, стоило бы существенным образом переопределить понятие толерантности?
– Конечно. Прежде, чем что-то обсуждать, нужно определиться с терминами – как в науке: должно быть ясно, что мы понимаем под тем или иным выражением. Сейчас под толерантностью на западе понимается пресловутый постмодернистский тезис, вытекающий из полного равнодушия к проблемам добра и зла, греха и добродетели, красоты и уродства – из гибельного смешения всего и вся. Для православных именно из этого рождается Князь тьмы. В третьей главе Откровения – в Наставлении Лаодикийской церкви – есть фраза: «Знаю твои дела; ты ни холоден, ни горяч; о, если бы ты был холоден, или горяч! Но, как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих».
– Наблюдая изнутри европейского контекста, можете ли Вы зафиксировать какие-то тренды, противостоящие тому кругу явлений, которые ассоциируют с концепцией толерантности?
– Конечно. Сейчас в связи с тем, что особенно сильно обнажился этот натиск постмодернизма на традиционные ценности, произошла определенная мобилизация консервативных воззрений, защитников традиции. Это совершенно очевидно для Франции, настолько, что в этой части меняется даже отношение к России. Несмотря на истерику прессы, все консерваторы сейчас стали очень лояльно относиться к России, потому что для них она государство, на уровне парламента и президента открыто защищающее традиционные ценности. Сейчас обнажилась та борьба, которая ранее представляла собой «невидимую брань», потом стала видимой, но при достаточно пассивном и недоуменном отношении консерваторов к происходящему, а сейчас всё – произошла мобилизация. Во Франции я это ощущаю очень остро. Все больше людей заявляют о неприятии толерантности и мультикультурализма открыто. Постмодернисты оказались даже в каком-то смысле маргинализированы.
– Можно ли утверждать, что в данной ситуации Россия становится своего рода оплотом европейских ценностей?
– Абсолютно верно. Хоть это и звучит парадоксально для наших воинствующих западников. Никакой дилеммы «России и Европы» сейчас нет, сейчас есть дилемма консервативной, традиционалистской – в лучшем смысле этого слова, а не в смысле какой-то архаики – Европы, и Европы постмодернистской. И здесь Россия вместе с консервативной Европой против Европы постмодернистской. Это совершенно четко прослеживается.
«Никогда не думала, что буду в самой Европе защищать её же демократические ценности»
О событиях прошедшего года рассказывает общественный деятель, доктор исторических наук Наталия Алексеевна Нарочницкая.
– Наталия Алексеевна, уходящий год запомнится многими событиями, как в российской, так и в международной жизни. События вокруг Сирии, Украины… Не затерялась в этом ряду и необычайная политическая активность, массовые демонстрации по поводу законов об однополых браках. Возглавляемый вами Институт демократии и сотрудничества (ИДС) активно откликался на все эти события, проводил круглые столы, участвовал в организации конференций в стенах парламента Франции, в европейской штаб-квартире ООН в Женеве… Насколько слышен в европейских столицах ваш голос?
– Институт демократии и сотрудничества оказался на самой раскаленной грани общемировой дискуссии. Мир, христианская цивилизация встречают новый 2014 год крайним политическим и нравственным напряжением. Горит Ближний Восток, грозя залить кровью не только регион, но и мир с его «толерантностью», там остро стоит вопрос о судьбе христиан и самого христианства. На глазах капитулирует, сдается перед натиском «прогресса» Европа, родившая исполинскую культуру, пронизанную нравственным нервом, бьющимся в треугольнике: свобода воли, соблазны зла и завет Добра… На этом фоне Евросоюз, закрыв глаза на системный кризис собственной либеральной идеологии в политике, экономике, финансах и ценностях, предпринимает очередной «Дранг нах Остен»…
Институт откликается на весь широчайший спектр самых животрепещущих тем – от Сирии до традиционных ценностей в контексте идеологии прав человека. И определенные успехи есть. Нас заметили, постоянно приглашают на телеканал «Франс-24» на часовые дебаты. Не хочу обольщаться, но вот еще год назад была я с визитом у внешнеполитического советника президента Франции, и он хорошо осведомлен о нашей работе.
Институт действует уже 5 лет, и открываются перспективы уже тесного взаимодействия гражданского общества России и Франции, тем более что появились те поля, где много можно сделать вместе, и есть взаимная заинтересованность друг в друге.
Поступает всё больше приглашений участвовать в качестве партнёров в различных конференциях или форумах, организованных другими общественными, политическими движениями (мы в партийных не участвуем, естественно). И это серьёзные мероприятия. Получается у нас и организация конференций по актуальным темам в стенах парламента Франции – Национального собрания. А для этого нужно политическое спонсорство депутата. И поскольку мы всегда имеем поддержку кого-либо из депутатов, хотя не имели давних знакомств и личных связей, – это говорит о том, что нас уважают, нас знают и готовы сотрудничать.
Вот, например, мы с партнерами провели конференцию «Геополитика Кавказа». Это вам не бесконечные маргинальные встречи, которые какой-нибудь «Хьюман Райтс Вотч» устраивает, привозя «деятелей» типа Закаева, которые – и это уже понимают на Западе – не отражают никакой кавказской реальности. Мы привезли из академического сообщества самого Северного Кавказа ректора и профессора из двух университетов, которые так блестяще выступили, что я преисполнялась гордостью за свою страну. Они цитировали и Тойнби, и Соловьёва, и западных исследователей, т. е. продемонстрировали широту мышления, панорамный взгляд. Не было ни политического доктринёрства, ни верноподданнических реверансов в адрес официальной политики Москвы. Это были настоящие академические выступления. На конференции выступали ведущие кавказоведы Франции, эксперты из других европейских стран, присутствовало несколько послов.
В парламенте Франции в июне была проведена большая конференция на тему собственно отношений России и Европы. Здесь было около трёхсот человек. Выступали и профессора из Сорбонны и других университетов, и представители консервативных организаций, и сотрудники европейских структур, из социального комитета ЕС. Конечно, к нам, это надо признать, гораздо более сочувственно относятся правоконсервативные силы. От левых, либертаристских – нам не стоит ждать сочувствия и понимания. Они перекодировали свои околокоммунистические представления в леволиберальные клише, но подхватили идею глобалистского единого мира, где индивид – гражданин мира, освобождённый от связей со своим Отечеством.
Задача Института – напрямую соединить в дискуссии два гражданских общества и два экспертных сообщества. Конечно, к нам ходят люди с активной позицией, которые читают газеты, следят за мировой политикой – это не обыватель, которого ничего не интересует, кроме покупки нового автомобиля или пылесоса. Недавно наш юбилейный круглый стол почтил посещением и выбрал местом для презентации своей новой книги Жан-Пьер Шевенман – старейшина французской политики, один из создателей социалистической партии, занимавший министерские посты у Миттерана. Это очень уважаемый социалист с широчайшим мышлением, который в отличие от нынешних соединяет в себе (это очень близко нам) идеи социального государства с консервативными идеями во всех областях. Его мировоззрение, широта мышления, образованность породили и определённую политическую позицию: он осудил позицию Запада и Брюсселя и во время североафриканских революций, и по Ираку, и то, что сейчас в Сирии происходит.
На этом вечере один из довольно крупных экономических и военных аналитиков, возглавляющий консалтинговую компанию, поблагодарил ИДС за его «абсолютно свободную от табу трибуну, открытую для обсуждения любых тем и высказываний, а это во Франции уже стало редкостью. И поэтому для многих это глоток живого, чистого воздуха…».
– ИДС провел также круглый стол «Защита семьи и прав ребенка – совместная борьба России и Европы», активно участвовал в дискуссиях на эту тему на других площадках. Что можно сказать по этому поводу сейчас, накануне семейных праздников – Нового года и Рождества?
– На самом деле, внимание к упомянутой теме – это лишь вершина айсберга, поскольку речь идет, прежде всего, о невиданном наступлении на христианство, на традиционные ценности, рождённые христианской картиной мира, христианскими представлениями о грехе и добродетели, о красоте и уродстве… Великая европейская культура, безусловно, была христианской. И если, как сейчас говорят, всё относительно, то тогда зачем шекспировская Лукреция покончила с собой, обесчещенная Тарквинием, к чему монологи Гамлета и Макбета, если нет грани между добром и злом, грехом и добродетелью, зачем мучения Раскольникова?.. Сегодняшний европейский этап – это не просто победное шествие греха, а это уже новое качество, начало периода, когда грех претендует быть объявленным равным добродетели. Ведь грехи у человека были, как известно, всегда, ещё в Ветхом Завете все сегодняшние перечислены. Но никогда ещё грех не претендовал на то, чтобы быть объявленным равночестным добродетели.
– В одном из ваших выступлений встречается даже новый термин – «политический гомосексуализм». Точно сказано…
– Термин этот придумали мы с Джоном Локлендом – моим заместителем по Институту демократии и сотрудничества, необычайно образованным человеком, философом и ярким публицистом, регулярно писавшем для «Таймс», «Спектейтор», «Гардиан». Джон преподавал в Оксфорде, выводил студентов на протесты против бомбежек Белграда, он автор нескольких книг. Убеждённый, глубоко верующий католик, он ходил пешком паломником в Сантьяго-де-Компостела. Побывал и в нашей Оптиной Пустыни…