[430]. Не отстает и младшая дочь Росинес, которая своей фотографией в соцсетях, где она позирует с пачкой долларов, вызвала скандал – оборот американской валюты в Венесуэле запрещен [94]. Можно говорить, что дети не обязаны принимать убеждений своих родителей, но откуда у дочерей покойного президента столько денег и почему они спрятаны хитрыми схемами по разным банковским счетам – вопрос скорее риторический.
Николас Мадуро, преемник Чавеса и страстный проповедник социализма, столкнулся с настоящей гуманитарной катастрофой в своей стране, но это не мешает ему жить на широкую ногу. В 2018 г. разразился скандал, после того как Мадуро пообедал в самом дорогом ресторане Стамбула на 100 долларов, – казалось бы, для нас это не такая большая сумма, но в обездоленной социализмом Венесуэле это больше трехмесячной зарплаты. Но если этот случай даже в чем-то комичный, то за информацией о связях Мадуро с добычей золота в южных регионах Венесуэлы, на которой используется рабский труд местных индейцев, а контроль над ними осуществляют леворадикальные колумбийские группировки и тайная полиция SEBIN, стоит действительно серьезная проблема. «В 2016 году правительство Николаса Мадуро начало на юго-востоке страны гигантский по масштабам (и по степени опасности для окружающей среды) проект, названный Arco Minero del Orinoco (“Горнорудная Арка бассейна реки Ориноко”), затрагивающий более 112 тысяч квадратных километров индейских земель, или 12 процентов всей территории государства, включая священные для индейцев места и национальные природные парки. Разработка этого плана началась еще в 2011 году, когда Венесуэлой правил Уго Чавес. Коренные венесуэльские индейцы, которых в стране осталось чуть более 2 процентов, с трудом пытаются защищать свои земли от вторжения, а сторонники режима Мадуро принуждают их к работе на шахтах, прибегая к зверскому насилию и запугиванию. Human Rights Watch (HRW) в течение двух лет собирала показания работников венесуэльских золотых приисков и жителей шахтерских городков в штатах Боливар и Амасонас. В докладе HRWговорится о том, например, что многие шахты в Боливаре полностью контролируются венесуэльскими криминальными синдикатами, сросшимися с тайной полицией SEBIN, или колумбийскими леворадикальными повстанцами, из “Революционных вооруженных сил Колумбии” (FARC) и “Армии национального освобождения” (ELN). Согласно данным HRW, чиновники, офицеры SEBIN, боливарианские гвардейцы Мадуро, колумбийские террористы, а также самые разнообразные частные и получастные предприятия, связанные с официальным Каракасом и транснациональной наркомафией, заставляют шахтеров отдавать им почти все добытое золото» [158]. Такая вот социалистическая бизнес-империя, скрытая от глаз людей, построенная на эксплуатации бесправного индейского населения. С другой стороны, разве советский Дальстрой был сильно лучше?
Но идем дальше. На другом берегу Атлантического океана лидер испанской радикальной социалистической партии Podemos Пабло Иглесиас в 2018 г. был обвинен некоторыми сопартийцами в предательстве социалистических принципов, поскольку стало известно о покупке им дома в горах за пределами Мадрида стоимостью 600 тыс. евро. Однако даже в таком явно вопиющем случае Иглесиас остался в партии, получив вотум доверия в 68,4 %. Прежде Иглесиас критиковал политиков за жизнь «на виллах» и незнание цен на товары. Так, в 2012 г. он осудил бывшего министра экономики Луиса де Гиндоса в покупке дорогого дома. Но, видимо, что не позволено быку, то позволено Юпитеру. Большая часть соратников-социалистов Пабло Иглесиаса не увидела проблемы в переезде политика из скромной квартиры в рабочем районе Мадрида в шикарный особняк. По всей видимости, многие из них тоже могут позволить себе дом за 600 тыс. евро [463].
Последний герой (а точнее, героиня) этой главы – американский член Палаты представителей США Александрия Окасио-Кортес. Позиционирующая себя как социалистка, борющаяся за улучшение положения самых уязвимых слоев населения в США, бывшая официантка, выросшая в неблагополучном районе Нью-Йорка, став популярной политической фигурой за счет критики системы, создающей неравенство, не прочь вдоволь воспользоваться всеми благами системы, эксплуатирующей простой люд. Широкую известность получили дорогие наряды, в которых она постоянно появляется на фотосессиях и обложках крупных журналов, вроде Vanity Fair. Один из таких нарядов, в котором она назвала Трампа «ублюдком» за неуплату налогов, был оценен в 14000 долларов [467]. На передачу The View Александрия пришла в наряде от дизайнера Рики Фриман за 580 долларов. Зеленый костюм в интервью журналу Interview, разработанный на заказ дизайнером Габриэлой Херст, стоил порядка 1500 долларов, а черные туфли к нему – еще 600 долларов. New York Times оценил весь образ в журнале в 3500 долларов. Пурпурное платье с вырезом «лодочкой» от Ролана Муре на Национальном съезде Демпартии 2020 г. обошлось Окасио-Кортес, судя по цене продажи, в 2000 долларов. Наконец, платье в горошек с широким воротником от Wales Bonner, в котором Александрия выступила в одном из видео на YouTube, где она рассказывала о своем распорядке дня, стоило около 630 долларов [452].
Александрия Окасио-Кортес ведет настоящую войну со своими критиками, причем не только справа, но и слева. Дорогие наряды она объясняет тем, что на самом деле не носит и не хранит их, а только арендует для конкретной ситуации. Однако даже в этом случае не ясно, почему она не может покупать или арендовать одежду менее именитых брендов и дизайнеров, поддерживая менее известные фирмы и не спонсируя своим образом «капиталистическую систему». Кроме того, она пользуется не только дорогими нарядами, но и дорогими парикмахерами. Одно посещение парикмахерской Last Tangle Salon в октябре 2019 г. обошлось социалистическому политику в 300 долларов. «The Washington Times отмечает, что конгрессвумен могла сделать точно такую же прическу в субсидируемой государством парикмахерской Capitol Hill, сэкономив 100 долларов (6,5 тысячи рублей). Кроме того, газета напоминает, что в год Окасио-Кортес зарабатывает 174 тысячи долларов (более И миллионов рублей)» [257].
Перед нами закономерно встает вопрос: уместно ли считать, что социалистические вожди отошли от канонов социализма? Заглянем поглубже в историю и посмотрим, как жили «боги» коммунистического пантеона Карл Маркс, Фридрих Энгельс и Владимир Ленин, – логично предположить, что их последователи могли бы на них равняться. Биограф Энгельса (между прочим, сына богатого текстильного фабриканта) британский лейборист Тристрам Хант пишет: «Энгельс был “великий обезглавливатель бутылок шампанского” – как прозвал его родственник. Каждое воскресенье в его доме в Лондоне собиралась вся местная левонастроенная интеллигенция, и Энгельс всех кормил и поил. Его коронным номером был салат из омаров. На вечеринках царило веселье, и раньше двух-трех часов ночи никто не уходил. Однажды друзья разослали шуточный опросник, в котором нужно было ответить на три вопроса: что вы считаете главной добродетелью? Энгельс ответил: веселость. Ваше представление о счастье? Бутылка “Шато Марго” 1848 года. Ваш девиз? Относиться ко всему легко. Маркс подтрунивал над Энгельсом в письмах за то, что в Манчестере, где была фабрика Энгельса, тот вращался в высшем обществе: развлекался, ездил на лисью охоту, обедал в клубах. “Примите мои поздравления, – писал Маркс – вы стали полноправным и респектабельным буржуа. По-волчьи еще не воете?”» [105].
Однако Карл Маркс не отставал от своего друга. Не имея постоянного дохода, периодически проживая в стесненных условиях, Маркс при каждой возможности, когда ему выпадала приличная сумма, старался вернуться в приятный комфорт буржуазной жизни. Жак Аттали в своей биографии Маркса «Карл Маркс. Мировой дух» приводит несколько эпизодов, в которых отец научного социализма буквально транжирит деньги: «Но вот положение Маркса и его семьи существенно улучшилось. Во-первых, один старый друг по лондонскому союзу, Эрнест Дронк, представил его заимодавцу и выдал ему 250 фунтов, которые занял… у Энгельса, на что тот выразил согласие в письме Карлу в апреле 1863 года: Дронк возьмет на себя только банковские расходы… Затем поступило первое из двух наследств, которые в тот год изменят жизнь Марксов и вытащат их – на сей раз надолго – из нищеты, в которую они впали четырнадцать лет назад. Тридцатого ноября 1863 года в Трире, в окружении двух дочерей, приехавших из Нидерландов, и третьей, бывшей замужем в Трире, умерла Генриетта Маркс, его мать, в возрасте семидесяти трех лет. Ее кончина произошла в день и в самый час очередной годовщины свадьбы, чему Карл немало подивился. Он не выказал даже намека на скорбь. Наследство от обоих родителей было разблокировано одновременно, и Карлу причиталось чуть более 1100 талеров, то есть примерно 1000 фунтов стерлингов, иначе говоря, его доходы за три года. Он решил немедленно отправиться за ними, наверняка нелегально: эти деньги были так ему нужны! В марте он в очередной раз решил потратить только что полученные деньги, не слишком заботясь о будущем и неоплаченных долгах: благодаря материнскому наследству семья переехала с Графтон-Террас в симпатичный домик по соседству – Модена Виллас, 1, на Мейтланд-Парк, в богатом квартале, где жили врачи и адвокаты. Карл прежде всего подумал об уроках для дочерей, о их занятиях фортепиано и театром. Отныне у каждой будет своя комната. У него самого появился кабинет – просторная комната в пять окон, которую первые же приглашенные в гости друзья прозвали “Олимпом”, поскольку повсюду были расставлены бюсты греческих богов, а над ними возвышался Зевс, который был чрезвычайно похож на Карла. Посреди комнаты, в наиболее освещенном месте, стоял маленький рабочий стол – очень простой, в три фута длиной и в два шириной, с полностью деревянным креслом. Между креслом и книжными полками, против окна, размещался кожаный диван. Маркс ложился на него время от времени, чтобы отдохнуть. На камине – снова книги вперемешку с сигарами, спичками, табачными пачками, весами для писем, фотографиями его дочерей, жены, Вильгельма Вольфа и Фридриха Энгельса. Почему в этой комнате находилась фотография Вильгельма Вольфа – старого друга Лупуса? Потому что верный товарищ по стольким приключениям, начиная с Парижа, умер от менингита в Манчестере в том самом мае 1864 года, завещав Карлу 840 фунтов наличными (целое состояние) и вещи общей стоимостью 50 фунтов. Вместе обоих наследств в тех условиях хватало Марксам более чем на пять лет жизни. Это была обеспеченность»