.
Ясно, по крайней мере, следующее: признаниеправа на существование в том смысле, какойпридают ему теоретики социализма, может бытьдостигнуто только в результате обобществлениясредств производства. Антон Менгер, правда,высказался в том смысле, что частнаясобственность и право на существование вполнемогут сосуществовать. В этом случае требованияграждан государства на средства, необходимые имдля существования, пришлось бы рассматривать какнечто подобное закладной, подлежащейудовлетворению за счет национального доходапрежде, чем привилегированные граждане получилибы свой нетрудовой доход. Но даже ему пришлосьпризнать, что в случае полной реализации права насуществование соответствующие расходы поглотятстоль большую часть нетрудового дохода и стольсильно обкорнают частную собственность, чтовскоре вся собственность окажется вколлективном владении [45*].Если бы Менгер сумел понять, что право насуществование с необходимостью порождает правона равное распределение потребительских благ, онне стал бы говорить о его совместимости с частнойсобственностью на средства производства.
Право на существование очень тесно связано справом на труд [46*].В основе идеи — не столько право на труд, сколькообязанность трудиться. Законы, которыепредоставляют нетрудоспособным возможностьпретендовать на поддержку, тем самым лишаюттакого права работоспособных. Они могутпретендовать только на предоставление рабочегоместа. Естественно, что социалистические авторыи следовавшие за ними социалистические политикипрежних времен имели довольно свободноепредставление об этом понятии. Они превратилиего — более или менее явно — в требование наполучение работы, соответствующей склонностям испособностям рабочего и обеспечивающей при этомдостаточную заработную плату. В основе права натруд лежит та же идея, что выразилась в праве насуществование: в «естественных» условиях, —которые нам следует считать существовавшими до ивне рамок общественного порядка, базирующегосяна частной собственности, и которые будутвосстановлены социалистическими конституциямипосле ликвидации частной собственности, — каждыйчеловек должен быть способен добыть собственнымтрудом достаточные средства к существованию.Буржуазное общество, разрушившее этот разумноустроенный мир, обязано возместить пострадавшимто, что они утратили. Эквивалентом утраченного идолжно выступать право на труд. Мы опятьсталкиваемся со старой иллюзией средств ксуществованию, которые предположительно должнадавать Природа независимо от уровняисторического развития общества. Но дело-то втом, что Природа вовсе не знает и непредоставляет никаких прав. Поскольку желаниячеловека практически беспредельны, а Природасама по себе скудна, человек вынужден заниматьсяхозяйством. Эта хозяйственная деятельностьпредполагает социальное сотрудничество; истокисотрудничества — в понимании того, что оноувеличивает производительность труда и повышаетуровень жизни. Заимствованная в наиболее наивныхтеориях естественного права идея, что в обществечеловеку приходится хуже, чем в «болеесвободном и примитивном естественномсостоянии», и что общество должно, так сказать,купить его терпение в обмен на специальные права,-- краеугольный камень построений, возводимыхпоборниками права на труд и права насуществование.
Когда производство отлично сбалансировано,безработицы не бывает. Безработица естьследствие экономических изменений, и там, гдеразвитие хозяйства не сдерживаетсявмешательством властей и профсоюзов, онавозникает только как переходное явление, аизменения заработной платы обычно носяткомпенсаторный характер. Соответствующиеинституты, например биржи труда, представляющиесобой просто развитие экономического механизмасвободного рынка, где индивидуум свободенвыбирать и изменять профессию и место работы,способны сократить продолжительность отдельныхслучаев безработицы настолько, что онаперестанет восприниматься как серьезноебедствие [47*]. Но требование, чтобы каждыйгражданин имел право на привычную ему профессиюи заработок не ниже, чем у других профессий,которые пользуются большим спросом на рынкетруда, абсолютно несостоятельно. Организацияпроизводства нуждается в средствах побуждения ксмене профессий. В социалистическойформулировке право на труд совершеннонереализуемо, и не только в обществе, основанномна частной собственности на средствапроизводства. Даже социалистическое общество неможет гарантировать рабочему право на занятостьтолько в выбранной профессии; оно также будетнуждаться в способах перемещения рабочих туда,где они нужнее.
Три основных экономических права — а число ихлегко увеличить — принадлежат к прошедшей эпохедвижения за социальные реформы. Они сохранилисегодня хотя и немалое, но чистопропагандистское значение. Их место занялотребование обобществления средств производства.
Противоположность между реализмом иноминализмом, пронизывающая всю историючеловеческой мысли со времен Платона иАристотеля, проявилась также в областисоциальной философии [48*]. [57]Различие между отношением коллективизма ииндивидуализма к проблеме общественныхобъединений такое же, как между отношениемуниверсализма и номинализма к проблеме понятиявида. [58] В сфере социальныхнаук эта противоположность приобретаетвысочайшую важность, так же как в философииотношение к идее Бога получило значение, далековыходящее за пределы научного исследования. Это-- политическая важность. Существующие поныне ине желающие сдаваться структуры власти находят вфилософии коллективизма оружие для защиты своихправ. И даже здесь номинализм проявляет себя какбеспокойная наступательная сила. Как в областифилософии он разрушает старые системыметафизического умозрения, так и здесь онвзрывает метафизические схемы социологическогоколлективизма.
Политическое злоупотребление тем, чтопервоначально выступало в телеологическомобличье лишь как противоположностьпредставлений в теории познания, становитсясовершенно отчетливым, когда дело касается этикии политики. Проблема здесь формулируется иначе,чем в области чистой философии. Вопрос звучиттак: что должно быть целью — личное или общее? [49*]Такое противопоставление целей индивида целямсоциального целого можно снять, толькопожертвовав чем-то одним в пользу другого. Спор ореальности или номинальности понятийпревращается в спор об иерархии целей. И здесьзаново возникает трудность для коллективизма.Поскольку наличествуют разные социальные collectiva[60] цели которых представляютсяпротивоположными в той же степени, что и целииндивидуумов, противостоящих этим collectiva этотконфликт интересов должен быть разрешен. Насамом деле практический коллективизм не слишкомбеспокоится об этом. Он ощущает себя толькоапологетом правящих классов и в качестве научнойполиции защищает тех, кому в данный моментпринадлежит власть, с не меньшим рвением, чемполитическая охранка.
Индивидуалистическая социальная философияэпохи Просвещения по-своему обошлась спротивоположностью между индивидуализмом иколлективизмом. Она называетсяиндивидуалистической, поскольку ее первойзадачей было сокрушить идеи правящегоколлективизма, чтобы расчистить путь дляпоследующей социальной философии. Но при этомразбитый идол коллективизма не был замененкультом индивида. Положив в основусоциологической мысли доктрину гармонииинтересов, индивидуалистическая социальнаяфилософия создала современную науку об обществе,доказывая при этом, что конфликта интересов,вокруг которого было столько стычек, вдействительности нет. Ибо общество вообще можетсуществовать только при том условии, что в неминдивид найдет поддержку для своего Я и своейсобственной воли.
Коллективистское движение современностичерпает свою силу не в скрытых потребностяхсовременной научной мысли, но в политическойволе эпохи, тяготеющей к романтизму и мистицизму.Духовные движения представляют собой восстаниемысли против инерции, бунт немногих противмножества. Это бунт тех, кто благодаря духовнойсиле всего сильнее в одиночестве, против тех, ктоможет выразить себя лишь заодно с массой, столпой и кто имеет значение только в силу своеймногочисленности. Коллективизм — этопротивостояние, это оружие всех тех, ктостремится убить разум и мысль. Потому-токоллективизм воздвигает «нового кумира»,самого холодного из всех «холодных чудовищ»-- государство [50*]. Превознося этомистическое существо и превращая его в своегорода божество, разукрашивая его всемиэкстравагантными совершенствами и очищая отвсякой грязи [51*], выражаяготовность все пожертвовать на его алтарь,коллективизм сознательно стремится порвать всенити, связывающие социологическую иестественнонаучную мысль. Это особенно явно утех мыслителей, которые настойчивой и остройкритикой немало поработали над освобождениеместествознания от всех следов телеологии [61], но в то жевремя в сфере познания общества не толькосохраняли традиционные идеи и приемытелеологического мышления, но даже, стремясьоправдать их, перекрывали для социологии всепути к свободе мысли, которая уже стала к томувремени достоянием естественных наук.Кантовская философия природы не сохраняет местадля какого-либо бога или руководителямироздания, но историю она рассматривает, как«выполнение тайного плана природы»,направленного на создание совершенноговнутренне и внешне государственного устройствакак единственного условия развития всегозаложенного природой в человечество