Эволюционный путь к социализму – самообман, ибо нельзя совершить что-то радикально новое, ломающее все старое, через эволюцию, которая всегда является продуктом постепенного усовершенствования со значительным сохранением элементов «старого».
Есть некая ирония в том, что движение русского сопротивления в защиту русского языка на Украине началось вокруг памятников Ленину, человеку, которому не были важны государственные границы, идейному интернационалисту. «Мы все время знали и не забудем, что наше дело есть международное дело, и пока во всех государствах, – и в том числе в самых богатых и цивилизованных, – не совершится переворота, до тех пор наша победа есть только половина победы или, может быть, меньше» [184, с. 3]. Владимир Ленин был совершенно свободен от патриотических чувств к России, как и в целом многие другие большевики. Вопрос о границах государства у него второстепенный не потому, что он готов раздать все земли врагам, – вовсе нет. Для подлинного большевика нет границ, поскольку он нацелен на мировую революцию и объединение всего мира под знаменами социализма. Не зря на гербе Советского Союза изображен весь земной шар с наложенным на него серпом и молотом. Какие-то культурные, национальные особенности и ценности для социализма не имеют подлинной значимости, хотя могут использоваться для достижения промежуточных политических задач. Ленин заявлял об этом совершенно искренне и открыто в «Критических заметках по национальному вопросу» 1913 г.: «Лозунг национальной культуры есть буржуазный (а часто и черносотенно-клерикальный) обман. Наш лозунг есть интернациональная культура демократизма и всемирного рабочего движения… Может великорусский марксист принять лозунг национальной, великорусской, культуры? Нет. Такого человека надо поместить среди националистов, а не марксистов. Наше дело – бороться с господствующей, черносотенной и буржуазной национальной культурой великороссов, развивая исключительно в интернациональном духе и в теснейшем союзе с рабочими иных стран те зачатки, которые имеются и в нашей истории демократического и рабочего движения» [174, с. 120, 122].
Что еще нужно, чтобы понять, что дело социалистов-большевиков состояло не в том, чтобы обезопасить Россию от войны и сделать ее население процветающим, а чтобы получить плацдарм для дальнейшей революции? Их мечта – мечта космическая, а какая-то там Россия лишь оказала им услугу своими богатствами, своим многочисленным населением, дабы на штыках нести свободу, равенство и братство соседям. Одурманить, озадачить, ввести в заблуждение, обещать все, что потребуется, дабы добиться цели и идти дальше, на пути к реализации главной мечты – социализма во всем мире. Может показаться, что эта оценка эмоциональна, но нет, я ведь не зря привожу здесь такое обилие цитат и вот далее читаем еще:
«Резюмирую:
1) Мы все единодушно во всей Европе скажем, что мы применяем новую тактику, и таким путем мы завоюем массы.
2) Координация наступления в важнейших странах: Германии, Чехословакии, Италии. Здесь необходима подготовка, постоянное взаимодействие. Европа беременна революцией, но составить заранее календарь революции невозможно. Мы в России выдержим не только пять лет, но и больше. Единственно правильной стратегией является та, которую мы приняли. Я уверен, что мы завоюем для революции позиции, которым Антанта ничего не сможет противопоставить, и это будет началом победы в мировом масштабе» [186, с. 60].
Россия – это плацдарм для наступления.
С позицией Владимира Ленина всё более-менее понятно. Но, может быть, другие лидеры социализма в России были иного мнения, имели благожелательное отношение собственно к России и ее национальному большинству, ставили ее интересы выше интернационал-социалистических интересов? К сожалению, нет. Для этого мы можем опереться на позицию Иосифа Сталина и Николая Бухарина – в сущности, наиболее влиятельных людей в партии после Ленина.
Выступая на XII съезде, Иосиф Виссарионович говорил, что наследство досоциалистического прошлого состоит «в пережитках великодержавного шовинизма, являющегося отражением былого привилегированного положения великоруссов (т. е. русских. – А. С.). Эти пережитки живут еще в головах наших советских работников, центральных и местных, они гнездятся в наших государственных учреждениях, в центральных и местных, они получают подкрепление в виде “новых” сменовеховских великорусско-шовинистских веяний, всё более усиливающихся в связи с нэпом. Практически они выражаются в кичливо-пренебрежительном и бездушно-бюрократическом отношении русских советских чиновников к нуждам и потребностям национальных республик. Многонациональное Советское государство может стать действительно прочным, а сотрудничество народов в нем – действительно братским лишь в том случае, если эти пережитки будут вытравлены в практике наших государственных учреждений решительно и бесповоротно. Поэтому решительная борьба с пережитками великорусского шовинизма является первой очередной задачей нашей партии» [342].
Характерной является вот эта цитата из того же выступления: «Поскольку Союз Республик является новой формой сожительства народов, новой формой их сотрудничества в едином союзном государстве, в рамках которого должны быть изжиты обрисованные выше пережитки в процессе совместной работы народов, – высшие органы Союза должны быть построены таким образом, чтобы они полностью отражали не только общие нужды и потребности всех национальностей Союза, но и специальные нужды и потребности отдельных национальностей» [342]. То есть Сталин прямо говорит, что прежней, национальной России больше не существует. То, что строится ими сейчас, – это не Россия, а новая государственность, новая форма сожительства народов. Это – социалистическая государственность, о которой так долго мечтали социалисты прежних поколений. Это было показательно и в отношении новой, красной и интернациональной, армии. Большевики ликвидировали русскую императорскую армию несколькими декретами, сначала отменой всяких чинов и званий, офицерства в декабре 1917 г., затем декретом от 15 января 1918 г. о создании новой, Рабоче-крестьянской Красной армии (РККА). В этих принципиально новых вооруженных силах следовало, по словам Сталина, усиливать «воспитательную работу… в духе насаждения идей братства и солидарности народов Союза… предпринимать практические мероприятия по организации национальных войсковых частей, с соблюдением всех мер, необходимых для обеспечения полной обороноспособности республик» [344].
Все выше процитированное, конечно, не означает, что большевики специально вели исключительно антирусскую политику или планировали уничтожить русских как народ. Такой идеи они не имели. Суть в том, как большевики, будучи социалистами, одними из самых ярких и успешных в истории, относились к классической национальной государственности и патриотизму, к России как к России, а не как к интернациональному советскому государству. Русские были одним из множества народов СССР и с русским «шовинизмом» надо было бороться, поскольку это мешало реализации социалистической идеи «братства народов». С национальным шовинизмом «на местах» тоже следовало вести «решительную борьбу». Но, как говорил Бухарин, «надо считаться с общим положением страны, надо считаться с положением наших отдельных республик, надо прежде всего великорусский шовинизм держать за ухо» [42, с. 190]. В другом месте он выражается еще более отчетливо: «В особенности мы должны отметить рост проявлений великодержавного, великорусского шовинизма, который находит свое отражение и в среде учащейся молодежи, а через нее просачивается даже и в комсомол. Встречаются такие прослойки и такие “идейные” течения, которые нашу национальную политику – один из основных устоев рабочей диктатуры в нашей стране, одно из самых ярких проявлений нашего интернационализма – подводят под рубрику дробления “великой России”. Попадаются такие милостивые государи, которые утверждают, что наша национальная политика, поскольку, скажем, идет речь относительно распространения украинского языка на Украине, тюркского языка в Азербайджане и т. д., означает “принижение культурного уровня и мирового значения русской культуры”. Старая великодержавная спесь, третирование всякой другой нации как нации второго порядка как “инородцев” – эта надутая, чванливая идеология российского помещика и либерального барина, прикрывавшего крестом святой Софии – премудрости божией – низменные вожделения своего кошелька, начинает вновь пошевеливаться вместе с ростом кулачка, обозленного нашим наступлением частного торговца и “идейного” героя шахтинской марки, который тем больше хрипит о “России” и тем больше бьет себя в патриотическую “русскую” грудь, чем мерзопакостнее продается иностранному капиталу. Конечно, в железных объятиях пролетарской диктатуры невозможно открыто выкинуть трехцветный флаг и запеть истошным голосом: “Разумейте, языцы, и покоряйтеся: яко с нами бог”. Поэтому эта идеология ползет на карачках и проявляет себя в укороченных формах» [42, с. 303–304].
Таким образом, социализм большевиков в принципе не мог сочетаться с классическим национальным патриотизмом, ни в России, ни где-либо в другой стране. Проблема в том, что именно в России этого еще не поняли и пытаются сочетать несочетаемое. Проблема в том, что социализм де-факто уничтожил российскую государственность в 1918 г. Европейской России суждено было раствориться в океане международного интернационального пролетарского государства.
Ложные декреты и постановления
Еще не добившись всей полноты власти, т. е. после Октябрьского переворота 1917 г., но до январского переворота 1918 г. (когда было разогнано Всероссийское Учредительное собрание), большевики начали активно принимать декреты и постановления, одни из которых были призваны укрепить их политическое положение, а другие относились к программе строительства социализма. Отличительной особенностью этих декретов была их недолговечность. Хотя подавались они на широкой популистской платформе (отчасти заимствованной у эсеров), никто из большевиков всерьез отдавать землю крестьянам и право на самоопределение народам не собирался. Было в раннем большевистском законотворчестве и достаточно волюнтаризма. В данной главе мы по порядку рассмотрим все ключевые декреты и постановления, принятые социалистами после 25 октября 1917 г.