ерситетском городке, предвзятым исследованиям и искаженному обучению» [440].
Во Франции в начале 2021 г. разразился целый скандал после того, как министр образования Фредерик Видаль заказала исследование по теме т. н. «исламо-левизны» во французских университетах. Перед учеными была поставлена задача выяснить, не приводят ли левые и происламские взгляды в университетах к ограничению научных исследований. Ведущие СМИ Франции разделились во мнении, но все они в одинаковой степени очень показательны и характеризуют дух нашей эпохи и реальное влияние нового социализма в среде интеллектуальной элиты (в основном гуманитарного направления), чего так желал Антонио Грамши сто лет назад. Газета L’Opinion писала, что «в таких областях, как гендерные исследования, изучение колониализма и патриархальных обществ, Франции не мешало бы посоревноваться с американскими вузами». Правое издание Le Figaro оценило ситуацию иначе: «…угрозой для академической свободы – а вслед за ней и свободы слова – является не бедная Фредерик Видаль, а приверженцы доктрины, чья задача – борьба с цивилизацией, которая в их глазах априори виновна во всех возможных бедах. Леваки-исламисты – лишь один из аспектов этой высоколобой глупости. И тут кроется большая опасность: падение образовательного уровня и стирание культуры, которые, по меткому замечанию Алана Блума, ведут к появлению “обезоруженных душ”». Газета Le Monde попыталась выступить с нейтральных позиций, заявив, что «в университетской вселенной однозначно наличествует проблема, но это не столько “исламо-левизна”, сколько всеобщее скатывание преподавания и науки в активизм. В стране существует подозрительный переизбыток статей, курсов, семинаров и коллоквиумов, которые являются не чем иным, как упакованным в псевдонауку активизмом, берущим свое начало в сумбурных теориях (“государственный расизм”) и громких неологизмах (“быть белым”)… Вузовская вселенная должна как можно скорее вернуться к своей основной задаче, а именно: генерированию и популяризации фундаментальных и верифицированных знаний, а не политических убеждений, – даже если в основе последних лежат наилучшие побуждения» [95]. Конференция президентов университетов (CPU), которая представляет руководителей государственных вузов Франции, резко ответила Видаль, показав свою сплоченность и дав еще больше сомнений в идеологической нейтральности университетской среды. Они заявили, что никакой «исламо-левизны» не существует и потребовали срочных разъяснений касательно идеологической основы исследования, заказанного министром [425].
Ситуация со свободой мнений в университетах, которые с 1960-х гг. по настоящее время все более «левели», действительно становится хуже. Это доказывают опросы и исследования. Возьмем в пример США. В 2018 г. программа Бакли в Йельском университете провела опрос среди 800 студентов по всей стране и выяснила, что 54 % респондентов испытывают страх перед своими сверстниками в кампусе. 62 % студентов с консервативными убеждениями чаще чувствовали, что их заставляли «замолчать», и только 53 % студентов умеренных и левых взглядов сообщили о той же проблеме [414]. Опрос более 4400 студентов по проблеме самовыражения, проведенный в 2019 г. фондом Knight Foundation, показал, что 68 % студентов чувствовали себя подавленными из-за климата, царившего в их университетском городке [449]. Крупнейший в истории опрос студентов от фонда Fire, посвященный свободе слова в университетах, содержащий мнение 20 тыс. человек, показал, что 60 % студентов не могут выразить свое мнение из-за боязни реакции сокурсников, профессоров или администрации. Страх самовыражения оказался намного выше у студентов с правыми взглядами (73 %) и намного ниже среди левых (52 %). Лишь 15 % студентов сообщили, что чувствуют себя комфортно, когда не соглашаются с мнением профессора по спорной теме. 21 % студентов Лиги Плюща[36] согласились с возможностью применения насилия к оратору, если он высказывал неприемлемое для них мнение. При этом больше всего сторонников насилия оказалось среди студентов «левых» групп: атеистов и темнокожих (25 %), и сторонников ЛГБТ (27 %). Крайне левые студенты гораздо чаще, чем консервативные студенты, заявляли, что насилие, направленное на то, чтобы помешать произнесению речи или события в университете, допустимо «всегда» или «иногда»: 13 % против 6 %. 60 % левых студентов считали приемлемым перебивать оратора криком, в то время как среди студентов с правыми взглядами таковых оказалось всего 15 %. Ожидаемо, что наиболее проблемными темами для обсуждения были аборты, раса, сексуальная ориентация и конфликт Израиля с Палестиной [470].
Не только студенты, но и профессора с консервативными убеждениями испытывают проблемы самовыражения в нетерпимой социалистической атмосфере американских университетов. «В 2017 году Абрамс провел общенациональный опрос среди более чем 900 преподавателей и обнаружил, что 2/3 консервативных профессоров просто избегают делиться своим мнением из-за страха негативной реакции студентов и сверстников по сравнению с 1/3 левых. Это существенное различие является убедительным свидетельством того, что разнообразие точек зрения резко сокращается. Консервативные профессора – уже находящееся под угрозой меньшинство в университетском городке – хорошо осведомлены о возможных последствиях обмена своими взглядами и опасаются профессиональных последствий за несогласие со своими либеральными[37] преподавателями и коллегами по административным вопросам. Группа студентов Сары Лоуренс приехала за Абрамсом, требуя его отставки, извинений за действия, которых он никогда не совершал, и множества других институциональных изменений. Абрамс входит в длинный список преподавателей, которые подверглись нападкам, были “отменены”[38] или вынуждены уйти в отставку, и эта новая динамика ни для кого не секрет» [414].
Не только в США, но даже в консервативной Польше из-за давления сообществ, основанных на идеях «новых левых», профессор может потерять работу. Так, в 2019 г. профессор Силезского медицинского университета Ева Будзыньская получила дисциплинарное взыскание за то, что провела лекцию на тему «Гомосексуализм и здоровье», где рассказала про непрочность однополых пар, более высокое распространение среди гомосексуалистов ВИЧ, курения и депрессии. Пресс-секретарь университета заявила, что «Силезский медицинский университет является учреждением, которое не пропагандировало и не будут пропагандировать действия гомофобного характера», в то время как министр науки и высшего образования Ярослав Говин осудил данный факт, назвав его нарушением принципа свободы слова [273].
«Новый социализм» поддерживается не только в среде профессуры и студентов, выходцев из среднего класса. Парадоксальным образом новые социалистические установки получили определенную популярность в среде крупных корпораций, которые поддерживают «борьбу за равноправие», феминизм, BLM или ЛГБТ-повестку в своем маркетинге и даже в спорте.
В 2020 г., когда по всем США проходили массовые протесты движения BLM, крупная корпорация Amazon написала в своем официальном твиттер-аккаунте: «Мы должны положить конец несправедливому и жесткому отношению к темнокожему населению в нашей стране. Мы заявляем о солидарности с темнокожим сообществом – нашими работниками, клиентами и партнерами – в борьбе с системным расизмом и несправедливостью» [415]. Сеть YouTube выделила 1 млн долларов на «борьбу с несправедливостью», Nike выпустила социальную рекламу, Apple Music приостановила несколько блоков своего сервиса, чтобы предложить пользователям перейти в раздел с музыкой от чернокожих исполнителей, а в Instagram популярные деятели искусства, кино, спорта и просто блогеры стали постить картинки с хештегами, поддерживающими BLM. Движение также было поддержано Netflix, НВО, Matvei, Columbia Records, Activision и многими другими. Точно так же крупные компании поддерживают ЛГБТ и феминистскую повестку, создавая новый дизайн своих логотипов, выделяя крупные суммы на соответствующие движения и мероприятия и т. д. Например, Apple отправила 5000 своих сотрудников на участие в гей-параде в Сан-Франциско в 2014 г., одетых в фирменные футболки с ЛГБТ-символикой. Во время парада «радужный» флаг был поднят над штаб-квартирой компании в Купертино. Даже автомобильные компании принимают участие в подобных мероприятиях. Так, корпорация BMW создала специальный радужный логотип в честь ЛГБТ-месяца Pride Month, заявив, что «в BMW мы живем многообразием. Мы верим в открытую культуру, в которой нет места привилегированности или дискриминации по происхождению, цвету кожи, национальности, полу, религии, инвалидности или возрасту» [421]. За ней последовали другие немецкие автоконцерны. Можно, конечно, сослаться на желание компаний получить дополнительную прибыль за счет лояльности к меньшинствам, но такое поведение едва ли одобрили другие ценители их продукции, которые не придерживаются столь «прогрессивных» взглядов.
По всей видимости, руководство многих крупных компаний вполне искренне верит в идеи, производные от ревизии Маркса. Характерен случай, произошедший в компании Google, которая уволила своего старого сотрудника Джеймса Дэймора за то, что на закрытом корпоративном портале компании он писал о «биологически меньшей приспособленности женщин к инженерным наукам». Дэймор подал на компанию коллективный иск, в котором обвинял бывшего работодателя в дискриминации белых мужчин, «в предвзятом отношении, систематических наказаниях и увольнении сотрудников, которые высказывали в рабочее время свое мнение по политическим вопросам, отличное от доминирующего в Google и имеющее отношение к внутренним делам Google, включая вопросы “разнообразия” при найме новых сотрудников, проведение “политики чувствительности к отклонениям” или “социальной справедливости”». Кроме того,