Не желая быть неправильно понятым, хочу добавить еще кое-что. Красный террор был беспощаден абсолютно ко всем слоям населения. Избежать его не мог никто. Даже красноармейцы могли быть расстреляны просто потому, что такие, как Атарбекян и Троцкий, практиковали в армии децимацию. В других случаях красноармейцы просто не хотели убивать восставших крестьян либо переходили на их сторону, и тогда их тоже могла ждать незавидная участь. В этом плане не стоит демонизировать абсолютно всех военнослужащих Красной армии и флота, поскольку основная масса преступлений совершалась либо стихийно, либо была организованной работой чекистов и отдельных командиров. Такие как Тухачевский, Дзержинский и Троцкий, несомненно, виновны в жестоких репрессиях в отношении горожан, крестьян и рабочих. Отсутствие четких критериев у красного террора, в свою очередь, вызывало дополнительный эффект страха, что было только на руку укреплявшим свою власть большевикам. Ведь в машину этого террора попадали все.
Нэп и его провал
Основные битвы гражданской войны в России завершились к концу 1921 г. Большевики смогли уничтожить белые армии на европейской территории бывшей Российской империи и подавить крупнейшие крестьянские восстания. Война с Польшей 1920 г. была проиграна. Три Балтийские страны, Финляндию и Польшу белым удалось отстоять от социалистов, но это были национальные силы, которые начинали строительство национальных государств, а не сторонники единой-неделимой России. Боевые действия продолжались только в Сибири и на Дальнем Востоке, где белые смогли на некоторое время взять власть над Приморьем. Летом 1922 г. они потеряли Якутск, а осенью, в результате Приморской операции, большевики овладели Владивостоком и Хабаровском. К началу 1923 г. белые удерживали лишь небольшой район в Якутии, включавший Охотск, Нелькан и село Аян. Летом того же года и этот очаг русского сопротивления был подавлен. Впрочем, данные операции 1922–1923 гг. не имели особого значения, исход был ясен, и перед большевиками уже в 1921 г. встала задача встретить реальность такой, какой она является на самом деле, а не в красивых лозунгах социалистов.
Реальность была жестока. Страна в начале 1920-х гг. лежала в руинах, даже несмотря на то, что в ее ключевых промышленных регионах серьезных боевых действий не велось (ведь Петербург и Москва, Тула, Нижний Новгород, центральные районы России и т. д. достались большевикам сравнительно легко в первые же месяцы после Октябрьского переворота, а в некоторых центральных городах советы и до переворота были в руках большевиков). Провозглашаемая большевиками власть рабочих на производстве, национализация всей городской промышленности и торговли не дала положительных результатов – до 95 % продукции выпускалось с браком [303, с. 30]. 60 % паровозов в 1920 г. были в неисправном состоянии (до войны этот показатель не превышал 17 %) [303, с. 107]. Свыше 700 предприятий в результате национализации было закрыто [303, с. 114]. Промышленное производство в 1920 г. составляло всего 15 % от довоенного [303, с. 345], угля в 1921 г. – 27 % от довоенного, чугуна – 4 % (!) [303, с. 388, 390]. Посевные площади – всего 22 % [303, с. 354]. Заработная плата почти целиком приходилась на натуральные выплаты, так как национальная валюта обесценивалась гиперинфляцией. Инженеры и учителя прозябали в нищете, а квалифицированные рабочие получали всего на 2 % больше, чем неквалифицированные в начале 1921 г. [120, с. 61]. Производительность труда упала до 10–15 % от уровня 1913 г., трудовая дисциплина – до 30–40 % [303, с. 26]. Весь фонд заработной платы в 1921 г. не превышал 40 % довоенного значения [303, с. 28]. Советская Россия пребывала в международной изоляции по меньшей мере до 1924 г., все 1920-е в России была страшная безработица – даже в 1925 г. безработных было более 12 млн человек [120, с. 178].
Итак, первое в мире социалистическое государство начало с того, что довело страну до экономической и гуманитарной катастрофы. Говорить о голоде 1921–1922 гг., унесшего жизни миллионов людей, в данной главе даже не имеет смысла. Ясно, что политика «военного коммунизма», на которую возлагались такие утопические надежды, была целиком и полностью провальной. Нужно было срочно что-то делать. Реальность на какое-то время заставила большевиков отказаться от скорого построения полноценного социализма, чем и была на время спасена, а затем и восстановлена экономика страны. Социализм вынужден был перейти к Новой экономической политике.
Вот как описывал ситуацию и причины перехода к нэпу Александр Иванович Рыков, председатель СНК СССР, – позволю себе здесь пространную выдержку из его выступления на V конгрессе Коминтерна 27 июня 1924 г.: «Главнейший смысл нэпа. Т. Ленин на IV конгрессе излагал точку зрения партии на новую экономическую политику, на причины, которые побудили нас повернуть от эпохи “военного коммунизма” к новой экономической политике, и характеризовал ее принципиальное содержание. Я для ясности напомню основные положения, которые изложил т. Ленин. Он сказал: “В 1921 г., после того как мы проделали все важнейшие этапы гражданской войны, и проделали с успехом, мы натолкнулись на большой – я полагаю, на самый большой – внутренний политический кризис Советской России. Этот внутренний кризис обнаружил недовольство не только значительной части крестьянства, но и рабочих. Это было первый и, надеюсь, последний раз в истории Советской России, когда большие массы крестьянства, не сознательно, а интуитивно, по настроению были против нас. Чем было вызвано это своеобразное и для нас, разумеется, очень неприятное положение? Причина была та, что мы в своем экономическом наступлении слишком далеко продвинулись вперед, не обеспечив себе достаточной базы…” И далее: “Непосредственный переход к чисто социалистическим формам, к чисто социалистическому распределению превышает наши наличные силы, и что если мы окажемся не в состоянии произвести отступление и ограничиться более легкими задачами, то нам угрожает гибель…”Вот в каких выражениях т. Ленин излагал и объяснял новую экономическую политику IV конгрессу Коминтерна. Незадолго до этого мы пережили восстание в Кронштадте, которое по своей политической основе явилось результатом недовольства, накопившегося среди крестьян во время эпохи “военного коммунизма”. Новая экономическая политика главнейшее острие свое, по идее т. Ленина, направляла в сторону крестьянства. Ее основным содержанием являлось предоставление крестьянам права свободного распоряжения продуктами своего труда. Можно считать, что к V конгрессу основные принципы новой экономической политики полностью проведены в жизнь. Несколько месяцев тому назад был издан закон о едином сельскохозяйственном налоге, который целиком базируется на денежном обращении; мы исключили из отношения государства к крестьянству последние крупинки натуральных отношений и полностью и целиком строим наше отношение к крестьянству на основах свободного товарооборота. Все податные отношения государства с крестьянами к настоящему году ограничиваются податными отношениями в денежной форме» [303, с. 343]. Таким образом, новая экономическая политика заключалась в сохранении и развитии частного крестьянского и кустарного хозяйства при огосударствлении промышленности в городе, или особые отношения города и деревни, где потребительские товары город обменивал на продовольствие, производимое деревней.
В годы нэпа, начавшиеся в марте 1921 г. X съездом РКП(б) и закончившиеся примерно к концу 1927 – началу 1928 г., когда наступала эра первой пятилетки, вся крупная промышленность, банковская система и оптовая торговля были национализированы. Частникам оставались только розничная торговля, мелкое и среднее производство, промысел и крестьянские хозяйства различного размера. Лишь 4 % промпроизводства приходилось на частные и концессионные хозяйства к 1926 г. [303, с. 351]. Особняком стояла кооперация крестьян, на которую возлагались большие надежды (иногда ее ошибочно называют колхозами, но, в отличие от последних, такая кооперация была действительно добровольной). Именно на постепенное развитие кооперативного хозяйства уповали большевики, в частности Н. И. Бухарин, в расчете на то, что таким образом будет постепенно отмирать частная «мелкобуржуазная» деятельность – в ходе конкуренции между частниками и кооперациями, в которой социалистическое государство будет всячески помогать последнему. В эффективности кооперации даже не сомневались, поскольку социализм предполагает веру в то, что социалистические и кооперативные хозяйства априори эффективнее «буржуазных»/частных. Деятельность частников допускалась как временно полезная для советского строя – налоги с них шли якобы на укрепление социализма в стране, а розничная частная торговля помогала государственной промышленности развиваться. Последнее верно в силу того, что розничные торговцы продавали то, что закупали оптом у государства. Отношения частников с их наемными работниками тщательно регламентировались советским трудовым кодексом, включавшим в себя определенные социальные гарантии и 8-часовой рабочий день. Разумеется, не стоило и надеяться, что права частных хозяйств были хорошо защищены государством – во всех спорных случаях они оставались дискриминируемой стороной. Большевики всего лишь использовали крестьянство, кустарей и торговцев в целях укрепления своего положения, так как план строительства социализма с ходу оказался невыполнимым. При этом все годы нэпа дискуссии вокруг курса партии не умолкали, вплоть до обвинения сторонников нэпа в реставрации капитализма и работе на буржуазию.
Есть вероятность, что принятие нэпа было совершено благодаря большому авторитету Владимира Ленина. Абсолютное большинство большевиков были против нэпа, как возврата к капитализму, отката к нему, отказа от социализма. В этот короткий период были две основные фракции, сгруппировавшиеся вокруг своего отношения к нэпу. Первые – это сторонники форсированной индустриализации за счет деревни, полной ликвидации частников, масштабной коллективизации крестьянских хозяйств. К ним относились, например, Георгий Пятаков, Лев Троцкий, Евгений Преображенский, Валериан Куйбышев, а впоследствии и Иосиф Сталин, который с 1928 г. начнет реализацию именно такого подхода. Теоретическим основанием их доктрины служила теория первоначального социалистического накопления Е. Преображенского. Вторые – это сторонники нэпа «всерьез и надолго» (как говорил Ленин). К ним относились Николай Бухарин, Александр Рыков, Михаил Томский, Феликс Дзержинский, Михаил Владимиров и др. Суть их позиции сводилась к проведению такой политики, которая предполагала сочетание интересов общественного и частного к государственной крупн