Дина подошла вплотную, положила ладонь на верхний карман его френча.
- Я вам верю, Алеша! Я знаю, я чувствую, что вы - наш! Мы им вместе докажем, верно? - и, казалось, сама себя убедив, повеселела, оживилась и заговорила быстро, вполголоса, оглядываясь на окна: - Вечером ко мне, часов в девять, как вчера, я вас отведу… Кстати, вы не можете достать лодку?
- Лодку?
- Хотя, где вам взять!
- Надолго нужна лодка?
- Часа на два.
- Может быть, смогу, - сказал Алексей. Он вспомнил про Марусиного дядю Селемчука. - Я с одним рыбаком познакомился. Попрошу у него, авось даст.
- Попросите. Если не достанете, приходите так, я сама что-нибудь раздобуду, а достанете - тем лучше. Посвистите мне тихонько, я выйду. Если все будет в порядке, я зажгу лампу в моей комнате, а занавески задерну. Если лампа будет гореть, а занавески раскрыты - тогда подождите. И будьте осторожны, Алеша, смотрите, чтобы за вами кто-нибудь не увязался.
- Ясно…
Через полчаса Алексей вместе с Марусей побывал у дяди Селемчука. Тот еще не вернулся из Херсона, но его жена, сухонькая деловитая старушка, которую Маруся звала тетей Любой, сама отвела их на берег, где стоял кособокий шалаш и на кольях висели рыболовные сети. У дяди Селемчука было две лодки. На одной, получше, с парусом, он уехал сам, другая была зачалена в мелком и узком затоне - плоскодонная, чуть больше душегубки. Эту лодчонку тетя Люба разрешила взять. Ее вывели из затона и спрятали в камышах.
Потом, зайдя к Марусе, Алексей поговорил с Храмзовым, который со вчерашнего вечера прохлаждался на сеновале, и пошел в штаб исполнять в оставшееся время обязанности писаря.
…Алексей выехал, когда совсем стемнело. Ночь была ясная, ветерок сдул туман с реки; вода рябилась и от лунного света казалась студеной.
Алексей спустился по течению до самой пароходной пристани, в темноте не заметив федосовского сада. Пришлось возвращаться. Он повел лодку вдоль берега и скоро увидел купальню. Она слабо серела во мраке, сливаясь с какими-то кустами. А за ней, на берегу, довольно высоком отсюда, мерцал сквозь деревья голубоватый огонек - окно в комнате Дины.
Привязав лодку к свае, обросшей речной слизью, Алексей поднялся на мостки и, миновав лужок, перелез через изгородь.
В доме спали. Динино окно было открыто, занавески задернуты. Алексей свистнул, подождал и свистнул еще раз.
На занавески легла тень.
- Слышу!
Свет погас.
Через минуту отворилась дверь, заскрипела галька на дорожке и подошла Дина, закутанная в темный платок.
- Это вы, Алеша?
- Я.
- Лодку не достали?
- Достал. Там, у купальни…
- Ну! Молодец! Нет, честное слово, вы мне нравитесь! - она сжала его руку у кисти. - Пойдемте скорее: нас уже ждут.
Они сбежали к берегу. Алексей помог Дине сойти в зыбкую, пляшущую на воде лодчонку, спрыгнул сам и, отвязав конец, сильно оттолкнулся. Лодка вылетела на освещенное луной пространство. Алексей взялся за весла и направил ее в тень, к плавням.
- Теперь куда?
- По течению. Я покажу…
Заскрипели уключины.
- Тихо! - испугалась Дина. - Нас услышат! Садитесь на корму, гребите одним веслом…
Держась друг за друга, они поменялись местами.
…Медленно придвинулась пристань. На дебаркадере светился огонь. Горели фонари на пирсе, и были хорошо видны люди с мешками, ожидавшие последнего парохода из Херсона. Слышались их голоса. Плакал ребенок. По дебаркадеру шагал кто-то с винтовкой.
- Ради бога, осторожней! - шепнула Дина. - Ближе к берегу…
Возле пристани река разветвлялась. Один рукав тянулся прямо, другой - «проезжий», по которому ходили суда, - заворачивал вправо.
- Ближе к берегу! - шепотом командовала Дина.
Они свернули в «проезжий» рукав. Лодка скользила, почти касаясь бортом камышей. Алексей осторожно погружал весло, загребал сильно и беззвучно.
Пристань начала постепенно отдаляться. Когда их уже невозможно было разглядеть с пирса, Дина приказала:
- Теперь к острову!
Развернувшись, Алексей пересек реку. Впереди зажелтела отмель. Скребнув днищем по песку, лодка вползла носом на берег.
Дина выскочила первая.
- Приехали! - облегченно вздохнула она.
Алексей вылез, закрепил лодку и огляделся.
Они были на одном из больших, заливаемых в половодье островов, каких много в дельте Днепра. Ивы, вцепившись корнями в берег, наклонялись к воде. За ними простиралась обширная плоская поляна, а дальше деревья чернели глухо, как стена. Было тихо, только ветерок путался в ветках. Что-то плеснуло на реке, должно быть, крупная рыбина ударила хвостом, но от этого неожиданного звука Алексей невольно подобрался. Вот еще раз плеснуло…
«Гм… заехал», - подумал Алексей и локтем потрогал кобуру нагана.
- Пойдемте, что же вы! - поторопила Дина.
Они вошли в заросли. Дина вела Алексея за рукав. Он шел, как слепой, ничего не видя вокруг. Под ногами чавкала вода. Но Дина хорошо знала, куда идти… Она уверенно сворачивала, предупреждала: «Здесь коряга»… «Кустарник - глаза берегите», - и вела все дальше, в глубь острова.
Вдруг их окликнули:
- Кто?
- Свои, - ответила Дина.
- Кто, я спрашиваю?
- Верные долгу. - Это, очевидно, был пароль.
- Дося, вы?
- Я.
Вспыхнула спичка. Кто-то, наклонившись, разжигал фонарь. Затем человек приблизился и осветил их лица.
- Привели?
- Привела, как видите.
- Почему так долго? - недовольно проговорил тот. - Дожидайся вас в этакой сырости.
- Боитесь простудиться? - насмешливо сказала Дина. - Он здесь?
- Давно уже…
Человек, ссутулясь, пошел впереди. Он был в шинели и надвинутой до ушей кепке. В свете фонаря возникали кусты, черная, пропитанная вождей тропка, трухлявые пни. Тусклые блики прыгали по. влажным от росы листьям.
Тропа поднялась на пригорок. Стало суше. Впереди Алексей различил тоненькую желтеющую полоску - дверную щель, а затем уже и самое строение - низкую, без окон, хижину непонятного назначения.
Их проводник приотворил дверь, впустил Дину, потом Алексея и вошел сам.
На земляном полу посередине хижины лежал короткий круглый чурбан, на нем пристроена «летучая мышь».
Рядом, повернувшись к двери и, засунув руку в карман пиджака, стоял Марков.
В первую минуту Алексей не узнал его. Лампа помещалась низко, и лицо Маркова было в тени. Но вот он сделал движение, чуть наклонился, и Алексей увидел знакомые выпирающие скулы, торчащий подбородок, узкие глаза…
- Долго ж вы добирались, - сипловато сказал Марков, вглядываясь в пришедших. - Никто вас не видел?
- Никто, не беспокойся! - ответила Дина. - Вот человек, о котором я говорила.
- Ага… - Марков поднял лампу, посветил на Алексея и развел губы в улыбку. - Да, да, при-по-ми-наю, что-то такое знакомое… Мы ведь, кажется, учились вместе в первой гимназии?
- Учились, - Алексей тоже заставил себя улыбнуться. - И после встречались.
- Помню, помню! Это было, по-моему, еще при немцах, правильно? Как, бишь, твоя фамилия?
- Михалев.
Марков прищурился, копаясь в памяти.
- Ага, теперь все вспомнил! Ты меня как-то в штаб провел, что-то такое объяснял… да? Было?
- Что-то вроде было…
- А ты, брат, возмужал, трудно узнать. Ну; здорово, рад видеть.
Он поставил лампу на чурбан, протянул руку, и Алексей пожал ее.
- Садись, - пригласил Марков, - бери чурку.
- Витя, ты мне нужен на два слова, - сказала Дина.
«Витя», - отметил про себя Алексей.
- Сейчас. - Марков многозначительно посмотрел на встречавшего их человека.
Тот встал у двери.
- Подожди минутку, - попросил Марков Алексея и вместе с Диной отошел в угол.
Алексей нашел чурку, сел и, сложив руки на коленях, сцепил пальцы. Вот он и встретился с Марковым лицом к лицу… Только бы не ошибиться теперь! Только бы не выдать себя!…
Дина что-то горячо шептала Маркову на ухо. Он молча слушал, иногда покачивал головой. Он был в коротком драном пиджаке поверх расшитой украинской рубахи с веревочной опояской и в холщовых портах, заправленных в грубые сапоги. На голове брыль. Ни дать ни взять - деревня… До чего ж изменился этот некогда холеный купеческий сынок! Был он старше Алексея на год или два, а на вид казался лет тридцати. Кожа на щеках задублена, глаза стали еще уже и завалились; он раздался в плечах, а голову держал низко, вытягивая коричневую жилистую шею. «Ровно волк какой…» - вспомнил Алексей слова снегиревского дьячка.
Слушая Дину Марков искоса изучал его. Алексей отвернулся и начал рассматривать обомшелые стены избенки. Было заметно, что посещали ее редко. Должно быть, Марков нарочно выбрал это место для встречи с неизвестным человеком. Над камышовым потолком - стоя, Алексей касался его фуражкой, - шуршали листья, где-то рядом поплескивала река, и вдруг басовито и сипло заревел гудок, заставив вздрогнуть всех присутствующих: шел пароход из Херсона. Потом гудок оборвался и послышались частые удары плиц по воде.
- Добре, сейчас разберемся! - громко произнес Марков.
Он подошел, сел на чурку напротив Алексея. Дина осталась в тени.
- Выкладывай, однокашник, каким ветром тебя занесло сюда? - сказал Марков.
Он улыбался, показывая десну. Уголки губ морщились, еще больше придавая ему сходство с оскалившимся волком.
- Что выкладывать-то, - сказал Алексей угрюмо. - Дина уже все, наверное, рассказала.
- Дина Диной, а я от тебя хочу услышать. Ты понимаешь, на что идешь?
- Не ребенок, понимаю.
- Вижу, что не ребенок, слишком велик. Тем более неясно… Объясни-ка мне, что случилось? Служил ты, служил у красных и вдруг, на тебе, - передумал! С чего бы?
- Значит, есть причина.
- Какая? Ты не бойся, выкладывай все начистоту!
Алексей, будто колеблясь, оглянулся на Дину. Она ободряюще кивнула:
- Говорите, Алеша!
Алексей сжал кулак.
- Я давно ищу такого случая, - сказал он сквозь зубы. - А служить можно по-разному… Вон где у меня эта служба! - И он провел кулаком по горлу.