Троица тронула коней, но могла бы этого и не делать – отряд приближался быстро, на рысях.
Дозор объехал троих и встал за ними.
Алексей спрыгнул с коня – негоже обращаться к князю, оставаясь верхом, непочтительно это.
Перед Алексеем был сам князь Василько, к которому и посылал его Даниил. Удача!
Алексей приложил правую руку к сердцу и склонил голову в приветствии:
– Здрав буди, княже! Единоутробный брат твой Даниил поклон шлет и послание. Я гонец его.
– И тебе здоровья, воин, – поприветствовал его, в свою очередь, князь и протянул руку.
Алексей расстегнул сумку, достал пергамент и подал его князю. Князь осмотрел печать, кивнул удовлетворенно, сломал сургуч и прочитал послание.
– А я хотел сам к нему ехать, предупредить. – Князь опустил голову и задумался.
Алексея же разбирало любопытство. Да только его дело маленькое, передал послание – и все.
Князь поднял голову:
– Брат упреждает – на Волынь моголы идут. Дальние дозоры известили – тысячи две. Сила большая. Моголы – как саранча, за собой только выжженную черную и голую землю оставляют. Где кони всю траву съедят и вытопчут, а где и нукеры деревни пожгут.
– А Даниил что же? – не удержался от вопроса Алексей.
– Обещал прийти на помощь. Только если мы объединим силы, все равно втрое меньше получится. Вот ты против троих устоишь? То-то!
– Прости, князь, голову дурную, бестолковую, позволь слово сказать…
– Говори!
– Тебе же сама природа в помощь… Моголы в степи сильны, когда конной лавой давят, да маневром обманным, да лучниками.
– Знаю о сем… – Князь все еще оставался слегка подавленным, но в глазах уже появился интерес.
– Замани моголов в ловушку, перехитри их! Есть где-нибудь в окрестностях холмы с крутыми склонами, да чтобы меж ними дорога либо лощина была? Да желательно широкая, повозок на двадцать, ежели борт к борту составить?
– А пожалуй, и есть такое место, – задумчиво проговорил князь. – Продолжай…
В отряде все смолкли, тишина полная – все услышать хотят, что гонец скажет.
– Собрать людей да веревками камни повыше втащить – на это дело смердов отрядить можно. Да побольше камней и бочек со смолой добавить и лучников посадить. А как моголы втянутся в лощину ту, камни на них спустить да бочки со смолой, не забыв их поджечь. У моголов маневра не будет, а только сумятица да потери.
– Ха! Что они, дураки, что ли, чтобы в ловушку идти? У них впереди дозор…
– А для того малую часть войска навстречу им послать – бой завязать. Как их сила одолевать будет, всем в лощину отступать – вроде как струсили. Моголы за ними кинутся – добить и на плечах отступающих в город ворваться. А как они в лощину все втянутся, сзади их запереть и спереди. Вот тут и начать камни с бочками швырять, да лучникам потеха пойдет. Полагаю – много они потеряют, а с остальными справимся. У них пространства для маневра и разгона полного не будет. А уж на мечах наши в удали и мастерстве не уступят, за землю свою постоят.
Князь несколько минут обдумывал услышанное.
– Ты откуда такой объявился? Что-то я тебя раньше у Даниила не видел…
– Гонцом был у Андрея, князя владимирского. А как разбили войско его моголы, на галицкую землю подался. Даниил-то меня давно знает, вот и принял к себе.
– Ладно баешь… То-то слышу я – речь у тебя не наша, не волынская.
– Не сомневайся, князь, я моголам лютый враг. Неврюя личный неприятель, сына его в поединке сразил. Ежели моголы меня поймают, в котле живьем сварят. Или на кол посадят, чтобы дольше помучился.
– Далековато ты забрался, в самую степь…
– С нонешним князем Великим Александром посольством к Батыю-хану ходил – в охранной сотне.
– Даже так? Тогда не будем терять времени, скачем в Холм. Обдумать твою задумку с Даниилом надо, а времени в обрез.
И снова – бешеная скачка, только уже назад.
В город въехали уже затемно, от многочисленных ударов о седло у Алексея вся пятая точка была отбита. Но собой он был доволен. Откуда в его голове этот план взялся, он и сам не знал, а потому удивлялся. Не иначе читал когда-то о таком либо в историческом фильме видел. Лишь бы помогло, лишь бы моголы купились на обманку – на многие из них они сами изрядно горазды. Но почему-то он убежден был – должно получиться, предчувствие такое у него имелось.
Для моголов равнины – привычное место жизни, место боя. Леса они не любят, негде развернуться конным массам. А горы для них вообще экзотика, нет у них опыта боевых действий в горах. На то и расчет у Алексея был.
Примчались в Холм они уже поздно вечером, и стража не хотела открывать ворота. Однако тогда сам князь Василько негодующе крикнул:
– Как смеешь ты, смерд, держать князя у стен, не пропуская его к брату?! Али кнута захотел отведать?
До стражников дошло, что упорство их может плохо кончиться. Они отворили ворота и впустили отряд.
Сразу проехали к княжескому замку – по-иному назвать это каменное строение нельзя. Ратники в воинскую избу направились, Алексей же узнал, что суд княжий был. Боярин выкрутился, стрелки на десятника своего перевел, фактически предал и обвинил в самоуправстве. Тем более что десятник мертв и слово в свое оправдание сказать не может.
На боярина наложили виру, и, таким образом, он отделался мелким ущербом. Да еще злобу большую затаил, тем более что ратники в подчинении у него остались. Не вправе князь боярина воинов лишить, коли тот их содержит и в ополчение при военных действиях выставлять должен.
Видимо, князья всю ночь обсуждали совместное выступление против моголов. Уже утром Василько со своим отрядом, довольно утомленный с виду, с красными от бессонницы глазами, ускакал в свои земли. Времени на подготовку было мало, князья торопились. Как потом увидел Алексей, они приняли именно его план с незначительными поправками.
После завтрака воевода построил ратников.
Едва шеренги подравнялись, вышел князь с обращением. Говорил он кратко – о том, что пришли тяжелые времена, моголы идут на их земли, и надо встретить их достойно, дать отпор, чтобы отбить у них охоту к завоеваниям. И желательно сделать это так, чтобы ни один враг не ушел.
– Собирайтесь в поход, – завершил князь свою речь.
Большая часть дружины ушла с князем на волынские земли, к Василько. А одна сотня, во главе с воеводой Иоанном Михалковичем – в сторону Киева. С этой сотней был и Алексей.
Гнали быстро, останавливаясь только для отдыха коней. В двадцати верстах, на развилке дорог, встали. Отсюда одна дорога вела на север, к землям Василько, а другая – к Холму, резиденции Даниила.
Моголов было решено встречать здесь – и кони успеют отдохнуть, и люди.
Дальше за развилкой – небольшая река, но берега с одной стороны крутые, из воды на них не выберешься, а вброд только в одном месте и можно перебраться. А уж дальше – лес.
Дорога на Волынь узкая, только двум телегам разъехаться. Моголы с флангов обойти не смогут, отрезать от своих при отступлении. А то, что сотне отступать придется, заманивать, увлекать за собой противника, Алексей уже не сомневался.
Князья земли свои знали отлично – как пальцы на руке, и позицию подобрали очень выгодную. Не зря ночь напролет не спали, все обмозговывали.
Моголы появились ближе к вечеру. Сначала вдали показалось облако пыли, потом, по мере приближения, стал слышен гул. А уж затем и сама конница видна.
Моголы шли широкой лавой, впереди, на удалении версты – головной дозор.
Первую сотню воеводы они заметили, и от дозора в сторону основного войска сразу поскакал посыльный с известием.
Дозор же остановился. Часть нукеров влево направилась, другая – вправо повернула, посмотреть решили – не прячутся ли где полки Даниила? Только толком осмотреться с правого фланга река не дала: течение быстрое, берег крутой, и переправиться дозорным не удалось. А вот воевода ратников грамотно поставил – в два ряда, широким фронтом, и издалека было не понять, какова их истинная численность – тоже с князьями обговорен сей момент был.
И в лоб, без подготовки, да сразу с марша моголы не ударили. У них две тысячи нукеров, а против – всего лишь горстка из сотни ратников. Да только моголы о том не ведали.
Войско встало, тысячники совещаться стали.
О численности ратников у Даниила и Василько моголы приблизительно знали, некоторые из предателей-бояр давно уже доложили, выслуживаясь. Но тысячникам неизвестно, все войско Даниил вывел или еще и союзников с собой привел – тех же мадьяр. С ними Даниил то дружил, то воевал, и сейчас всяко могло быть.
Все же они решили ударить. Если разбить не удастся, то хоть разведку боем провести.
По привычке своей сначала на ратников поскакал отряд лучников. Дружинники щитами прикрылись, сами луки приготовили – у кого они были. Засвистели стрелы, с обеих сторон появились первые убитые и раненые.
Сделав первый набег и опустошив колчаны, лучники ускакали. Однако на смену им уже летела тысяча. Сшиблись.
Первое соприкосновение бойцов в сече – самое жестокое и кровопролитное. Звон оружия, крики людей, ржание лошадей, пыль… Через четверть часа ожесточенного боя от сотни дружинников осталась половина.
Перекрывая шум боя, воевода привстал на стременах:
– Отступаем, на Волынь уходим! – и первым развернул лошадь.
Алексей ждал этого момента. Нанеся удар моголу мечом по руке, он развернул лошадь, стегнул ее плеткой и помчался за воеводой. За ним и другие из боя выходили, пуская коней вскачь.
Увидели моголы, что перед ними ратников мало, добыча легкая, и кинулись вслед. Их тысячник основному войску сигнал бунчуком подал. И они тронулись.
Обманка удалась, моголы бросились преследовать ратников.
Алексей думал лишь об одном – успеют ли князья обустроить место засады, ведь втащить камни на вершину высокого холма больших трудов стоит. А ведь потребен не один камень, а сотни. Да беспокоился еще – не подвернула бы лошадь ногу. Тогда все, смерть.
Лошади моголов после перехода были утомлены, а поменять их на заводных не успели. И сейчас, в бешеной гонке, они начали отставать, но были в прямой видимости.