Пока он раздумывал, во дворе началась суета. Ратники коней вывели, потом из терема боярин вышел – Алексей его долговязую фигуру опознал. Сел в седло, ратники своих коней за ворота вывели, и все трое в сторону Владимира подались. Понятно – на службу. Тогда вечером возвратиться должны. Боярину вечером на постоялом дворе быть надо, по времени гонец уже прибыть должен. А доверить слугам или ратникам в руки важное послание боярин боялся – это Алексей просчитал. Значит, задача его облегчается. Расположения спальни, как и других комнат в тереме, он не знает, ночью темно, можно в трудную ситуацию попасть. Проще устроить засаду по дороге. Загвоздка только в том, что людей боярина убивать нельзя. Обезвредить, обездвижить – но не лезть на рожон.
Алексей направился в сторону Владимира. Ехал он медленно. Времени в запасе много, а главное – место удобное для засады присматривал, боярин по этой дороге возвращаться должен.
После недолгих поисков место нашлось – в лесу, на повороте дороги. И задумка была.
Он проехал до ближайшего села, купил моток пеньковой веревки и вернулся. Одним концом привязал веревку к дереву, другой, выбрав момент, когда дорога была пустынной, протянул на ту сторону дороги. На лежащую веревку набросал пыль и листву, так что пеньку почти не было видно. От свободного конца веревки он отрезал три метровых отрезка и обмотал их вокруг своего пояса. Теперь оставалось только ждать.
Алексей был терпелив и сидел у дерева за кустами, опершись спиной о его ствол. Когда телеги ехали, громыхая колесами, он сидел спокойно. Но если слышал стук копыт верхового всадника, вскакивал и хватался за веревку. От поворота до места, где он сидел в засаде, полсотни метров. Всадник на рысях за секунды проскочит, поэтому ждать нельзя.
Напряжение с каждым часом нарастало. Движение по дороге стало редким, а потом и вовсе прекратилось. Скоро смеркаться начнет, и крестьяне торопились по светлому времени скотину обиходить. По восходу солнца вставали, по его заходу спать ложились – чего глаза портить при лучине?
Когда послышался перестук копыт нескольких коней, Алексей мгновенно вскочил, схватил веревку – она была переброшена через сук, чтобы внезапным и резким ударом не вырвало из рук, иначе вся затея насмарку пойдет – и посмотрел направо.
Из-за поворота сначала вылетели давешние охранники – бок о бок кони, а уж за ними – боярин.
Алексей, успев накрутить веревку на руку, встал за дерево, и когда охранники почти поравнялись с ним, рванул веревку. Высоту он заранее промерил, поставив на грунтовку своего коня – натянутая веревка была как раз на уровне груди всадника.
Рывок получился сильным. Кабы за дерево не держался – самого бы на дорогу выбросило. Оба мужика с размаху грохнулись на дорогу.
Боярин падение охранников увидел, однако предпринять ничего не успел – даже пригнуться, и его тоже вышибло из седла.
Размотав с руки веревку, Алексей бросился к дороге.
Оба охранника были живы и все так же лежали на земле, бессмысленно поводя глазами. Слишком неожиданным и сильным был удар о землю, аж дыхание перехватило.
Алексей снял с пояса отрезки веревок, споро связал охранникам руки и оттащил их подальше в лес. Тяжелые, чертяки!
Потом кинулся к боярину. Тот уже пришел в себя и стоял на четвереньках. Алексей толкнул его ногой в бок и, когда тот упал, завернул ему руки за спину и связал. Боярин стал возмущаться, но Алексей отхватил ножом полу боярской рубахи и затолкал кусок ткани в рот боярину. Подхватив пленного под руки, также оттащил в лес, усадил у березы, а сам снова кинулся на дорогу – надо было увести лошадей.
Слава богу, на дороге никого не было, лошадей удалось быстро собрать, завести в лес и привязать к деревьям. Сложно одному, но справился, дух перевел. Сомневался он в успехе, но задуманное удалось.
Подошел к боярину, присел:
– Давай знакомиться, боярин! Коли кричать не будешь, кляп изо рта вытащу. На своих парней можешь не надеяться. Хоть и живы они, да связаны и на помощь не придут. А поговорить нам с тобой есть о чем.
Боярин кивнул, и Алексей вытащил у него изо рта кляп.
– Рубаху твою жалко, испортил я ее. Да мыслю я, что человек ты не бедный, еще себе купишь. Гонец-то, которого ты ждал, прибыл!
Он увидел, как вскинулись удивленно брови у боярина, как забегали его глаза.
– Какой гонец? Не посылал я никого!
– Ну-ну, полно тебе… Ты не посылал – это верно, зато людишек подлых послал – того же Колуна, чтобы они гонца перехватили. Да и не гонец тебе нужен был, а сумка с посланием.
Алексей полез за пазуху и достал свиток пергамента.
– Не это случайно ты хотел перехватить? Жаль, темновато уже, иначе печать сургучную разглядел бы – самого Даниила Галицкого.
– Пес шелудивый! Как послание к тебе попало?
– Людишек, тобой подкупленных, побил, мертвые они уже. Только перед смертью поделились они со мной, что знали, поведали – как нанял ты их за жратву, за мзду малую в харчевне.
Боярин ни слова не сказал, только глаза прикрыл.
Алексей же продолжил:
– Печать княжеская на пергаменте цела, и сумка при мне. Не счел я послание. Как думаешь, что там?
Боярин открыл глаза и сплюнул.
– Ага, не хочешь говорить? Так ведь у меня есть сто способов тебе язык развязать. Сам скажешь – жив и здоров останешься, в героя играть будешь – изувечу и убью потом.
– Что хочешь?
– Правду услышать. Лжу баять не надейся, сразу пойму.
– Если скажу, мне все равно не жить.
– Отвечай на вопросы. Почему свадьбу расстроить хотите?
Алексей намеренно сказал «хотите» – во множественном числе.
Боярин дернулся, как от удара. Ну, пусть полежит, поразмышляет.
Алексей направился к охранникам и, как оказалось, не зря.
Оба уже пришли в себя. Один встал, повернулся спиной ко второму, и этот второй зубами пытался развязать узлы на веревке, стягивающей руки первого охранника.
– Сидеть! – Алексей ударил стоящего кулаком под дых. Тот, застонав от боли, согнулся, и Алексей швырнул его на землю. Времени не было, цейтнот полный.
Он бросился к дороге, отвязал веревку, лежащую поперек нее, и вернулся к бугаям-охранникам. Обоих усадил спинами к дереву и крепко-накрепко замотал веревкой. Помедлил, достал нож.
Один из охранников взмолился:
– Не убивай! Ведь мы тебе ничего плохого не сделали!
– Хотел бы убить – еще на дороге это сделал бы…
Он отрезал полы у кафтанов обоих охранников и затолкал куски ткани каждому в рот. Теперь спокойнее будет на душе, а то уж больно парни резвые.
Вернулся к боярину. Тот встретил его вопросом:
– Ты чьих будешь? – так обычно спрашивают у дружинников или холопов.
Алексей ответил сразу:
– Думаешь, я из простых дружинников?
– Да, похоже – много знаешь.
Боярин хотел знать, на чьей стороне, к какой группе принадлежит Алексей, – он не сомневался, что за ним стоят влиятельные силы, не самовольно же он решил напасть из засады. А то, что один, вовсе не удивительно – меньше свидетелей в щекотливом деле.
Алексей вытащил нож:
– Либо рассказываешь все без утайки, либо глаза лишишься – прямо сейчас.
– Ладно. Не знаю, дьявол ты или человек. Во Владимире не видел я тебя – иначе уж точно запомнил бы.
– Не тяни время.
– Гонец должен везти послание от Даниила Галицкого. В нем – согласие или отказ выдать свою дочь замуж за Андрея.
– Знаю, – кивнул Алексей. – Письмецо-то подметным подменить хотели, с отказом. Тогда бы и союза не было.
– Догадлив…
– Без тебя знал. Кто в сговоре состоит?
Боярин отвернулся, но Алексей кончиком ножа полоснул его по щеке.
Даже легкие ранения лица болезненны и обильно кровоточат, однако для жизни они не опасны. А кроме того, шрамы украшают воина. Только ведь боярин не воин, дружину в атаку не водил и до чинов добрался, во дворце прислуживая. Таких людей Алексей видел уже и не уважал их. Спеси много, а за душой – ни мысли, ни смелости, одно коварство да покорная преданность хозяину трона.
Боярин закричал, как будто смертельное ранение получил и последние минуты доживает.
Алексей спокойно стоял. Когда боярин замолк, сказал, не повышая голоса:
– Когда глаз ножом выколю, больнее будет. Порез на щеке – тьфу, заживет быстро, а глаз-то не вернешь. И новый не вырастет.
Выкалывать боярину глаз Алексей не собирался – не палач он, не кат. Но морально надавить на него, психику сломать надо было. Лес, темнота уже, и живы ли охранники – неизвестно. И этот сумасшедший перед ним с ножом.
Не выдержал боярин, на штанах мокрое пятно появилось. Слаб оказался.
– Господь им судья! Не виноват я ни в чем, все скажу, как есть. Думный дьяк Никифоров Степан породниться с Андреем хотел – дочь у него на выданье. А тут про Устинью Галицкую прознали, Андрей к Даниилу гонцов посылал с предложениями. Нам-то союз зачем?
– Конечно, вам лично он не нужен. Только о княжестве подумали? – И Алексей в сердцах пнул боярина. Вот скотина! – Кто еще в заговоре? Кто во главе?
– Главный зачинщик Никифоров и есть. А еще сотник дружины Аверьян Макаров и стряпчий Силуанов.
– Никого не забыл?
Алексей спросил на всякий случай. Из всего, что он услышал, выходило – заговор плевый. Так, решали личные дела, близость к трону боялись упустить. Но следующая фраза его насторожила:
– Есть еще один, купчишка Фирсов.
– Ты меня удивил. Как бояре до купца снизошли?
– Человек он от Александра Ярославича.
Ха! Вот тебе и заговор! Не через купца ли, передающего деньги, и просьбы-указания Александра заговорщикам передавались? Тогда и заговор по-другому выглядит. Свадьбу расстроить – это видимая часть айсберга, главное – не допустить союза Андрея и Даниила, тогда Александр с обоими князьями поодиночке справится. Ох, хитрый ход! Только зная Александра, его характер, Алексей засомневался: сам ли Александр заговор организовал? Не стоят ли за этим бояре новгородские? Может, Александр ни сном ни духом не ведает, что от его имени творят?