– Случай самый подходящий, – возразила Агата. – Представь себя на месте боевиков. Что сделают они первым делом при виде приближающегося пограничного катера? Утопят все свое железо и скажут, что ничего опаснее кухонных ножей на яхте не имеется. А подложенный тайно гостинец сработает. О нем узнают не раньше, чем появятся понятые.
– Что ж, беру свои слова обратно, – сказал Юрьев. – Не подумал.
– Бывает, – небрежно отмахнулась Агата, но глаза ее торжествующе сверкнули.
Они остановились и отошли на обочину, пропуская обшарпанный «Форд», волочащий за собой шлейф пыли. Асфальт давно закончился. Грунтовая дорога была очень узкой и каменистой.
– Будет чудом, если я не сломаю каблуки на этих булыжниках, – обронила в сердцах Агата, осторожно вышагивая в своих босоножках.
– Еще большим чудом будет, если ты не сведешь меня с ума своими бесконечными недомолвками, – предупредил Юрьев. – Как мы поплывем?
– Разве я не объяснила?
– Нет, представь себе!
– А сам не догадываешься?
– Пока нет.
– Что бы ты без меня делал! – воскликнула Агата с нескрываемым чувством превосходства.
– Загорал бы на пляже или гулял по парку, – ответил Юрьев. – Вместо того чтобы выдавливать из тебя каждое слово. Оставь эту дурацкую манеру перескакивать с пятого на десятое. Давай по порядку. Где героин? Где плавсредства?
– Вечером в мой номер принесут акваланги и гидрокостюмы, – сказала Агата. – Насколько мне известно, ты умеешь плавать под водой. Я тоже. – Она заулыбалась. – Из нас получится отличная пара.
– Справлюсь один, – отрезал Юрьев.
– Ты не имеешь права отстранять меня от операции, – возмутилась Агата.
– Имею.
– Руководство операцией поручили мне!
Юрьев испытующе посмотрел на Агату. Она выдержала взгляд, упрямо наклонившись вперед. Спорить с ней сейчас было бесполезно. Ничего, порция мидий и стакан холодного пива настроят ее на благодушный лад, а там Юрьев что-нибудь придумает.
– Говоришь по-немецки? – сменил он тему.
– С акцентом, – буркнула расслабившаяся Агата. – Зато французским и английским языками владею в совершенстве.
– Я тоже, но сейчас они нам не потребуются. Мы французы. Молодая супружеская пара, ни бельмеса не понимающая по-болгарски и не замечающая окружающих. У нас медовый месяц, договорились?
– Звучит заманчиво. – Агата заулыбалась. – Тогда, может быть, поцелуешь меня для разминки?
– Обязательно, но не здесь, а там.
Юрьев указал на маленькую придорожную таверну под навесом из сухого камыша. За рваными сетями, заменяющими ограду, виднелись неброско одетые мужчины с грубыми лицами, задубевшими на ветру и солнце. Это были рыбаки, знающие побережье как свои пять пальцев. Прикинувшись иностранцем, Юрьев рассчитывал услышать от них какие-нибудь полезные сведения, касающиеся яхты. Между тем любопытство проявлял не только он, сам сделавшись объектом пристального внимания.
Ибо вскоре после того, как Юрьев поднес к глазам бинокль, рассматривая яхту, человек, находившийся на ней, проделал то же самое. Фамилия его была Казаев, и его взгляд относился к разряду тех, которые именуются убийственными. В буквальном смысле этого слова.
Глава девятая
1
Лали-тюльпан как ни в чем не бывало продолжала танцевать, грациозно перемещаясь по палубе. Длинная юбка, завязанная на бедре узлом, оставляла живот открытым, а блестящий лифчик казался отлитым из чистого золота. Еще несколько секунд назад Казаев наслаждался созерцанием своей любимой танцовщицы, но теперь ему стало не до прихотливых движений ее шеи, рук и талии.
– Выключи музыку, – потребовал он, не отрывая телефон от уха.
– Какую музыку? – удивился собеседник.
– Я не тебе, – сказал Казаев. – Турчанке своей.
– Милая девушка. А ее родители в курсе, чем она сейчас занимается?
– Не твое дело!
– Мое, – возразил собеседник. – Теперь мое.
– А я говорю: тебя это не касается!
– Касается, Ахмед. Ты это прекрасно знаешь.
Казаев знал. Сознание того, что он играет лишь подчиненную роль, в очередной раз ударило по самолюбию.
– Эй, Лали! – рявкнул Казаев по-английски. – С каких пор я должен повторять сказанное дважды?!
– Прости, мой господин.
Традиционный ответ. В соответствии с законами шариата, женщина должна вести себя подобострастно и беспрекословно подчиняться мужчине.
Подобно экзотическому цветку, сорванному и гонимому ветром, Лали метнулась к музыкальному центру и выключила звук. Девушка двигалась быстро, но не с тем рвением, которое проявляла в начале плавания. Казаев отметил это про себя. Не ускользнули от его внимания и беглые взгляды, которыми обменялись Лали и бригадный командир Гулимов. Казаев запомнил эти намагниченные страстью взгляды и решил не оставлять их безнаказанными, однако сейчас его мысли были сосредоточены на ином.
Звонил один из охраняющих его агентов «Ми-6». Подлинная фамилия этого человека Казаеву была неизвестна, да он особо и не любопытствовал. Сидоров так Сидоров. Главное, чтобы не Генеральный прокурор России и не директор ФСБ.
Невысказанная шутка заставила Казаева растянуть губы в улыбке, однако душа съежилась от страха. Последние дни, проведенные в тревоге и неизвестности, не прошли даром. Мысли о судебном процессе в Лондоне отравляли существование Казаева. Если англичане бросят его на произвол судьбы, он пропал. Вряд ли это случится, и вряд ли мнение шефов «Интеллиджент Сервис» зависит от докладов рядовых сотрудников, но, как говорили на родине Казаева, гусей можно есть, но дразнить их не надо.
– Итак, – медленно произнес он, – они все же охотятся за моей головой.
– Да, – подтвердил по телефону Сидоров, даже не пытаясь придать голосу сочувственные интонации.
– Я так и знал! – воскликнул Казаев. – А ты мне не верил. Мне пришлось долго уговаривать тебя дать приказ ликвидировать тех двоих, которые намеревались добраться до меня ночью.
– Я весьма сожалею, что послушался тебя и отдал такой приказ, – сказал Сидоров. – Мы навели справки. Это был обычный немецкий турист и болгарка, работающая в отеле, где он остановился. Пришлось сильно постараться, чтобы их исчезновение выглядело как внезапный отъезд двух влюбленных.
– Так, может быть, – язвительно спросил Казаев, – за мной опять следят безобидные влюбленные?
– К сожалению, нет, Ахмед. Лейтенант Агата Дичева является сотрудницей местной разведки. Ее напарник – россиянин. Настоящий профессионал. Фамилия Юрьев, разумеется, вымышленная.
– Что они против меня задумали?
– Ничего нового. Стандартная акция.
Сидоров умолк, решив не посвящать собеседника в детали. Зачем? Чем больше будет Казаев дрожать за свою шкуру, тем яростнее он будет защищаться. Рисковать своими людьми Сидорову не хотелось. Достаточно того, что два боевых пловца безотлучно находятся на борту яхты, охраняя жизнь Казаева. Но хватит ему отсиживаться сложа руки и наслаждаясь танцем живота. Пусть подключает своих людей. Никому не нужен скандал с британскими подданными, замешанными в столь грязную историю.
2
– Стандартная акция? – переспросил Казаев, готовый сорваться на истерический визг. – Меня намереваются убить, а ты говоришь об этом так спокойно? Я немедленно позвоню в Лондон и сообщу о твоих действиях… вернее, о твоем бездействии.
– Успокойся, – сказал Сидоров. – Все под контролем. Болгарка окольцована.
– Замужем? Что это меняет?
– Окольцована – значит поставлена на постоянное прослушивание. Мы слышим каждое слово этой парочки.
– Хорошо, – произнес Казаев, хотя не усматривал в ситуации ничего хорошего. – Где сейчас воркуют эти голубки?
– На безлюдной дороге, ведущей к южному мысу, – ответил Сидоров. – Кстати, Юрьев взял у спутницы бинокль и разглядывает твою яхту.
– Лали!
Подстегнутая хозяйским окриком, танцовщица вытянулась в струнку:
– Что угодно, господин?
– Бинокль! – Казаев нетерпеливо хлопнул в ладоши.
Метнувшись к столику с напитками, фруктами и сладостями, Лали схватила бинокль и подбежала к Казаеву:
– Вот, господин.
Гулимов плотоядно шарил взглядом по ее стану. Лали притворялась, что не замечает этого. Чересчур старательно притворялась.
– Пойди прочь, не мешай! – Раздраженно оттолкнув ее, Казаев поднес бинокль к глазам и вскоре обнаружил две человеческие фигурки на фоне отвесной скалы. Рассмотреть черты лиц не позволяло расстояние, но Казаев к этому и не стремился. Увиденного было ему достаточно. Вполне. – Лови, – крикнул он Лали, швырнув бинокль.
Вскрикнув от неожиданности, танцовщица приняла брошенный предмет на грудь, но не удержала и уронила на палубу. На физиономии Гулимова возникла гримаса сострадания и боли, как будто удар получил он сам.
– Неуклюжая кобыла, – сказал Казаев Лали, после чего, раздувая ноздри, схватил телефонную трубку. – Их нужно убрать, – процедил он. – Надеюсь, хваленой британской разведке не составит труда избавиться от мужика и бабы?
– Это работа для твоих боевиков, – возразил Сидоров. – Недаром же они едят твой хлеб и пьют твое вино. Пора им браться за дело. Сколько их на берегу? Трое, если не ошибаюсь? Они ведь не загорать в Албену прибыли, а работать.
– Ладно, – проворчал Казаев. – Спасибо за информацию, друг. Обойдемся своими силами.
Не дожидаясь ответа, он прервал связь и тут же набрал другой номер телефона.
3
Аллах не оставил Казаева, хотя он не верил в Аллаха, а тот, в свою очередь, не верил Казаеву.
Один из троих боевиков, несущих дежурство на берегу, находился неподалеку от места, где совещались Юрьев и Агата. Звали его Арканом, и вряд ли он сам помнил, кличка это или имя. Аркан и Аркан. Вот уже десять лет он верой и правдой служил Казаеву, а настоящего уважения не снискал. Сообразительный, энергичный и умелый в бою, он проявлял себя в мирной жизни не лучшим образом. Туповатый, косноязычный, бестолковый. Казаев не слишком ему доверял. Вот и сейчас, выслушав сбивчивый доклад боевика, он вкрадчиво поинтересовался по-чеченски: