интересов предприниматели ведут производствовопреки интересам потребителей.Предприниматели, не колеблясь, могут «создатьили усилить потребность публики в вещах, дающихпростое чувственное удовольствие, но при этомвредных для физического или духовногоздоровья». Говорят, например, что борьба спьянством, этой ужасной угрозой национальномуздоровью и благополучию, затрудненапротиводействием «сплоченных интересовалкогольного капитала всем попыткам сократитьалкоголизм». Привычка к курению не«расширялась бы так быстро среди молодежи,если бы не было экономическойзаинтересованности в ее распространении».«Предметы роскоши, всякого рода мишура ипобрякушки, дрянные и непристойныепубликации» сегодня «навязываются публикеради прибыли производителей или надежд на нее»[436*]. Все знают, что широкомасштабноевооружение государств, да и сами войныприписываются махинациям«военно-промышленного капитала».
Предприниматели и капиталисты в поискахвозможностей капиталовложений обращаются к темотраслям производства, где рассчитываютполучить наибольшую прибыль. Они стремятсяоценить будущие потребности потребителей, чтобыиметь общее представление о спросе. Посколькукапитализм постоянно создает новое богатстводля всех и при этом расширяет кругудовлетворяемых желаний, потребители частополучают возможность насытить прежде незамечавшиеся потребности. Поэтому особойзадачей капиталистического предпринимателястановится выявление новых желаний. Вот чтоимеют в виду, когда говорят, что капитализмсоздает потребности, чтобы потом удовлетворятьих.
Природа того, что желанно потребителю, незаботит предпринимателя и капиталиста. Онипросто его послушные слуги, и не их делопредписывать, чем ему услаждать себя. Если онхочет, ему дадут яд и смертельное оружие. Но ничтоне может быть ошибочнее предположения, чтотовары, служащие дурным или опасным целям,приносят дохода больше, чем те, которые служатблагим целям. Наивысшую прибыль приносит то, чтопользуется наивысшим спросом. Охотник заприбылью производит те товары, по которымсуществует наибольшая диспропорция междуспросом и предложением. Конечно, раз уж он вложилсвой капитал, он заинтересован в возрастанииспроса. Он пытается расширить. продажу. Но он неможет сколько-нибудь долго противодействоватьизменению потребностей потребителя. Точно так жене может он долго получать слишком большуювыгоду от роста спроса на его продукт, посколькудругие предприниматели устремляются в егоотрасль и в результате снижают прибыль досредней величины.
Человечество потребляет алкоголь не потому,что существуют пивоварни и заводы попроизводству водки и вин; люди варят пиво, гонятспирт и изготовляют вина ради спроса наалкогольные напитки. «Алкогольный капитал»виноват в пьянстве не больше, чем в сочинениипьяных песен. Капиталист, имеющий долю в пивном испиртоперегонном заводах, предпочел бы долю виздательской фирме, выпускающей религиознуюлитературу, если бы спрос на «спиритуальное»был больше, чем на спиртное. Не«военно-промышленный капитал» создал войны-- это войны породили «военно-промышленныйкапитал». Не Крупп и не Шнейдер подстрекаютнароды к войне, а империалистически настроенныеписатели и политики. [370]
Если кто-то считает алкоголь и никотинвредными, пусть воздерживается. Пустьпопытается, если хочет, обратить к воздержаниюсвоих ближних. Ясно одно, в капиталистическомобществе, основным принципом которого являетсясамоопределение и ответственность каждогоиндивидуума, он не может никого против волипринудить к отказу от никотина и алкоголя. Еслиневозможность подчинить других своим желаниямвызывает у него сожаление, пусть утешится хотя бытой мыслью, что и сам он защищен от командованиядругих.
Некоторые социалисты упрекают капитализм впервую очередь в непомерном разнообразии благ.Вместо изготовления однообразной продукции сгромадной экономией на масштабах производстваидет выпуск сотен и тысяч разновидностей каждоготовара, что сильно удорожает изделия. Социализмбудет выпускать в оборот только однообразныетовары; он унифицирует производство и тем самымувеличит производительность народного труда.Одновременно социализм уничтожит изолированныедомашние хозяйства и вместо них заведеткоммунальные кухни и меблированные комнаты, какв отелях. Это также увеличит общественноебогатство, устранив растрату труда в крошечныхкухнях, которые обслуживают всего несколькихпотребителей. Во многих социалистическихписаниях, особенно у Вальтера Ратенау, эти идеиразработаны очень детально [437*]. [371]
При капитализме каждый покупатель долженрешать, предпочитает ли он дешевые товарыоднообразного массового производства или болеедорогие вещи, произведенные специально на вкусотдельных людей или небольших групп. Конечно,существует тенденция к постепенной унификации истандартизации производства и потребления.Исходные материалы производственных процессов скаждым днем становятся болеестандартизированными. Разумный предпринимательбыстро обнаруживает преимущества стандартногосырья: меньше издержки на приобретение, большиевозможности замены, а приспособляемость к другимпроизводственным процессам выше, чем унестандартизованных продуктов. Стандартизацияорудий производства сегодня затрудняется прямойили косвенной социализацией многих предприятий.Поскольку они лишены рационального управления,нет упора на преимущества стандартизации.Армейское начальство, администрация отделовмуниципального строительства, сотрудникиуправления государственными железными дорогамии другие чиновники с бюрократическим упрямствомсопротивляются внедрению типовых материалов иоборудования. Унификация машин, фабричногооборудования и полуфабрикатов не требуетперехода к социализму. Напротив, капитализм длясвоих нужд делает все это быстрее.
Иначе обстоит дело с потребительскими благами.Если человек потворствует своему особому,личному вкусу вместо того, чтобы использоватьоднообразные продукты массовой промышленности,и готов за это платить дополнительно, нельзясчесть его неправым. Если мой друг предпочитаетодеваться, содержать квартиру и питатьсяпо-своему, а не как все остальные, кто может его вэтом упрекнуть? Ведь его довольство определяетсяудовлетворением его желаний; он желает жить какему нравится, а не как я или другие жили бы на егоместе. Имеют значение здесь его ценности ипредпочтения, а не мои и не других людей. Можетбыть я сумею доказать ему, что суждения, накоторых он основывает свою шкалу ценностей,ложны. Например, я смогу продемонстрировать, чтовыбранная им пища имеет меньшую питательнуюценность, чем он думает. Но если в основе егоценностей лежат не ложные представления осоотношении причин и следствий, а чувства ипереживания, мои аргументы ни к чему. Если привсех преимуществах коммунальных кухонь и жизни вотелях он все-таки предпочитает отдельноежилище, если такие сантименты как «собственныйдом» и «собственный очаг» значат для негобольше, чем доказательства пользы единства иоднообразия, тогда больше не о чем говорить. Еслион намерен меблировать жилище по собственномувкусу, а не в соответствии с общественныммнением, направляемым фабрикантом мебели, тогданечем опровергнуть его выбор. Если, зная одействии алкоголя, он продолжает пить, посколькуготов платить еще дороже за получаемоеудовольствие, я могу со всей определенностью сточки зрения моих ценностей назвать егонеразумным, но здесь его воля и егоценности решают дело. Если я как единоличныйдиктатор или как член деспотически правящегобольшинства запрещу употребление алкоголя, яэтим не увеличу производительностьобщественного производства. Кто не одобряеталкоголь, тот и без всякого запрета не станет егоупотреблять. Для всех других запрет того, чтоценится ими превыше всего, означает ухудшение ихобеспечения.
Противопоставление производительности иприбыльности, которое, как мы показали впредыдущей главе, совершенно бесполезно дляпонимания функционирования производства,направленного к заданным целям, должнонепременно привести к ложным заключениям, еслиего применить к целям экономических действий [438*]. Имея ряд средств длядостижения заданной цели, можно сказать, что тотили иной процесс более практичен, т. е. способенпринести больший доход. Но если мы задаемсявопросом, какое именно средство даст большийнепосредственный рост благосостоянияиндивидуума, то в нашем распоряжении нетобъективных способов оценки. Здесь решаетсубъективная воля человека. Воду, молоко или виновыбирают не ради их физиологического действия, аоценивая ощущения от этого действия. Если кто-топьет вино, а не воду, нельзя сказать, что ондействует иррационально. Единственное, что я могбы сказать, — что на его месте пил бы иное. Но егостремление к счастью есть его дело, а не мое.
Если социалистическое общество снабжаеттоварищей не тем, чего им хочется, а тем, чтовыбрал для их радости правитель, суммаудовлетворения не растет, а уменьшается. Конечноже, такое притеснение индивидуальной воли никакнельзя назвать «экономической демократией».
Существенное различие между капиталистическими социалистическим производством в том, что прикапитализме человек заботится о себе сам, а присоциализме это делают за него другие. Социалистыхотели бы кормить и одевать человечество ипредоставлять ему кров. Но человек предпочитаетесть, пить, одеваться, жить и искать счастье насобственный манер.
Число наших современников, которые выбралисоциализм потому, что его уже выбралобольшинство, довольно велико. Постоянноприходится слышать:
«Большинство людей хотят социализма, массыбольше не поддерживают капиталистическийобщественный строй, значит, мы должны провестиобобществление». Но в глазах противниковсоциализма этот аргумент неубедителен. Конечно,если большинство хочет социализма, мы получим