г. с 1 до 10 % [369, с. 106]. Благодаря ему уже в 1934 г. на военные структуры Рейха приходилось 47 % доли роста ВВП, а в 1935 г. – 41,6 % против 4,7 % в 1933 г. Вермахт покупал 70 % всех товаров и услуг, которые приобретало государство в 1935 г., и 80 % – в 1938 г. [369, с. 278]. Определенную занятость обеспечили проекты по возведению оборонительной линии на границе с Францией.
2. Оживление деловой активности и рост частного потребления. Частное потребление в 1934 г. дало 11,7 % доли роста ВВП, в следующем году уже 37,1 % против 45,9 % в 1933 г. Однако, чем ближе к началу войны, тем меньшую роль играл этот фактор.
При нацистах наблюдался упадок легкой промышленности, характерный для многих социалистических экономик. Больше всего досталось текстильной промышленности, нуждавшейся в импортном сырье. Но в условиях острой нехватки валюты государство ограничило импорт кожи, хлопка, шерсти и т. д. для нужд текстильщиков, запретило текстильным фабрикам работать больше 36 часов в неделю, наложило полный запрет на инвестиции в текстильное производство и установило контроль цен в текстильной отрасли. Результатом стала паника, люди скупали все имеющиеся ткани, сильно выросли цены на текстильную продукцию. Причем государство было заинтересовано в повышении цен в этом секторе. Таким образом, одним из первых «успехов» НСДАП в экономике стал дефицит нормальной одежды, тканей и т. д., ухудшение их качества при одновременном росте цен. В целом же надо понимать, что уровень жизни немцев при нацистах ни в коем случае нельзя преувеличивать – он был довольно низким для такой богатой страны, как Германия. Приходилось затягивать пояса ради военного возрождения. Впрочем, это возрождение в столь короткие сроки было нужно только нацистам. В той или иной степени восстановление немецкой армии и так было частью программы либералов и консерваторов 1920-х гг., но не такими радикальными методами в столь короткие сроки. Например, планы Штреземана предполагали приоритет развития экономической мощи Германии и союза с США без отказа от постепенного восстановления военной мощи.
В 1930-х гг. часовой заработок немцев высчитывался в пфеннигах (100 пфеннигов = 1 рейхсмарка). Больше всех из рабочих получали высококвалифицированные механики и наборщики – более 1 рейхсмарки в час. Работники лесопилок и текстильных фабрик мужского пола зарабатывали 59 пфеннигов в час. Женщины, работавшие на текстильных фабриках и в пищевой промышленности, получали 42–45 пфеннигов ежечасно. В 1936 г. 62 % немецких налогоплательщиков (14,5 млн человек) официально зарабатывали до 1500 рейхсмарок в год (или 30 рейхсмарок в неделю). 21 % (5 млн человек) декларировали доход в 1500–2400 рейхсмарок (30–50 марок в неделю). 17 % могли похвастаться доходом более 2400 рейхсмарок в год, т. е. более 50 в неделю. Мужчины зарабатывали в среднем в два раза больше женщин. Примерные цены на некоторые продукты питания были такие (на 1936 г.): 1 кг черного хлеба – 31 пфенниг; 5 кг картофеля – 50 пфеннигов; 1 кг бекона – 2 рейхсмарки 14 пфеннигов; 1 кг масла – 3 марки 10 пфеннигов; 1 литр молока – 23 пфеннига; 12 яиц – 1 рейхсмарка 44 пфеннига; 1 литр пива – 88 пфеннигов; 1 сигарета – 3 пфеннига; ботинки – 10 рейхсмарок; детские ботинки – 4 рейхсмарки; радиоприемник Volksempfanger – 76 рейхсмарок (к 1937 г. цена снизилась до 59 рейхсмарок); радиоприемник DKE 1939 года выпуска – 35 рейхсмарок; 1 литр бензина в 1939 г. – около 39 пфеннигов (15 % цены – это акцизы); автомобиль Opel Р4 – 1450 рейхсмарок. Расходы на питание у немцев составляли от 43 до 50 % бюджета. Для сравнения: у американцев эти необходимые и неизбежные расходы занимали всего 21,5 % бюджета, у британцев – 30 % [369, с. 200–201,213].
С гражданской автомобилизацией дела обстояли вполне типично для социалистического строя – удручающе. Но совсем уж грабительской была ситуация с обеспечением населения «народным автомобилем». Известно, что сам нацистский фюрер очень любил автомобили, в конце концов не зря же он построил так много автобанов по всей стране. Однако ездить по ним было некому – на 1932 г. было зарегистрировано всего 486 тыс. машин на 66 млн населения. К 1938 г. их число увеличилось до 1 млн 271 тыс. машин, но то были вовсе не «народные автомобили», а представители других брендов, например Opel [369, с. 211]. Автомобиль был очень дорогим для бедных немецких граждан – при годовом доходе семьи из четырех человек в среднем 2300 марок машина забирала бы все оставшиеся после расходов на продукты и жилье средства. К высокой стоимости самой машины и ее обслуживания добавлялось и дорогое топливо. Цена топлива могла быть меньшей только при условии отмены акцизов, что уже не входило в интересы государства и его программы поддержки стратегических отраслей. Поэтому в 1934 г. Гитлером была подана идея создать Volkswagen стоимостью всего в 1000 рейхсмарок. После нескольких лет бесплодных обсуждений о возможности производить настолько дешевый автомобиль на мощностях имеющихся компаний реализация проекта была передана Германскому трудовому фронту, который должен был построить мощный завод по выпуску Volkswagen. Но денег на это все время не хватало, так что национал-социалисты решили одолжить средства у рабочих. «Чтобы приобрести Volkswagen, покупатель должен был еженедельно вносить не менее 5 рейхсмарок на специальный беспроцентный счет Трудового фронта. После того как на счету накапливалось 750 рейхсмарок, покупатель получал право вступить в обладание автомобилем. Между тем у самого Трудового фронта накапливались проценты в размере 130 рейхсмарок за каждую машину. Кроме того, покупатели “народных автомобилей” должны были купить двухгодичную страховку, обходившуюся им в 200 рейхсмарок. Предоплаченные средства не подлежали их передаче в другие руки, за исключением случая смерти, а расторжение договора обычно означало потерю всех уже внесенных средств. Примечательно, что к концу 1939 г. такие договоры заключили 270 тыс. человек, а к концу войны число тех, кто участвовал в этой схеме предоплаты, достигло 340 тыс. человек. Всего Трудовой фронт собрал 275 млн рейхсмарок предоплаты. Но ни одно частное лицо в Третьем рейхе так и не стало владельцем “народного автомобиля”. После 1939 г. завод занимался выполнением исключительно различных государственных заказов. Большинство мощностей недостроенного завода Порше использовалось для военного производства. 275 млн рейхсмарок, внесенных желающими приобрести Volkswagen, обесценились во время послевоенной инфляции» [369, с. 218].
Несомненно, если смотреть на некоторые цифры, может показаться, что нацистам удалось эффективно и весьма быстро вывести Германию в экономические лидеры, победить безработицу, восстановить армию, обеспечить себя пропитанием и увеличить производство стали, алюминия, угля и т. д. С одной стороны, это в некоторых моментах действительно так. С другой – нацистская социалистическая модель была рассчитана на подготовку к войне и быструю победу в ней – и, как ни странно, не более того. Это легко доказать. Уже в 1938 г. страна испытывала дефицит рабочей силы и валюты. Испытывала она его потому, что большинство уже было занято в обеспечении армии и подготовкой к войне, а все возрастающие расходы и темпы милитаризации столкнулись с объективным ограничением в виде трудовых и сырьевых ресурсов и денег. В 1938 г. выход из ситуации был найден – оккупация Австрии дала Рейху передышку. Австрийские запасы валюты и золота, новые граждане – этого хватило, чтобы пережить еще год в бешеном темпе милитаризма. В следующем году снова удалось оттянуть кризис – за счет Чехословакии и Польши. Теперь в страну потекли не только трофейные запасы валюты и золота, но и рабочая сила в полурабском статусе. В 1940 г. нацистам снова повезло – в этот раз лакомый кусок в виде Франции обеспечил их огромным количеством ресурсов, предприятий, валюты и военной техники. Только представьте себе – еще в 1938 г. в Германии не хватало стали и меди для производства боеприпасов. Ну а дальше 1941 г. и война с СССР. И тогда немцам удалось захватить большое количество припасов, техники и пленных. Таким образом, вся экономика Третьего рейха была построена на войне – в условиях мирного времени она просто рухнула бы из-за дефицита сырья, либо же нацистам пришлось отказаться от космических расходов на армию, авиацию и флот и дать отдышаться легкой промышленности и простым гражданам. Но в таком случае встал бы вопрос легитимности власти Гитлера, вполне резонный, ибо недовольство им даже в армии имело место в 1938 г. Нацистам многое простили за победу над Францией, т. е. благодаря реваншу и отмщению за унижение в Первой мировой войне.
Если оценивать рост производства относительно 1929 г., который мы берем как 100 %, то общее промышленное производство в границах 1938 г. (до аншлюса Австрии) выросло с 67 % в 1933 г. до 107 % уже через два года и до 140 % к 1939 г. Наибольшей величины он достиг в 1943 г. и составил 157 %. Фантастически выросло производство алюминия – до 585 % в 1939 г. и 774 % в 1942 г. Синтетическое топливо, бензин и нефть достигли пика в 1943 г. – 1032 %, т. е. увеличение производства в десять раз. Из-за дефицита текстиля немецкая промышленность многократно увеличила производство искусственного шелка и штапельного волокна – в 1939 г. 1000 % и к 1943 г. 1468 %. Производство электростали достигло показателя 697 % в 1939 г. относительно 1929 г. Однако таких же успехов не удалось достигнуть в производстве стали (пиковые значения в 139 % были достигнуты в 1939 г., а затем только падали) и угля (113 % в 1937 г. и далее практически не менялись). Кроме того, нужно учитывать, что после 1938 г. Германия получала ресурсы за счет завоеваний, ведь для производства материалов нужно сырье [369, с. 855].
В то же время жизнь рядовых немцев становилась все хуже. Ставшие нормой для американцев и в меньшей степени для англичан и французов бытовые приборы, автомобили и квартиры в Германии были доступны немногим. Немецкий народ работал на пределе сил, расходуя свой потенциал на бесконечные войны – из 12 лет существования Третьего рейха лишь 5 лет прошли без войны. Эффективные в краткосрочной перспективе социалистическая милитаризация и индустриализация (в случае Германии скорее расширение тяжелой индустрии на все сферы жизни общества), с характерным для них перекосом на тяжелую промышленность в ущерб потреблению, не способны дать долгосрочный результат, который показывал бы рост уровня жизни граждан, а не рост производства танков и бомб. Подушевой доход германцев был вдвое ниже американского с 542 международными долларами и на треть – английского с 477 международными долларами. Уступали даже французам с их 302 международными долларами на человека. Однако примером для подражания у Гитлера, судя по всему, был СССР с его программой полномасштабной индустриализации. Правда, доход на душу населения в СССР был равен примерно 87 международным долларам против 271 у немцев [369, с. 194]. Что уж там говорить, если такие элементарные для нас вещи, как ванная комната, водопровод и отдельная кухня, были для граждан Третьего рейха роскошью – идея обеспечения всех Volkswohnungen («народная квартира») не была реализована из-за низких квот на материалы, предназначавшиеся гражданскому сектору (ведь почти все шло на армию и подготовку к войне) и мизерным субсидиям – в Веймарской республике 42,4 % расходов на строительство покрывало государство, в то время как в Третьем рейхе – всего 8 % [369, с. 222]. С одной стороны, это хорошо, что час