На самом деле, судьба Албании в рамках темы этой главы очень показательна. Дело в том, что, как мы уже выяснили, в рамках социалистической парадигмы все войны в мире обусловлены в конечном счете капитализмом и империализмом. Когда весь мир станет социалистическим, войны должны прекратиться. К 1960-м гг. большая часть мира в той или иной степени стала придерживаться социализма. Но с ростом участников соцлагеря военная напряженность в этой части мира не только не снизилась, но, напротив, выросла. После смерти Сталина СССР пошел по пути построения социализма без массовых репрессий и террора, даже с некоторой либерализацией социально-экономической жизни, но с сохранением жесткой монопольной системы компартии на власть. Для Китая это был отход от принципов социализма, поэтому Компартия Китая объявила советских социалистов «ревизионистами», а после 1969 г. стала называть северного соседа «социал-империалистами». Китай стал новым, альтернативным, центром социализма, к которому присоединились Албания, Кампучия и многие страны Африки. Юго-Восточная Азии превратилась в арену соперничества между советским и китайским социализмом – Кампучия с одной стороны и Лаос с Вьетнамом – с другой. В то же время Югославия отошла от СССР, но не присоединилась к Китаю, пойдя отдельным, самобытным путем построения социализма. Албания, в свою очередь, начала преследовать и «хрущевских ревизионистов», и «титовцев», а после того, как президент США Ричард Никсон посетил Китай в 1972 г., а затем Компартия Китая начала проводить реформы, Ходжа объявил китайцев «бандой оппортунистов и наймитами Запада». И здесь он даже был отчасти прав: Китай действительно пошел на сближение с США. Китайские социалисты, как мы помним, даже соперничали в Африке не с западными странами, а с СССР. Бедная маленькая Албания, ощетинившись бункерами, осталась совсем одинокой в своей верности сталинизму. Как напишет Энвер Ходжа, «ныне поднялись на ноги и борются против марксизма-ленинизма крупные силы – представители обскурантизма, рабства, эксплуатации пролетариата и народов: американский империализм и его агентуры, советский социал-империализм, китайский социал-империализм, крупная буржуазия и реакция. Против нашей революционной идеологии ополчились и такие идеологические течения, как социал-демократия, современный ревизионизм и многие другие контрреволюционные течения» [387, с. 10].
То, что социалистические страны не смогли бы избежать войны между собой, не придя к общему понимаю «истинного» социалистического пути, даже в мире без «капитализма», – несомненно. Социализм не терпит конкуренции – по этой причине внутри каждой социалистической страны править может только одна партия. Монополия соцпартий на власть – общая черта всех соцстран. Но нет места не только конкуренции, но и дискуссии между различными социалистическими режимами, входящими в один блок. Чехословакия почувствовала это на себе в полной мере – достаточно было начать проводить весьма скромные реформы в общественной жизни при сохранении монополии компартии.
Конечно же, я не хочу сказать, что воюют только социалистические режимы, – очевидно, что это не так. Но вопрос в другом: социалисты не смогли предотвратить войну и даже не пытались это сделать. Они воевали повсюду, где могли, и даже между собой. Те, кого они критиковали в своих выступлениях, докладах, статьях, хотя бы не обманывали массы людей красивой риторикой о мире во всем мире или о том, что только их страна ведет справедливую войну, а остальные только и знают, что грабят и угнетают. Но важное отличие стран, которые причисляли себя к «капиталистическим», от социалистических режимов заключалось в том, что в европейских демократических странах и в США всегда хватало критики собственных правительств за войны, в которых участвуют их страны. Там была оппозиция в парламенте, и мощные антивоенные движения вроде тех, что склонили США к выводу войск из Вьетнама. Ничего подобного нельзя представить в социалистических странах, где подобное поведение расценивалось бы как «контрреволюционное». Не думаю, что совпадением является то, что XX столетие было самым кровавым в истории человечества и в это же столетие социализм достиг наибольших политических успехов.
Социализм и нищета
Научный социализм обещал, что после перехода от капитализма к социализму будут сохранены и преумножены достижения капиталистической формации в деле производства материальных благ, но все недостатки капитализма будут устранены. Не станет классового деления общества, разделения труда, отчуждения рабочих и превращения их в бездумные винтики системы. Социализм не учил, что нужно жить скромнее или отказаться от материальных благ, – напротив, он обещал увеличение материального благосостояния. Устранение частной собственности, коллективизация, крупные государственные фабрики и заводы – все это виделось как способ повысить благосостояние людей.
Тем не менее ни одна социалистическая страна не достигла заявленной цели. Все страны, где долгое время у власти бессменно находились социалисты, оказались очень бедны. «Догнать и перегнать» не получалось ни у кого. И чем больше времени проходило, тем безнадежнее становилось положение. Поэтому социалистические режимы заканчивают либо реформами, либо падением.
Касаемо материального благополучия мы не будем акцентировать внимание на раннем СССР – и так понятно, что он был беден даже в сравнении с Российской империей поздних лет ее существования. Поэтому посмотрим, как жили советские люди уже в эпоху «развитого социализма», после смерти Сталина, в 1950-1970-е гг., а затем посмотрим, как жили граждане социалистических стран в Восточной Европе и в Азии. Также мы затронем уровень жизни в национал-социалистической Германии в 1933–1945 гг.
Жизнь советского гражданина в первые десятилетия его существования была очень трудна – лишь к концу 1920-х гг. страна восстановилась от последствий Гражданской войны. Но 1930-е гг. не принесли спокойной размеренной жизни – именно в это десятилетие социалистический режим буквально перешел в новое наступление на «старые порядки», переведя страну в мобилизационный режим из-за форсированной коллективизации и индустриализации. В значительной степени экономика была ориентирована на военное производство, что позволило к началу 1940-х гг. построить десятки тысяч танков, самолетов, артиллерии и содержать многочисленные вооруженные силы. Разумеется, это не могло не отразиться на уровне жизни простого рабочего. Во второй части книги, в главе про индустриализацию, мы рассматривали этот вопрос. Напомню: в 1937 г. глава рабочей семьи тратил на продукты питания до 87 % всего заработка, а в 1925 г. – только 51 %. Питание при этом значительно ухудшилось, что показывает официальная статистика, – потребление мяса составляло всего 18 кг на душу в год (в 1928 г. – 32 кг, в 1913 г. – 27 кг); потребление молока упало до 138 л (в 1928 г. – 182 л, в 1913 г. – 154 л); хлебных продуктов – упало до 192 кг (в 1928 г. – 214 кг, в 1913 г. – 200 кг); потребление рыбы выросло в сравнении с 1928 г. с 3,5 до 5,6 кг, но оставалось ниже, чем в 1913 г., – 6,7 кг.
Начавшаяся Великая Отечественная война усугубила положение советских граждан. После войны, в 1946–1947 гг., в стране царил голод, а ущерб, нанесенный нацистами на оккупированной ими территории, компенсировать было нечем. Восстановление экономики, конечно, имело место: военное производство переходило на выпуск гражданской продукции, но уровень жизни оставался крайне низким. Даже в середине 1950-х имелся недостаток самых базовых продуктов питания, хотя в западных странах, в том числе в ФРГ, о такой проблеме уже не знали, а только помнили. Есть достаточно свидетельств «с мест», причем не из маленьких деревень, а из вполне крупных городов страны. В одном из сообщений из Казани на имя Никиты Хрущева работница завода п/я 634 Романова М. сообщала, что «в г. Казани полное отсутствие продуктов питания в магазинах. Все полки в магазинах пустуют. Если Вы придете в наш продуктовый магазин, то можете только лишь приобрести чай и кофе и еще кукурузные хлопья, вот весь ассортимент, нет совершенно крупяных изделий, мясных, сахара, конфект, жиров, рыбы, печенья, пряников и даже дорогах конфект по 35–40 руб. за кг а то нет, не говоря уже о дешевых. Мне непонятно, почему в настоящее время такое положение с продуктами… Если бы Вам пришлось увидеть когда-либо, как мы иногда достаем, именно достаем, не подумайте бесплатно, а за деньги, продукты в магазинах. Бывает такая толкотня, такая давка, что если стоишь у прилавка, то с большими трудностями выходишь, и это получается лишь потому, что в магазинах ничего нет» [311]. Другой казанский рабочий писал: «Никита Сергеевич, по всем данным, если брать по газетам и что сообщает радио, у нас все есть и даже перевыполнили, но вот в магазинах нет ничего, кроме консервов с крабами, не говоря о чем-нибудь лучшем. Даже нет необходимого для жизни человека. В Казани нет даже хлеба в достатке черного, не говоря уже о белом… Прошло после войны 10 лет, и сообщалось, что жизнь должна быть довоенного уровня, но это не видно, даже нет никакого сравнения. Вот раньше, если бы я жил так, как сейчас в смысле финансового вопроса, то в 1927-29 годах мог купить дом, но сейчас даже не могу купить хлеба и сахара, также картофеля, мяса в магазинах… Прошу Вас разобраться более подробно о нужде населения и улучшить жизнь» [311]. А вот коллективное обращение 41 рабочих города Грозного: «Дорогой и глубокоуважаемый Никита Сергеевич, мы рабочие разных предприятий г. Грозного живем в разных уголках города, но обращаемся к Вам с общей жалобой о самом нетерпимом положении в торговле хлебом, сахаром, маслом, мясом и пр. продуктами. В настоящее время в городе или рабочем поселке, чтобы купить хлеба 1 кг, нужно простоять в очереди 2-3-4 часа. Столовые и буфеты отпускают только по 300 гр. хлеба на человека или полбатона, а если кому мало покушать 300 грамм или полбатона, то хоть сколько хочешь проси, не дадут боль