[120, с. 121].
Обратите внимание на упоминание «заема индустриализации». Дело в том, что советская власть постоянно нуждалась в деньгах, а занять средства за рубежом не представлялось возможным. Поэтому прибегали к добровольно-принудительному займу денег у населения всеми возможными способами, в том числе выпуском государственных облигаций, по которым обещалась высокая доходность. Зачастую эти облигации выдавались в счет зарплаты, а отказ их принимать расценивался как нелояльность делу социализма. Фактически это было еще одним налогом. Однако советское государство не считало нужным погашать облигации как следует. Например, в 1936 г. 8 %-ные облигации были принудительно заменены на 3 %-ные облигации с отсрочкой погашения на 20 лет. Затем нагрянула война, и большевики выпустили новые облигации под 2–4% годовых. В 1948 г. их снова в принудительном порядке обменяли на новые облигации в 2 %, причем старые облигации обменивались на новые в пропорции 3 к 1. В 1957 г., ко времени подхода срока платежей по старым займам, было принято постановление «О государственных займах, размещаемых по подписке среди трудящихся Советского Союза», снова отсрочивших погашение на 20 лет. На XXI съезде КПСС Никита Хрущев цинично заявил, что «миллионы советских людей добровольно высказались за отсрочку на 20–25 лет выплат по старым государственным займам. Этот факт раскрывает нам такие новые черты характера, такие моральные качества нашего народа, которые немыслимы в условиях эксплуататорского строя». Разумеется, это было ложью. Советское государство не погасило свои обязательства по займам даже к 1991 г., когда СССР развалился.
Но и это не все. Дополнительно налог увеличивался на 10 % для работников артелей и работников на дому (статья 14): «На одинаковых основаниях с рабочими и служащими, но с увеличением размера налога на 10 %, облагаются: кооперированные кустари и ремесленники, работающие в общих мастерских артелей… а также рабочие и служащие – по заработкам, получаемым от артелей и предприятий за работу у себя на дому, если они не производят работы для отдельных граждан, не применяют в промысле собственного материала и не используют в своей работе специального оборудования; члены транспортных промыслово-кооперативных артелей, у которых рабочий скот обобществлен». То есть здесь, уже независимо от размера дохода, только в силу рода деятельности происходило увеличение налогообложения для отдельных категорий рабочих.
Работникам искусств и литераторам повезло намного меньше. Для особенно обеспеченных из них устанавливались достаточно высокие налоги. В статье 16 Закона о подоходном налоге с населения дана таблица с формулировкой «С заработков литераторов и работников искусств (в том числе и артистов по заработку вне постоянного места работы) налог взимается по каждому месту выплаты заработка» (табл. 21). Размеры заработка в таблице приводятся в годовом выражении.
Самые бедные литераторы и работники искусств платили всего 0,8 % от заработка (столько же, сколько самые бедные рабочие). А вот самые богатые представители этой касты, получавшие, скажем, чуть больше 300 тыс. руб. в год, платили 28,79 % от заработка и более, т. е. почти треть. Литераторы и работники искусств с годовым заработком в 12 000 руб. (1000 руб. в месяц) платили столько же, сколько рабочие с такими же заработками. С другой стороны, у рабочих максимальный предел установлен на уровне 1001 руб. в месяц и выше, а у литераторов и работников искусств продолжается сильно дальше, вплоть до доходов по 25 тыс. в месяц и выше. Становится понятно, что, будучи рабочим, в СССР такие деньги заработать было бы просто невозможно, хотя если допустить доходы рабочих более 20001 руб., то максимальное налогообложение для них устанавливалось бы намного меньше, чем для литераторов и работников искусств, – 504 руб. + 7 % против 1064 руб. + 8 % с превышающей суммы. Но, конечно, об этом речи быть не могло, ведь зарплаты устанавливались государством в условиях централизованной плановой системы. Обращает на себя внимание просто невероятный разброс доходов: рабочие с заработком в 150 руб. в месяц (1800 руб. в год) и литераторы с заработком в 300 тыс. (25 тыс. в месяц) – последние были самыми настоящими советскими олигархами. Никакой особой разницы в этом неравенстве с доходами голливудских актеров и известных писателей и доходами рабочих в «буржуазных» странах.
Таблица 21
Однако и эти налоги меркнут на фоне тех, что применялись для некооперированных промыслов. Работники некооперированных промыслов – это «частники», такие как сапожники, жестянщики, гончары, пимокаты, портные, фотографы, слесари, бондари, зеркальщики, часовщики, шорники, точильщики, корзиночники, извозчики и т. д. С них «снимали» по полной программе, естественно руководствуясь идеологическими соображениями, поскольку частная хозяйственная деятельность в СССР всячески подавлялась, выживая лишь благодаря бюрократическому хаосу и коррупции на местах. Дискриминационный характер налогообложения этого слоя населения прекрасно виден в статье 18 «С доходов от некооперированных кустарно-ремесленных промыслов, строений, от сельского хозяйства в городах и рабочих поселках и с других доходов, кроме облагаемых в порядке ст. ст. 5, 13, 14, 15, 16 и 22, налог взимается в следующих размерах» (табл. 22).
Таблица 22
Разброс ставок бросается в глаза сразу. Минимальная – 4 %, что намного выше, чем у рабочих и литераторов. Средняя – для заработка в 4801 руб. – 11 %. А максимальная, для годового заработка в 24001 руб. и выше, – 37,3 % + 60 % от превышающей суммы! Но и это не потолок. В статье 19 говорится, что «при обложении налогам некооперированных кустарей, производящих изделия из собственного материала, а также извозчиков, работающих на своих лошадях, волах, верблюдах и т. п., размер налога повышается на 35 %, а при обложении служителей религиозных культов и других лиц, имеющих нетрудовые доходы, – на 40 %». То есть при работе с собственным материалом и транспортом и при годовом заработке 24 тыс. руб. (2000 в месяц) «частник» платил тяжелые для его кармана 50,3 %, а священнослужители и другие лица – 52,2 %. Это было связано с тем, что в представлении социалистического режима «правильные» ремесленники должны были работать в кооперативах. С помощью фискального давления государство заставляло кустарей и ремесленников вступать в кооперативы. Такие производства должны были использовать сырье лишь с государственных предприятий, а сверх того, обязаны были работать только на заказ, т. е. по закону не могли продавать свои изделия на рынке. От государства «частники» не получали ничего – ни защиты, ни уважения, хотя именно такая деятельность приносила больше всего денег от подоходного налога в казну. Подобное репрессивное налогообложение было намеренным и идеологически обусловленным – для искоренения частной деятельности, всяческого усложнения жизни людям, не желавшим вступать в контролируемые государством кооперации, создания для них таких условий, в которых для выживания приходилось нарушать закон и т. д.
А теперь перейдем к врачам, учителям и прочим представителям социально важных профессий, которых так любят и уважают современные социалисты. К сожалению, гражданам, обладающим данными профессиями, в сталинском СССР тоже не очень повезло с налоговыми ставками. Частная практика облагалась достаточно высокими поборами, а учитывая, например, невысокий уровень услуг в сталинских государственных больницах, такая практика для населения была очень важна. Таблица дана в статье 22 «С заработков от частной практики врачей, фельдшеров, адвокатов, преподавателей и других лиц – подоходный налог взимается в следующих размерах» (табл. 23).
Заработки до 1000 руб. облагались низкой ставкой в 1 %, средняя (5–6 тыс.) – в 2,3–2,8 %, самая высокая ставка составляла почти 20 % (естественно, к этому прибавляется процент к превышающей предел сумме).
Таблица 25
На мой взгляд, налоговая система СССР служит одним из самых ярких свидетельств искусственно культивируемого социального неравенства в советском государстве, причем в условиях отсутствия рыночной экономики такое неравенство могло возникать исключительно в силу целенаправленной политики государства как единственного владельца всех промышленных предприятий и главного работодателя, регулятора ценообразования и никем и ничем не ограниченного социально-экономического и идеологического гегемона. Разброс как заработков, так и ставок был очень велик. Высокие ставки по отношению к «частникам» откровенно репрессивны, притом что «частники» могли зарабатывать совсем скромные суммы. Наличие рабочих, получавших мизерные 150 руб. в месяц и ниже говорит о существовании целой касты людей, которые в сравнении с некоторыми врачами или олигархами из мира искусства были просто нищими. Объяснить такое налоговое законодательство можно в том случае, если мы будем учитывать природу советского государства. Оно возглавлялось социалистами, исходящими в управлении страной не только из прагматических, но и из идеологических соображений. Поскольку частная деятельность, как и частная собственность, воспринимались социалистами как пережиток прошлого, которое следует искоренить, они стремились использовать все возможные способы, чтобы заставить людей отказаться даже от частного кустарного производства в пользу кооперации – т. е. обобществленной хозяйственной деятельности.
Нарушителей налогового законодательства ждали суровые наказания. За неподанную в срок декларацию полагался штраф до 200 руб. (статья 34). Заведомо неверные сведения в декларации влекли к уголовной ответственности. Просрочка налогового платежа влекла ежедневную пеню в 0,2 % (статья 36) вплоть до конфискации имущества и уголовной ответственности. То есть вполне стандартные меры принуждения, общие для всех «буржуазных» государств.
Как и в случае с подоходным налогом, поборы с сельского населения имели широкие пределы и зависели от идеологическо