– Вообще-то, Нина предлагает то, что хотел предложить и я, – кивнул Долгов, потягивая горячий чай из большой глиняной кружки, которой его снабдил Матвей Гаврилович. – Даже если это не болезнь, то мы как минимум сможем установить, один у нас пациент или есть еще.
– И как ты это установишь? – поинтересовался Дементьев.
– Я привез кое-какие реактивы. Своего рода безобидная краска, которая вводится в кровь и распределяется в ней. Если взять кровь через несколько минут, по содержанию краски в плазме мы сможем сделать вывод о том, сколько крови в организме.
Матвей Гаврилович при этих словах заметно оживился. Было видно, что о таком он не слышал и крайне заинтересован.
– С мечеными эритроцитами было бы надежнее, – проворчала Саша.
– Пометить их у нас нет возможности, – пожал плечами Долгов. – Были бы мы в стационаре, было бы проще. Сомневаюсь, что все жители согласятся куда-то поехать на время, даже если мне удастся отыскать нужное оборудование и договориться с больницей.
– Никуда они не поедут, – согласился Матвей Гаврилович. – Вот, даже Мишу не удалось на стационар уговорить.
– А сколько всего у вас в деревне человек?
– Пятьдесят восемь, – сказала Саша. – Мы уже считали.
– Ну, тогда за день управимся, – решил Долгов, – на двоих это немного, а если Матвея Гавриловича обучим, то и вовсе до обеда одолеем.
Таким образом, было решено, что Дементьев и Ваня разрабатывают версию с ведьмой, а Саша и Долгов обследуют жителей. До приезда Войтеха, который звонил сообщить, что уже в Перми, они рассчитывали наработать какие-нибудь результаты.
Сложнее всего в этом плане оказалось заставить всех жителей оторваться от дел и прийти на обследование, но при этом не посеять панику. У них и так возникали вопросы, зачем исследователи остались в деревне, ведь волка поймали. Вот даже ночь прошла спокойно. А теперь какое-то непонятное обследование.
Саша принесла длинный список, который ей написал староста в первый же день, и усадила Нину на кухне доктора в качестве секретаря. Нина вычеркивала из списка каждого пришедшего и непременно велела позвать соседей. Люди шли неровно: то на пороге ФАПа скапливалась очередь, то приходилось ждать, пока придет следующий. Осложнялось дело еще и тем, что всем троим приходилось работать в одном помещении, поскольку во втором кабинете ФАПа все еще находился Михаил. После того как ему начали переливать уже кровь, а не кровезаменитель, его состояние заметно улучшилось. Вплоть до того, что он собрался идти домой, насилу доктору удалось уговорить его остаться до вечера.
После полудня, когда не по-осеннему яркое солнце заглянуло в окно кабинета, поток желающих провериться иссяк. Последней покидала дом старуха Аксинья – полуслепая и с трудом передвигающаяся бабка, которой по виду было лет сто. Она говорила медленно, шамкала впалыми губами и долго не понимала, что именно от нее требуется, поэтому с ней они провозились дольше всего.
Доктор вызвался проводить Аксинью домой, а Долгов склонился над ноутбуком, внося в таблицу последние данные. Пока ни у кого из обследованных не удалось выявить никаких серьезных отклонений, хотя были готовы еще не все результаты. Они брали кровь в том числе на простейшие анализы, и по ним Саша как минимум половину населения деревни отправила бы в стационар подлечиться, но все это не имело к их расследованию никакого отношения.
Саша поняла, что момент наконец настал. Иначе можно тянуть бесконечно долго. Она поднялась со своего стула и подошла к Долгову ближе, нервно сминая край теплой клетчатой рубашки.
Долгов приподнял бровь, ничего не спрашивая.
– Проверь меня, – наконец сказала она.
– Что?
– Проверь меня, – повторила она, расстегивая манжету рукава.
Долгов не сдвинулся с места.
– Есть подозрения?
Саша молча кивнула. Он указал ей на стул, где сидели все пациенты, перетянул плечо жгутом и взял подготовленный шприц. Вся процедура заняла не больше пяти минут, однако теперь нужно было еще выждать полчаса, прежде чем они получат результаты.
– Может, ты в конце концов расскажешь, что произошло? – ровным голосом спросил Долгов, когда Саша так и осталась сидеть на стуле, прижимая к себе согнутую в локте руку и глядя в одну ей видимую точку в пространстве.
Она бросила на него быстрый взгляд, но тут же опустила голову, а затем вывалила весь рассказ о том, что случилось вчера вечером. Долгов не изменился в лице, хотя Саша на его месте наверняка наорала бы на себя.
– Ты вообще в своем уме? – спокойно спросил он, когда она замолчала.
– А что я должна была сделать? – огрызнулась Саша. – Чувствовала я себя нормально, тебя с твоими реактивами здесь еще не было. Жидкости оставалось мало, и она была нужнее Михаилу. Без нее он не дотянул бы до твоего приезда. Ты бы на моем месте поднял панику?
– Я бы на твоем месте рассказал все руководителю группы. И пусть бы он решал, что делать.
– Здесь я врач, и что делать с медикаментами, решаю я.
– В данный момент ты упрямая дура, а не врач, – не выдержал Долгов.
– А ты невоспитанный хам, – не осталась в долгу Саша.
Долгов смерил ее взглядом, но вместо едкого ответа кивнул на кушетку.
– Бегом туда. Кровь вливать до получения результата анализа не стану, но пару литров физраствора не помешают. Раз уж сама не додумалась. Теперь врач здесь я.
Саша тяжело вздохнула, но молча поплелась на кушетку. Молчала и тогда, когда Долгов налаживал капельницу, лишь когда он направился к выходу, спросила:
– Ты куда?
– Позову Дементьева. Каяться будешь.
На это Саше нечего было возразить. Наверное, именно сейчас она поняла, как сильно рисковала все это время.
Саша нравилась Ване практически с первой совместной поездки в далеком две тысячи двенадцатом году. Нравилась по-дружески, как мог бы нравиться парень. С ней было интересно болтать, весело дежурить по ночам при необходимости, она никогда не отказывалась выпить пива и, несмотря на патологическую любовь к правде, не стала возражать, когда они вламывались в чужой офис в чужой стране. Ее легко можно было подбить на любую авантюру. Пожалуй, с ней Ваня смело пошел бы в разведку.
Но иногда ее хотелось придушить. Сомкнуть сильные пальцы вокруг ее шеи и трясти так долго, пока из головы не вылетит вся дурь. Потому что дури там хватало. Не то чтобы сейчас, когда выяснилось, что Саша скрыла от них нападение ведьмы и самостоятельно поперлась ночью за доктором, Ваня сильно удивился. Это было вполне в ее стиле. Она и Дворжака-то не всегда ставила в известность о своих дурацких планах, но тот, в отличие от Дементьева, давно был в нее влюблен и многое прощал. Пожалуй, сейчас Сашу спасло лишь то, что к моменту, когда они с Володей добрались до ФАПа, Долгов успел провести анализ крови и выяснить, что ее жизни ничего не угрожает. С такими показателями вполне можно было лететь в космос на пару с ее дружком.
Интересным был вопрос, почему ведьма напала на нее, но не тронула, как не тронула и раньше самого Ваню. Он теперь был уверен, что чувствовал именно ее прикосновение. Однако и этот вопрос, и хорошая новость о ее здоровье были отодвинуты на второй план другой, не такой хорошей новостью. Дементьеву стало известно, что Саша и Ваня знали о ночных встречах доктора и Айи и тоже промолчали. Не со зла, просто искренне посчитали, что к делу это отношения не имеет, а выдавать чужие тайны не пожелали. Возможно, скажи они это сразу, Дементьев с ними согласился бы, но теперь он уже был зол, и любая искра только раззадоривала бушующий огонь его праведного гнева. Настолько праведного, что Ваня не стал с ним спорить.
Пока Дементьев, призвав всю свою деликатность, откровенничал с Матвеем Гавриловичем, Ваню отправили к Айе. Тем более она оказалась единственной, кто не явился на сдачу крови.
Ване уже доводилось видеть девушку не только на ночной видеозаписи, но ее внешний вид все равно удивил: ярко-розовые джинсы переливались и сверкали стразами, желтая туника скрывала очертания фигуры, доходя почти до колен. Поверх нее был накинут легкий вязаный шарф светло-зеленого цвета, а под ним звенели, стучали и подпрыгивали при каждом шаге многочисленные украшения, висящие на шее. Вторили им и браслеты на запястьях, и длинные сережки в ушах. Даже ярко-рыжие волосы Айи были заколоты большой заколкой со стразами и какими-то висюльками. Ваня не очень хорошо разбирался в женских украшениях, однако благородные металлы от дешевого ширпотреба отличить мог: безделушки Айи были не только безвкусны, в глаза также бросалась их откровенная дешевизна. Как будто большую часть из них девушка купила на блошином рынке в ближайшем городке, а остальное сделала сама из того, что нашлось в сарае. Были здесь и бусинки, и бисер, и обычные камешки, скрепленные медной проволокой.
Но несмотря на это, Айя казалась Ване если не красивой, то очень симпатичной. Навесив на лицо свою самую искреннюю улыбку, перед которой не могла устоять ни одна женщина, он толкнул калитку и вошел во двор.
– Добрый день!
Айя как раз вынесла из дома большой таз с водой, в котором то ли мыла посуду, то ли стирала белье, и выплеснула ее чуть дальше от порога. Она что-то невнятно пробормотала в ответ, даже не взглянув на Ваню. Того это ни капли не смутило. Он захлопнул за собой калитку и подошел ближе, хоть ему и показалось, что Айя при этом напряглась. Спина ее как будто стала прямее, а движения – более резкими.
– Мы проводим обследование всех жителей, – продолжая улыбаться, сказал Ваня. – Возможно, вы не слышали, но…
– Я слышала, – перебила его Айя, поставив таз возле стены и направившись к порогу. – Но я не нуждаюсь ни в каком обследовании.
– Это не займет много времени, вам всего лишь нужно…
– Это вам нужно, а не мне. Пожалуйста, оставьте меня в покое.
Да, пожалуй, улыбку с лица можно стереть. Строптивая красавица на него даже не смотрела, какой толк напрягать мышцы?
– Послушайте, – Ваня все еще старался оставаться вежливым. – Это вы нас позвали. Вы попросили помощи. Так зачем теперь отказываетесь сотрудничать?