— А я буду крепко держаться, — сказал Андрей. — А повод отдам тебе.
— Я пока не выжила из ума, — отрезала Маша. — Хочешь ехать — бери Револьвера. Если справишься.
Андрей с сомнением смерил взглядом жеребца, размеренно ступавшего рядом. Было видно, что ему хочется и колется, памятуя, как Револьвер обходился с ним раньше. Но тогда Андрей был совсем зеленый наездник, так что, поразмыслив, он решил рискнуть.
Маша отдала повод Сашке, предупредив, чтоб не вздумал выпустить его из рук, а сама придержала Револьвера, пока Андрей усаживался. С некоторым недоверием она смотрела, как тот тронул с места коня, приноравливаясь к его шагу, потом пустил рысью и наконец галопом. Револьвер вел себя смирно, не взбрыкивал и не делал попыток скинуть седока. Довольный Андрей сделал по полю большой круг и подъехал к друзьям, светясь от счастья.
— Круто! — воскликнул он, осаживая коня. — Вот это лошадь! — Он с благодарностью похлопал жеребца по шее. — Это вам не Отрава. — Андрей бросил недовольный взгляд на кобылу. — Это совсем другое дело! — Он опять ласково похлопал коня по шее.
— Да ты просто ездить не умеешь, — насмешливо заметила Маша. — Давай я покажу!
Она протянула руку, чтобы забрать у Сашки повод, но тот уже сидел в седле и на жест Маши только отрицательно покачал головой.
— Скачем до леса, — сказал он Андрею. Затем подмигнул зардевшейся Маше: — А ты будешь технику оценивать.
— Никуда ты не поедешь, — шагая к Отраве, сказала Маша сердито.
С громким хлопаньем крыльев, почти ей в лицо, из кустов выметнулась большая птица. Словно выпущенная из пушки, она взмыла вверх, задев крылом морду Отравы, и исчезла в небе.
Кобылу будто хлестнули кнутом. С разворотом на задних ногах она шарахнулась в сторону и заржала. Сашка выпустил дернувшийся в руках повод, и Отрава прыгнула, закинув зад. Сашку швырнуло вперед, но он умудрился удержаться в седле, вцепившись в лошадиную гриву. А через секунду быстро удалялся на перепуганной до смерти лошади.
— Что ты встал? — крикнула Маша растерявшемуся Андрею. — Он же убьется!
Андрей, развернув коня, поскакал следом. Отрава двигалась быстро, но, обезумев от страха, то и дело закидывала зад, что снижало ее скорость. Револьвер же шел мощно, ровно и потому уверенно сближался с вихляющейся кобылой. Андрей уже прикидывал, как бы половчее завернуть ее на круг, о чем имел чисто теоретическое представление, как случилось неожиданное — с неба зигзагом пала черная птица и, прочертив крылом у носа кобылы, снова взмыла ввысь.
Андрей не заметил птицы: сосредоточившись на Отраве, он лишь увидел, как кобыла заложила крутой поворот, чуть не переломав себе ноги. Сашку при этом выкинуло из седла, и он повис на ее шее, боясь отпустить руки и оказаться под копытами. Однако лучше бы он упал сейчас, потому что теперь Отрава летела прямиком к лесу.
У Андрея перехватило дыхание — на такой скорости нечего было думать догнать кобылу. Она здорово прибавила ходу, с ее морды стала хлопьями падать пена.
— Сашка, прыга-ай! — гаркнул Андрей, но тот лишь глянул на несущуюся под копытами землю и еще крепче вцепился в гриву.
Не зная, как еще добавить скорости своему коню, Андрей привстал на стременах и хлестнул Револьвера поводьями между ушей.
Он еле удержался в седле от рывка — жеребец пошел, сильно вытянувшись, подав вперед шею, и Андрей инстинктивно отдал повод, давая коню возможность скакать в полный мах. Расстояние до Отравы стало снова сокращаться. В лес они влетели почти одновременно.
Не снижая скорости, Отрава продолжала галопировать между деревьев. В любой момент она могла ударить Сашку о ствол или удариться сама. О последствиях этого Андрей не хотел думать. Кобылу требовалось остановить, но как?
Револьвер без команды перемахнул куст шиповника, и это была удача, потому что сам Андрей понятия не имел, как посылать лошадь в прыжок. У него мелькнула мысль, что, если подобный куст окажется на пути Отравы, она кувыркнется через голову.
Пригнувшись, чтобы самому не получить веткой по лбу, Андрей припал к шее коня, перехватив повод у трензеля. Горячее дыхание животного обожгло руки, всадник с лошадью будто слились в одно целое. И тут Андрей понял, что нужно делать.
Направляемый невидимой рукой, Револьвер в два прыжка достал Отраву и стал мягко, но неуклонно заворачивать ее, оттесняя с прямого пути, пока она не замкнула круг, сужающуюся спираль, снижая скорость, всё медленнее перебирая трясущимися от усталости ногами. Она дрожала и всхрапывала, порываясь броситься дальше, но жеребец твердо пресекал эти попытки, вставая на ее пути, куда бы она ни повернула.
И наконец кобыла сдалась. Она еще фыркала и оседала на задние ноги, но уже не порывалась бежать и не прижимала уши. Сашка разжал руки и упал на землю.
— Что это было? — хрипло спросил он.
Привязав Отраву и отпустив Револьвера в надежде, что тот сам догадается найти Машу, Андрей растянулся рядом, глядя на нависающие кроны мачтовых сосен да легкие, появившиеся после обеда облачка. Во рту его было сухо, как в пустыне. А в голове всё еще стучали копыта и свистел ветер. И медленно таяло, постепенно покидая его, странное, удивительное ощущение, что на какое-то время он сам превратился в коня.
Но прошло время, и ветер утих. Всё было мирно и спокойно. Пятнами играло на стройных стволах солнце, всхрапывала рядом Отрава, чирикали где-то пичужки. А потом снова раздался стук копыт, и перед ними с осунувшимся лицом появилась Маша. Она спрыгнула на землю и острым взглядом обежала расслабленные фигуры друзей, лежавших на усыпанной хвоей земле.
— Живы, — лишенным выражения голосом произнесла Маша.
Губы ее дрогнули. Привязывая коня, она отвернулась и вдруг улыбнулась чему-то. Шагнув к растущему рядом большому кусту, она стала быстро собирать в ладонь ягоды.
Не говоря ни слова, Андрей с Сашкой лениво наблюдали за ней. Было удивительно хорошо лежать вот так, в лесу, и просто смотреть на нее: какая она славная, ловкая и необычайно сосредоточенная и как забавно она то и дело поправляет лезущую в глаза прядь медных кудрявых волос.
Наконец Маша обернулась.
— Я вам малины насобирала, — сказала она.
И протянула им полную горсть красных спелых ягод.
— 7 —
Сашка проснулся от конского ржания, совсем близкого и очень знакомого. Отбросив простыню, он подошел к окну.
У загона, рядом с конюшней, стояла Аня Курышева, студентка-зоолог, подрабатывающая летом на базе, и ласково успокаивала Отраву, которая была явно не в себе. А неподалеку на штакетине забора сидела крупная черная птица.
Отскочив от окна, Сашка стал молниеносно натягивать штаны. Прыгая на одной ноге, он зацепился за спинку стула, и тот шумно опрокинулся на дощатый пол. Мирно сопевший в своей кровати Андрей подскочил, таращась, и открыл рот, но Сашка его опередил.
— Где твоя рогатка? — спросил он.
— В сумке, — сипло ответил Андрей, наблюдая, как Сашка рыбкой ныряет под кровать. — В боковом кармане, — уточнил он ему в спину. — Там еще рядом обломки кларнета. А что случилось-то?
Не тратя времени на объяснения, Сашка выскочил на крыльцо.
Утро было солнечное, доски крыльца приятно грели голые ступни. Мимо трусил по своим делам пес Будулай. Студентка Аня успела успокоить Отраву и вела ее к кузне, где в дверях их поджидал Коля-кузнец, по совместительству местный фотолетописец. Всё было как обычно. И даже птицы на заборе уже не было. Сашка поздоровался с заметившей его Аней и вернулся в дом.
— Чего носишься как ужаленный? — поинтересовался Андрей, успев за это время натянуть джинсы. Судя по всему, он собрался на улицу следом. — И рогатка тебе для чего?
— Птичку хотел пристрелить, — лаконично объяснил Сашка.
Он принялся убирать свою постель.
— Какую птичку? — Андрей с размаху сел на кровать. — Ту самую?
— Ту самую, — не оборачиваясь, сказал Сашка.
Заправив кровать, он плюхнулся на нее, рассеянно вертя в руках рогатку. Когда он сообщил друзьям, что именно из-за ворона Отрава понеслась к лесу, они не приняли это всерьез: мало ли что могло ему показаться на летящей во весь опор лошади; Андрей и сам с трудом припоминал подробности происшедшего. Но по зрелому размышлению они согласились, что, весьма вероятно, это была одна и та же птица — та, которая пасла их во дворе дома и потом в санатории у тети Зины. И если она в самом деле была продуктом творчества Джокера, от нее следовало как можно скорее избавиться.
— Чем собирался стрелять? — спросил Андрей.
— Камень бы подобрал, их тут полно.
Андрей нагнулся и выволок из-под кровати свою сумку.
— У меня имеются заряды в самый раз для этого ворона, — сказал он, извлекая на свет коробку, полную тяжелых обрезиненных шариков. — Это я заимел в одном месте, где избавлялись от старых компьютерных мышей, — пояснил он, протягивая один из них Сашке. — Внутри металл, снаружи резина. Как тебе моя идея?
Сашка покрутил в пальцах шарик и, зарядив рогатку, прицелился в стену.
— Здорово, — кивнул он, и вернул рогатку Андрею. — Только ты в ворона из нее не попадешь, разве что случайно.
— Это еще почему? — возмутился Андрей. — Я, к твоему сведению, был чемпионом двора по стрельбе из рогатки!
Сашка спустил ноги с кровати и стал надевать носки.
— Потому что вороны, — нагнувшись, проговорил он, — умеют предугадывать, куда именно полетит твой шарик. Они даже успевают уклониться от пули, не говоря уже о камне.
Он выпрямился и поднялся с кровати.
— Пошли завтракать! Сил нет, как жрать хочется.
Друзья вышли из домика и направились по тропинке к видневшейся за соснами столовой.
— А зачем рогатку хватал тогда? — спросил Андрей. — Если стрелять по воронам бесполезно?
— Да я особо не раздумывал, — пожал Сашка плечами. — Всё равно больше ничего в голову не пришло. А так вдруг бы и в самом деле попал!
В столовой, доедая кусок хлеба с гречневой кашей и запивая чаем, Андрей с беспокойством думал, что сегодня последний день, когда они еще могут поймать поджигателя — в середине следующей недели ребята возвращались домой.