утники. И как минимум один из «шутников» вооружен. Так что Роб счел за лучшее и дальше оставаться экспонатом обгоревшей комнаты.
Братья неспешно развернулись спиной к камину. Судя по всему, условия происходящего были обговорены заранее, потому что клерк, вздохнув, покорно замер перед своими кредиторами.
К недоумению Роба, близнецы отвели по одной руке в разные стороны, примеряя их к лицу зажмурившегося клерка. Выглядело всё так, словно вот-вот должна была грянуть двойная пощечина.
И Роб не ошибся.
Отведенные ручищи, больше походившие на загорелых анаконд, рванули вперед. Ладони вмялись в щеки, скулы и уши клерка, породив чмокающий звук. В сознании опешившего Роба возник образ двух сброшенных с крыши кирпичей, что, набрав скорость, плашмя врезались в теплую глину.
Изо рта и носа клерка хлынула кровь, залив подбородок и голубенький галстук. Левый глаз чуть увеличился в размерах, словно его изнутри ударили кием.
Клерк заорал и грохнулся на куски обгоревших досок. Не прекращая подвывать, он принялся ощупывать лицо. Его пальцы попадали в кровь и залезали в рот, говоря о том, что он ничего не чувствует. По крайней мере, сейчас.
Братья исторгли порцию гомерического смеха.
Роб затрясся. Мгновением позже обнаружил, что видит синие точки, похожие на отпечатки пальцев, оставленные страхом прямо на глазах. Близнецы явно были мастерами своего дела.
Илюня бережно поставил стенавшего клерка на ноги:
– Ну, Максимка, как тебе первый раз? Ты хоть слышишь меня? Да? Нет? Кивни, если понимаешь, кто ты и на какой планете находишься.
Клерк, со стоном держась за голову, закивал. На потемневшую от пота рубашку упало несколько капель крови. Получившийся узор напоминал памятный цветок гвоздики.
– Ха. Всё-таки слышит. Так и думал, что промажем. – Иваха выглядел разочарованным.
– У него просто уши не там выросли, брат.
– И то верно.
– Я отказываюсь! – взвизгнул клерк, замер, а потом снова завизжал: – Я больше не буду в этом участвовать! Отказываюсь, ясно вам?! Ясно?!
– Ну что ты! Что ты! – Илюня взглянул на брата, и тот добродушно кивнул. Снова посмотрел на клерка. – Ай, ладно, простим тебе весь долг. Всего один раз остался, сам подумай. Ерунда, как по мне. Ну, что скажешь, дружище? Ты в деле, а?
Клерк притих, пытаясь придать телу устойчивое положение, но его всё равно шатало так, словно он очутился в эпицентре урагана.
– Вот и молодец, – заметил Иваха. – Думаешь – уже хорошо.
Но клерк не думал. Он таращился на Роба, чьи неосторожные движения заметил секундами ранее. Вспухшее лицо клерка недвусмысленно сигнализировало: «Голова в банке – ЖИВАЯ!» Его правая рука, выставив указательный палец, начала подъём.
«Нет-нет, пожалуйста!» – мысленно завопил Роб. Для пущей убедительности попытался впихнуть в банку кисти, чтобы сложить их в каком-никаком молитвенном жесте. Влезли только половинки пальцев.
Клерк никак не отреагировал на это. Он определенно планировал погасить долг перед близнецами, подарив им новое развлечение – шутника в банке. Даже от усердия надул на губах несколько красных пузырей.
Однако братья по-своему истолковали внезапную решимость клерка.
Они развели руки и со звериной силой соединили их на красной и влажной голове жертвы.
Левый глаз клерка всё-таки покинул глазницу – выскочил, будто кровоточащая пробка из бутылки шампанского. Пролетев расстояние до камина, глаз стукнулся о банку и шмякнулся в пепел. Роб тихо вскрикнул, не отрывая взгляда от клерка. Точнее, от его головы. Теперь она напоминала сплюснутый экзотический фрукт – перезревший, липкий и никому не нужный.
Клерк рухнул на обгоревший пол, подняв серое облачко, и близнецы расхохотались. Солнце безразлично прожаривало эту сценку и дальний угол комнаты.
– Нет, ну ты видал! – воскликнул Илюня, разевая огромный рот, в котором, будто розовый слизень, трепыхался толстый язык. – Как мы его, а!
– Видал-видал, – кивнул Иваха. – Но это что? Так, солома. Вот банка – это вещь.
Здоровяки посмотрели на Роба. Убийцы таращились на свидетеля и даже не подозревали об этом.
Роб чувствовал себя обезумевшей статуей: лицо – литая маска с выпученными глазами, а всё, что ниже, – дрожащий попрыгунчик. Ему не хватило совсем чуть-чуть, чтобы собраться с духом и нырнуть в потайную нишу. А вдруг бы это сработало? Братья не выглядели особо смышлеными, так что вполне могли заключить, что голова им померещилась. Для таких букварь, как говорится, состоял из одних только тумаков и затрещин.
К ужасу и облегчению Роба, снаружи заслышались голоса.
К «Перлиту» приближались Данила и Вэл.
3
Роб не знал, радоваться ему или нет. Во-первых, этим дурням грозила участь клерка – а она, как ни смотри, незавидная. А во-вторых, эту самую участь они могли навлечь и на его разнесчастную голову. И что тогда?
– Кто-то идет, – глубокомысленно изрек Илюня.
Брат поддержал его медленным, мучительным кивком:
– Ага, идет.
«Идет-идет, тупые вы боровы!» – в отчаянии подумал Роб.
Неожиданно он понял, что нужно делать. Идея была светлой, хоть и порядком опоздавшей на экспресс сообразительности. Роб нащупал в кармане шорт смартфон и поднес его чуть ли не к подбородку. Ничего толком не видя, попытался отправить приятелям весточку.
Выходило плохо. До того плохо, что Роб не был уверен, не включает ли он в эту самую секунду звук. В таком случае хватило бы и рекламной рассылки, чтобы каминная полка, обычно молчаливая как гробовая доска, вдруг разразилась кудахтаньем. О чём он вообще думал, когда ставил такой глупый рингтон?
Но раньше, чем камин закудахтал, или запел, или зашелся колокольчиком, прозвучал голос Вэла. Как всегда, переполненный раздражающим энтузиазмом.
– Вэл-ком! Вэл-ком! – Его крик пролетел по недрам почерневшего кафе и, как показалось Робу, расколол где-то плафон светильника. Собственно, за подобные вопли Вэл и получил свою кличку. – Роби, Роби, дружочек! Ну где же ты? Мы идем тебя искать! Вэл-ком! Алло, Роб! Чего молчишь?
– Это недоумок где-то спрятался. Роберт, придурок! Если ты нас опять напугаешь, мы тебе все зубы пересчитаем! Учти это!
«Данила, – подумал Роб, лихорадочно пытаясь совладать со смартфоном методом слепого тыка. – Не ходите сюда! Дайте хоть пару секунд, балбесы! Всего парочку! Ну!»
Однако приятели, судя по всему, не планировали покидать «Перлит». Как минимум до тех пор, пока не разыщут того, кто их позвал ради какой-то невероятной ржаки.
– Мы будем бить Роба? – с удивлением уточнил Вэл.
– Пару тумаков точно получит.
«Вот же идиоты! Вот идиоты!» Роб безуспешно елозил пальцами по экрану смартфона, чувствуя, как тот становится мокрым от касаний.
Близнецы затолкали клерка под остов сгоревшего письменного стола. Голову накрыли почерневшей фанерой. Тело присыпали головешками. Не хватило времени лишь на стопы в пыльных сандалиях. Они так и остались торчать немым вызовом наблюдательности.
В комнату влетел Вэл.
– Вэл-ком! Вэл-ком! Ага, Робик-бобик! – проорал он.
Азарт охотника буквально смыло с его лица, когда он увидел близнецов. Руки братьев покрывала сажа. Гавайки и брюки посерели от пота и пепла. Лица были сальными и откровенно скучающими. Глядя на этих здоровяков, можно было предположить, что они сочли пожарище подходящим местом для предобеденной борьбы.
– Простите, а вы мальчика не видели? – выдавил Вэл, совершенно сбитый с толку.
Его пихнул напиравший сзади Данила, и они сделали несколько шагов в глубь комнаты. Вэл, полноватый, в футболке с голубыми и черными полосами, всё еще пребывал в растерянности. Челюсть Данилы тоже отвисла. Немногим выше друга, худой, он напоминал манекена из магазина спортивных товаров, пойманного солнечным лучом.
Близнецы обступили смущенных подростков.
– Какого еще мальчика? – уточнил Илюня. – Не видели мы никакого мальчика.
– Зато прекрасно видим сразу двух, – сказал Иваха.
– Ага, сразу двух.
«Вляпались, – с тоской подумал Роб. – Как пить дать – вляпались». Он не заметил, как несколько раз всхлипнул и мотнул головой.
Этих простеньких действий хватило, чтобы Вэл и Данила побледнели.
– Что вы с ним сделали? – спросил Вэл глухим голосом.
Близнецы напряглись. По их красным, залитым летним сиропом лицам было видно, что они подумали о клерке. Однако самообладание этих двоих определенно имело ту же массу, что и их тела. Илюня безразлично скосил глаза на торчавшие из-под хлама ноги. Убедился, что эту деталь комнаты покамест никто не заметил.
– Чего говорите? – переспросил Иваха. Он ковырнул мизинцем в ухе, смахнул другим пальцем добычу. – С кем мы, говорите, что-то там сделали?
Вэл указал трясущейся рукой на каминную полку:
– Ну как же! Как же! С ним!
Роб едва не съежился, когда банка попала под обстрел сразу четырех пар глаз.
Внезапно всё стало еще сложнее. Роб ощутил, что вот-вот чихнет. Нос задергался, как у собаки, в глаза будто сыпанули перца, а рот начал крошечными рывками втягивать воздух. «Господи, нет! Пожалуйста! Это будет глупейшим разоблачением в мире!» Ему вдруг привиделось, что внутри его носовых пазух ползает жучок – разносчик чумы спонтанного чихания. И на пути к своей неведомой цели жучок царапался и кашлял на всё подряд.
– Что вы несете, мелюзга? – наконец прорычал Иваха, поворачивая голову к подросткам. – Эта штука была здесь, когда мы пришли. И эта дрянь моя, ясно вам?
Данила двинул Вэлу коленом под зад, чтобы тот прикусил язык, и поспешно ответил:
– Конечно, ясно. Вы абсолютно правы: нам эта дрянь совершенно ни к чему.
– Но это же Роберт! – возмутился Вэл. – Что вы с ним сотворили?
Илюня сделал крошечный шажок по направлению к подросткам – крошечный для комнаты, но сокрушительный для психики. Данил и Вэл как по команде уставились на ананасы, изображенные на гавайке здоровяка.
Одну из тропических шишек покрывала кровь.
Это было видно даже Робу с его насеста, хотя сами близнецы не замечали досадного прокола. Пользуясь тем, что все отвернулись, Роб наполовину вылез из банки и быстрыми, невероятно быстрыми движениями почесал нос. Зуд отступил, а жучок издох, не успев заказать отходную.