Доктор кивнул, удовлетворенный ее ответом, и вновь взялся за скальпель. Саша бросила на него несколько любопытных взглядов и хитро улыбнулась:
– Откровенность за откровенность, Матвей Гаврилович. Как вы оказались в этой деревне?
Доктор рассмеялся. Неискренне, увлеченно копаясь в распотрошенной тушке кролика.
– Прислали меня сюда сразу после университета, на ФАП. Полвека назад почти, в шестьдесят шестом году. Здесь тогда деревня большая была, мост строить собирались, чтобы удобнее было. Жили, как все. Так я тут и остался. Кто умер, кто переехал, мост строить стало уже некому и не для кого. ФАП закрыли, но помощь-то людям нужна. Вот я и не уехал. Да и что мне там делать? Здесь я уже привык, меня все знают и уважают.
– А семья у вас была?
Движения Матвея Гавриловича стали плавными, медленными, и на Сашу он больше не смотрел.
– Была девушка. Местная; познакомились мы, когда я приехал сюда работать. Встречались недолго, но собирались пожениться осенью, после того, как урожай весь уберут. В деревне ведь как? Летом не до свадеб, других забот полно. А вот уже осенью, когда все убрали, хозяйство к зиме подготовили, тогда и время свадеб. По крайней мере, когда-то так было.
Доктор замолчал, и Саша, забыв о своем кролике, некоторое время рассматривала его профиль, понимая, что задела какую-то важную для него тему. На лысой голове, покрытой старческими темными пятнами, выступили капельки пота, хотя в кабинете было прохладно, а нарочито плавные движения рук стали совсем медленными и походили больше на игру пианиста в замедленной съемке.
– И что случилось? – наконец решилась спросить она.
Доктор молчал еще некоторое время, как будто события полувековой давности до сих пор тревожили его сердце.
– Я, Сашенька, воды боюсь, – наконец произнес он. – И плавать так и не научился. У нас чуть дальше по реке, – он кивнул в сторону окна, – пляж есть. До сих пор не зарос до конца, а тогда совсем хорошим был. Мы, молодежь, все летние вечера там проводили. Вода к вечеру нагревается, знаете как? Парное молоко, а не вода. Все купаются, а я на песочке сижу, боюсь. Смеялись надо мной, конечно, – он улыбнулся, – но уважали. Докторов тогда все уважали. Надюша моя купаться очень любила, плавала хорошо, не то что я. Уж не помню, почему мы в тот вечер на реке только вдвоем оказались. То ли праздник какой был, что вся молодежь на нем гуляла, то ли еще что. Пошла она купаться, а я, как всегда, на берегу сидел, любовался ею. Она на вас была похожа. Волосы такие же кудрявые-кудрявые, только длинные, до пояса почти. И рыжие, будто огонь полыхает. Вот… Я не сразу понял, что происходит, лишь когда Надюша под воду ушла, а затем вынырнула и давай кричать, звать на помощь. Я в воду – да где там! Течение с ног сбивает, дальше пояса и не зашел, а она далеко от берега. На помощь звать стал, да пока прибежали ребята, она уже…
Он замолчал, опустив взгляд. Саша стянула с руки перчатку и коснулась его плеча.
– Мне очень жаль. Простите, что спросила.
Доктор снова посмотрел на нее.
– Ничего. Вот с тех пор и не женился. То ли однолюб я, то ли совесть мучила, что струсил, не смог спасти. Но так больше ни одна в сердце и не запала.
Саша немного помолчала, а затем не удержалась:
– Вам поэтому нравится Айя? Напоминает вашу Надюшу?
Доктор не посмотрел на нее, но и лицо его не исказилось недовольством. Говорить, что Айя ему вовсе не нравится и вообще во внучки годится, он тоже не стал.
– Возможно, – наконец согласился он. – У нее такие же рыжие волосы. Только вот вы зря ее подозреваете. – Матвей Гаврилович наконец посмотрел на Сашу. – Да, у нее есть секрет, но к происходящему она не имеет никакого отношения. Думаю, пора уже вернуться к нашим кроликам?
Саша согласно кивнула. Они Айю и не подозревали, особенно теперь, когда стала ясна правда про нее и доктора. Однако сколько бы они ни терзали несчастных животных, никаких следов паразитов так и не нашли. Либо он успел покинуть тела до того, как их нашли, либо никакого паразита и не было. Саша взяла и несколько образцов ткани для посева, намереваясь заняться этим чуть позже.
Время между тем неумолимо приближалось к шести вечера. Это означало, что Саше следует поторопиться в дом старосты, где Ваня настроил Интернет. На шесть по местному и четыре по московскому времени был назначен сеанс связи с главным офисом ИИН. То есть с Войтехом. И поскольку мужчины и Нина еще не вернулись, Саша собиралась рассказать о происходящем самостоятельно. Упускать возможность увидеться с Войтехом хотя бы по «Скайпу» она не хотела. Особенно после рассказа доктора, задевшего самые потайные струны души.
Попрощавшись с доктором и поклявшись, что придет максимум через полчаса, чтобы помочь ему с приготовлением ужина, Саша поторопилась через всю деревню к лесу, где находился дом старосты, то и дело оглядываясь по сторонам, хотя, конечно, при свете опускающегося за горизонт солнца ничего необычного происходить не могло.
Ильи Пантелеевича дома не было, и Саша, приподнявшись на цыпочки, засунула руку под самую крышу над порогом, где старик всегда оставлял ключ. Зачем вообще запирать дверь, если все знают, где лежит ключ, добраться до деревни незамеченным невозможно, а терроризирующее местное население существо проходит сквозь стены? На этот вопрос ответа у нее не было, но она давно поняла, что деревни обычно живут по каким-то своим законам, не понятным городским жителям.
В доме едва слышно бормотало стоящее на буфете радио, порой хрипя и шипя, когда теряло связь. Саша быстро скинула обувь и прошла в комнату, где на высоком столе, сколоченном из непокрашенных досок, но накрытом скатертью, стояли несколько ноутбуков. Разбудив один, Саша сразу увидела Войтеха в сети. И хоть до назначенного времени оставалось чуть больше пяти минут, он уже ждал звонка. Она улыбнулась, понимая, что тоже ждала этого мгновения все то время, что шла по дороге от дома доктора.
– Ты одна? – первым делом поинтересовался Войтех.
– Я тоже рада тебя видеть, – парировала Саша.
Войтех сначала нахмурился, не сразу понимая, а затем улыбнулся.
– Ты же знаешь, что и я рад. Как там ваши дела?
– Ребята пока в лесу, так что нашли они там что-то или нет, я не знаю, а у нас кое-что интересное.
Саша подробно пересказала ночное происшествие, найденные следы и новую версию с инфекцией. Войтех выслушал внимательно и сосредоточенно, и вообще через экран выглядел непривычно. Они и раньше, когда еще жили в разных городах, общались по «Скайпу», но сейчас, с не очень хорошей связью изображение иногда тормозило. Войтех зависал с самой невероятной мимикой на лице, которую сложно было заметить при обычном общении, и Саша никак не могла отделаться от мысли, что, если бы и в жизни можно было делать стоп-кадры, было бы смешно.
– Хочешь, я пришлю Долгова? – предложил Войтех.
– Не доверяешь мне? – притворно нахмурилась Саша.
– Предлагаю помощь, – приподнял бровь Войтех, – а ты отказываешься. Он все-таки диагност. И привезет необходимое оборудование. Вы ведь ехали ловить животное, а не неизвестную болезнь.
– Ладно, присылай своего диагноста, – милостиво разрешила Саша. – Я все еще сомневаюсь, что дело в болезни, но удостовериться будет не лишним.
Они еще немного поговорили о делах, Войтех сообщил, что на вечер у него назначена встреча с каким-то зоологом, которого разыскал Нев, а затем перешли на более личные темы. Прораб со своими ребятами был готов начать работу с завтрашнего дня, поэтому им предстояло на время перебраться в другую квартиру или отель, чтобы не дышать пылью и не страдать от невозможности пользоваться кухней.
С тех пор как Войтех переехал из Москвы в Санкт-Петербург, это была первая их разлука, и Саша уже не понимала, как раньше могла не видеть его месяцами. Теперь это казалось таким странным, далеким, как будто происходило даже не в прошлой жизни, а в книге, которую она читала в прошлой жизни. К хорошему не просто быстро привыкаешь. Хорошее так глубоко проникает в твою жизнь, что меняет ее полностью, как вирус меняет структуру ДНК. Как будто хорошее – это и есть вирус.
Возможно, они болтали бы еще, если бы во дворе не послышались голоса и шаги вернувшихся из леса исследователей.
– О, пан атаман на проводе! – весело возвестил Ваня, появившись на пороге комнаты. – Вовремя. У нас много интересного.
Глава 9
г. Санкт-Петербург
Войтех сбросил звонок, и в квартире снова установилась тишина, нарушаемая лишь звуками улицы из открытого для проветривания окна: по подоконнику барабанил дождь, истерично сигналила машина, смеялась какая-то компания возле магазина в соседнем доме. Войтех встал, чтобы немного размяться, несколько раз взмахнул руками.
Разговор опять получился долгим, но до встречи с зоологом оставалось еще достаточно времени, чтобы успеть собрать самые необходимые вещи и подыскать отель, в который их завтра можно было бы забросить. Прораб обещал закончить ремонт кухни за неделю, Саша все равно в командировке, в которую Войтех и сам планировал отправиться уже во вторник, если ребята к тому времени не закончат, а потому с выбором отеля можно особенно не мучиться, подойдет и тот, в котором они останавливались несколько раз, проводя расследования в этом городе.
Однако первым делом следовало позвонить Долгову. Пусть тоже собирает вещи, еще успеет на самолет сегодняшней ночью. Как и следовало ожидать, Костя внезапной командировке не обрадовался. Интуиция подсказывала, что он и вовсе сейчас не один. Войтех научил себя не обращать внимания на такие мелочи: звонишь человеку и знаешь, с кем он и что делает. Эта особенность тоже появилась после взрыва в лаборатории, но перчатки на руках от нее не спасали.
– Зачем два врача для поимки чупакабры? – не понял Долгов, и в голосе его прорезалось недовольство.
– У Саши есть предположение, что дело может быть не в чупакабре, а в инфекции или паразите, – спокойно пояснил Войтех.