чиной религиозного возрождения, и советскому руководству, которое в 1943 г. уже стояло перед открывшимися перспективами территориального расширения на те территории, где позиции религии были очень крепки, нужно было менять свое отношение к Церкви.
Тем более сама Церковь показала себя во время войны с очень патриотических позиций, развернув широкую деятельность в оказании помощи раненым, сборе средств для фронта (было собрано 300 млн рублей) и даже смогла профинансировать создание целой танковой колонны «имени Дмитрия Донского». Все тяжелее становилось обосновать преследование верующих как опасных для социалистического строя элементов. Кроме того, уход верующих в подполье за годы гонений сильно осложнял задачу по борьбе с религией и угрожал советскому строю – религию почти невозможно стало контролировать. Поэтому в сентябре 1943 г. Сталин лично встретился с тремя православными иерархами (надо сказать, что к тому времени православных иерархов в живых оставалось совсем немного), обговорил условия, поинтересовался нуждами Церкви и приказал обустроить все для возобновления деятельности Церкви в тех рамках, которые были заданы встречей. Затем оставшиеся в живых после репрессий иерархи избрали патриархом Сергия – вопреки домыслам тех, кто называет нынешнюю РПЦ «сергианской», уже давно числившегося среди наиболее вероятных преемников почившего патриарха Тихона.
Отныне отношения с Церковью регулировались Советом по делам РПЦ под руководством Георгия Карпова, нацеленного на построение с патриархом доверительных и благоприятных отношений и предотвращение перегибов местных властей против верующих (за что при Хрущеве Карпова будут обвинять в намеренной работе на церковников). Политика большевиков теперь была диаметрально противоположна 1930-м гг… Вместо прежней политики раскалывания Церкви на секты государство всячески старалось объединить все русское православие под властью московского патриарха, одновременно способствуя укреплению его влияния по сравнению с теми канонами, что были определены к фигуре патриарха на Поместном соборе 1918 г. Советское государство тем самым экономило силы, ведь для контроля влиятельной религии проще было опираться на одну фигуру, чем на множество сект, и уж тем более пытаться контролировать подполье. Разумеется, Церковь оставалась полностью зависимой от расположения властей и даже не имела собственного юридического лица. Оттепель в отношениях социализма с религией была продиктована исключительно не зависящими от режима обстоятельствами, которые большевикам пришлось признать и принять как новую реальность. Когда Красная армия освобождала оккупированные нацистами территории, не могло быть и речи о том, чтобы снова начать гонения на религию в духе 1920-1930-х гг. Это было бы воспринято не в пользу советской власти как населением, так и международным сообществом. Ситуацию осложняло для социалистов и то, что победа в войне расширила сферу влияния СССР на огромные территории Восточной Европы, где проживали миллионы славян и православных. Учитывая статус страны-освободительницы и эти обстоятельства, советское государство решило использовать православие для укрепления советской власти и реализации нового проекта Сталина по превращению Москвы в мировой центр православия. Планировалось создать в Москве и в лице московского патриарха противовес и даже альтернативу власти папы римского, который активно боролся с коммунизмом в союзе с западными державами. Поскольку под властью Советов оказались такие ключевые православные страны, как Болгария, Румыния, Сербия (Югославия), нужно было быть совсем безумным политическим самоубийцей, чтобы не воспользоваться таким историческим шансом. В 1940-е гг. советская власть решила отодвинуть идеологию на второй план, отдав приоритет прагматизму и заигрыванию с русским патриотизмом. Перемены были подхвачены православными за рубежом: например, сербский патриарх Гавриил прямо говорил, что «первенство в православном мире должно принадлежать Московскому патриарху, и Русская церковь должна стать матерью для славянских церквей» [294, с. 253].
С 31 января по 4 февраля 1945 г. в Москве состоялся Поместный собор, на котором был избран новый патриарх Алексий и принят документ «Положения об управлении РПЦ». В Соборе приняли участие 171 делегат из СССР и Америки, из них 4 митрополита, 13 архиепископов, 29 епископов, 3 архимандрита, 2 игумена, 68 протоиереев, 8 священников, 2 диакона, 4 монаха и 38 мирян. На Соборе присутствовали патриархи Александрии, Антиохии и Грузии. Поэтому в законности православной патриархии сегодня вряд ли могут быть сомнения, даже при неоднозначности избрания Сергия. 22 августа 1945 г. Совнаркомом было принято постановление, в котором перечислялись новые права Русской церкви. Патриархия, епархии, приходы, монастыри получали ограниченные права юридического лица. Теперь они могли, получив разрешение Совета по делам РПЦ, приобретать транспорт, производить церковную утварь, продавать ее, арендовать, строить и покупать дома для своих потребностей, а также открыть счета в Госбанке СССР. Непосредственно патриарху, после беседы со Сталиным в судьбоносном 1943 г., транспорт, резиденция и особое продуктовое обеспечение (подобно тому, как обеспечивалась советская номенклатура) были предоставлены двумя годами ранее.
Тогда же были определены следующие правила проведения богослужений и таинств, которые включали в себя следующее:
– богослужения проводить только в стенах храмов и молитвенных домов;
– все собрания общины проводить только в пределах стен храма;
– крестные ходы – исключительно вокруг здания церкви;
– проведение процессий, обрядов, похорон с процессиями до кладбища – если за пределами храмов, то только с разрешения местных властей;
– беспрепятственный колокольный звон (напомню, что накануне войны он прекратился, вот почему это стоит выделить отдельно);
– проведение обрядов на дому у верующих;
– проведение съездов духовенства и мирян епископами с разрешения властей.
Однако следует отметить, что большевики ограничили деятельность Церкви исключительно богослужебной деятельностью, лишив ее возможности вести социальную деятельность, чем она занималась столетиями и благодаря чему имела серьезный вес в обществе. Так, Церкви было запрещено:
– создавать кассы взаимопомощи, благотворительные общества, кооперативы;
– организовывать какие-либо курсы и кружки без разрешения Совета по делам РПЦ;
– открывать публичные библиотеки, санатории, поликлиники;
– организовывать экскурсии, детские площадки, собрания молодежи, женщин и детей;
– преподавать религию в школах и детских садах
Как видим, ограничения, касавшиеся Церкви, в целом укладывались в общую социально-экономическую и идеологическую ситуацию в стране, где вся деятельность была монополизирована большевиками. В каком-то смысле положение Церкви вернулось к первой половине 1920-х гг., но уже без «лишенцев» и откровенно репрессивной политики против духовенства. К этому можно добавить появление более-менее четкого понимания места религии в значительно увеличившемся территориально социалистическом мире, как инструмента расширения влияния СССР, являющегося мировым центром социализма. Никакого самостоятельного институционального значения церковь все равно не получала.
По данным совета по делам РПЦ, на 1 августа 1944 г. в СССР, кроме Прибалтики, действовало 8809 церквей. Подавляющее их число находилось, во-первых, на территориях, ранее оккупированных немцами, во-вторых, на территории Украины и Молдавии. Для сравнения: в Одесской области было 500 церквей, тогда как в Московской – всего 187. В 1948 г. РПЦ насчитывала 11876 зарегистрированных священников, 1255 диаконов, 14329 открытых церквей. Помимо них, к 1947 г. насчитывалось 17 568 псаломщиков, регентов, певчих, бухгалтеров, сторожей и прочих служащих при церквях, и еще 75 тыс. членов приходских советов. Однако не стоит представлять ситуацию заслугой коммунистов. Достаточно посмотреть на следующие данные: 21,1 % церквей (3021) никогда не закрывались (в основном потому, что находились на новых территориях СССР), 17,4 % (2491) церквей были насильно переданы РПЦ в ходе ликвидации грекокато-ликов. Самой большой долей являются те церкви, что были открыты в годы немецкой оккупации на территории, которую контролировал вермахт – 7547 церквей (52,7 %). Большевики же позволили открыть заново лишь 1270 церквей (8,8 %) за 1944–1947 гг.
Показательна картина распределения церквей по регионам СССР. 87, 7 % церквей находились на тех территориях страны, которые во время войны были оккупированы. Подавляющее большинство церквей приходилось на Украину – 8931 церковь (62,3 %). Россия находилась на втором месте с большим отрывом – 3217 церквей (22,5 %). На третьем месте располагалась Белоруссия с 1051 церковью (7,3 %). На четвертом месте Молдавия с 612 церквями (4,3 %). В трех Прибалтийских республиках – 335 церквей (2,3 %), а в остальных республиках – оставшиеся 183 (1,3 %).
Россия (РСФСР) была самой пострадавшей страной из всех, когда-либо входивших в состав Российской империи. Потери среди верующих, церковных зданий, культурного наследия здесь наибольшие. Что и говорить, ведь только 5,4 % от существовавших в 1914 г. храмов в 1948 г. функционировали в РСФСР. В Украине таких было 78,4 % – что неудивительно, ведь значительная часть Украины после гибели Империи оказалась в составе Польской республики.
К 1949 г. в результате процесса насильственного присоединения Грекокатолической церкви (ГКЦ) к Московской патриархии РПЦ получила в свое распоряжение 3001 церковь, 1242 священника и 463 диакона. ГКЦ рассматривалась как агент Ватикана и к тому же не вписывалась в общую концепцию новых отношений с Церковью. Кроме того, грекокатолики были идейным источником украинского национализма, что также не вписывалось в общую логику Сталина 1940-х касательно особого положения русского народа в СССР.
В 1946 г. РПЦ вернули часть Троице-Сергиевой лавры, закрытой в 1920 г., вместе с мощами преп. Сергия Радонежского – это был очень серьезный шаг со стороны государства, потому что возвращенные монастыри и реликвии имели огромное символическое значение не просто как чисто религиозные, но и как национальные символы. В 1947 г. большевики возвратили верующим мощи святого митрополита московского Алексия, что было продуманным политическим ходом – эти мощи были размещены в Богоявленском соборе, в котором должны будут проходить богослужения во время намеченного в следующем году Совещания глав и представителей церквей. В 1948 г. в Москве прошло авторитетное по своему составу Совещание глав и представителей поместных православных церквей в честь 500-летия автокефалии русской церкви. В Совещании участвовали делегации И из 13 автокефалий. Важно подчеркнуть, что это произошло в окружении враждебной к религии большевистской власти, которая, разумеется, не из любви к Богу использовала Церковь для своих внешнеполитических задач. Тем не менее прогресс был очевиден: если к 1941 г. в стране было меньше тысячи церквей, то к 1948 г. их было уже 14329.