насилие. Нельзя забывать, что философия насилия,которая пришла на смену миротворческому учениюлиберализма и демократии, началась как философияпрофсоюзов. Прославление насилия, стольхарактерное для политики русских советов,итальянского фашизма и германского нацизма,которое сегодня серьезно угрожает всемдемократическим правительствам, имелоисточником учение революционного синдикализма.Проблемой профсоюзной жизни являетсяпринуждение к совместным действиям изабастовкам. Профсоюзы претендуют на правоизгонять с работы всех, кто не хочет действоватьвместе с ними и кому они отказали в приеме впрофсоюз. Они претендуют на право прерыватьработу по своему решению, а также на то, чтобы недавать никому занять рабочие места бастующих.Они претендуют на право предотвращатьпротиводействие своим действиям и применятьнасилие к несогласным, а также любое насилие длядостижения успеха.
Каждое объединение становится болеебюрократизированным и осторожным в поведении,когда его лидеры стареют. Боевые союзыутрачивают желание нападать и теряютспособность стремительными действиямиодолевать врагов. Армии милитаристскихгосударств, прежде всего армии Австрии и Пруссии,опять и опять получали урок того, что спрестарелыми вождями побеждать трудно.Профсоюзы не исключение из этого правила. Вполнеможет оказаться, что некоторые из старейших инаиболее развитых отрядов профсоюзного движениявременно утратили разрушительную страсть кагрессии и готовность к сражениям. Так что когдапожилые лидеры сопротивляются разрушительнойполитике пылкой молодежи, инструмент деструкциина какое-то время становится инструментомподдержания status quo [393] Какраз по этой причине радикалы постоянно срамилипрофсоюзы, а профсоюзы обращались к помощинесоциалистических классов общества, когда онинуждались в поддержке для принудительнойюнионизации. Но эти передышки в разрушительнойборьбе профсоюзов всегда были короткими. Опять иопять верх одерживали те, кто призывал кнепрерывному сражению противкапиталистического устройства общества.Сторонники насилия либо вытесняли старыхлидеров профсоюзов, либо создавали вместо старыхорганизаций новые. Иначе и быть не могло. Ведь всоответствии с основной идеей профсоюзногодвижения профессиональные союзы рабочих мыслимытолько как орудия разрушения. Как было показано,солидарность членов профсоюзов может опиратьсятолько на идею борьбы за уничтожениеобщественного строя, основанного на частнойсобственности на средства производства. Нетолько практическая деятельность профсоюзов, нои их теоретическая основа — деструкционизм.
Краеугольный камень юнионизма —принудительное членство. Рабочие отказываютсяработать с теми, кто принадлежит к непризнаваемой ими организации. Они добиваютсяувольнения нечленов профсоюза угрозойзабастовки, а если это окажется недостаточным, тозабастовкой. Уклоняющихся от вступления иногдапринуждают с помощью грубого обращения. Нетнужды распространяться, что это насильственноенарушение свободы личности. Все софизмызащитников профсоюзного деструкционизма несмогли изменить в данном отношенииобщественного мнения. Когда время от времениособенно тяжкие примеры насилия против нечленовпрофсоюзов делаются известными, даже те газеты,которые всегда более или менее поддерживаютдеструкционистские партии, вынужденыпротестовать.
Оружие профсоюзов — забастовка.Следует ясно представлять, что каждая стачкаесть акт насилия, форма вымогательства, средствопринуждения по отношению к тем, кто можетпомешать намерениям бастующих. Ведь забастовкаокончится проигрышем, если предпринимательсможет заменить забастовщиков другими рабочимиили если забастует только часть рабочих. Альфа иомега профсоюзных прав — возможность примененияпротив штрейкбрехеров самого примитивногонасилия. Нас здесь не интересует, как именнопрофсоюзы в разных странах добыли это право.Достаточно сказать, что в последние десятилетияим это удалось повсеместно, и не столько врезультате явных законодательных решений,сколько в силу молчаливой терпимости к такойпрактике со стороны властей и суда. В Европегодами было невозможно сломить забастовку спомощью найма штрейкбрехеров. Длительное времяудавалось по крайней мере избегать забастовок нажелезных дорогах, в электроэнергетике,водоснабжении и на важнейших предприятияхгородского жизнеобеспечения. Но и здесьидеология разрушения, наконец, одержала верх.
Если это понадобится профсоюзам, они угрозойобречь на голод и жажду, холод и тьму смогутпринудить к покорности города и страны. Они могутотлучить от типографских машин не нравящиеся имгазеты; они могут прекратить доставку по почтенежелательных им изданий и писем. Если онизахотят, рабочие будут беспрепятственносаботировать, повреждать орудия и предметытруда, работать так медленно и плохо, что их трудпотеряет всякую ценность.
Никто еще не доказал полезности профсоюзов. Неттеории заработной платы, из которой следовало бы,что профсоюзы обеспечивают непрерывный ростреального дохода рабочих. Сам Маркс был далек отпредположения, что профсоюзы могут как-либоповлиять на заработную плату. Выступая в 1865 г.перед Генеральным Советом Интернационала [453*],Маркс пытался привлечь своих товарищей ксовместным действиям с профсоюзами. Эта цельсквозит в первых словах его выступления.Представление, что стачками нельзя добитьсяувеличения заработной платы, — популярное воФранции среди прудонистов и в Германии средилассальянцев — вызывало, по его словам,«возмущение рабочего класса». Но еговеликолепные тактические способности, которыеза год до этого позволили ему в «Учредительномманифесте Международного товариществарабочих» соединить в одной программе самыеразличные взгляды на природу, цели и задачирабочего движения, были брошены в игру радисоединения профсоюзного движения сИнтернационалом. Это и побудило его высказатьвсе, что можно в пользу профсоюзов. Тем не менее,ему достало осторожности не связывать себяутверждением, что профсоюзы могут обеспечитьнепосредственное экономическое улучшениеположения рабочих. Он считал, что профсоюзыдолжны возглавить борьбу с капитализмом. Судя потому, чего он ожидал от выступления профсоюзов,не приходится сомневаться в отведенной им роли.«Вместо консервативного девиза «Справедливаязаработная плата за справедливый рабочийдень» рабочие должны написать на своемзнамени революционный лозунг: «Уничтожениесистемы наемного труда!» Они терпят неудачу,поскольку ограничиваются партизанской борьбойпротив следствий существующей системы, вместотого чтобы одновременно стремиться изменить ее,вместо того чтобы использовать своиорганизованные силы в качестве рычага дляокончательного освобождения рабочего класса, т.е. окончательного уничтожения наемного труда»[454*].Маркс едва ли мог яснее сказать, что для негопрофсоюзы не более чем орудие разрушениякапиталистического общества.Эмпирически-реалистическим политэкономам иревизионистам марксизма остается утверждать,что профсоюзам удавалось постоянно удерживатьзаработную плату выше того уровня, которыйсуществовал бы без профсоюзов. Эту идею не нужнодаже оспаривать, потому что никто и не пыталсятеоретически ее обосновать. Она остаетсясовершенно бездоказательным утверждением,которое вовсе не принимает в расчет взаимосвязьэкономических факторов.
Профсоюзная политика забастовок, насилия исаботажа не может претендовать ни на какиезаслуги в улучшении положения рабочих [455*]. Онатолько расшатывает до основания искусновыстроенное здание капиталистической экономики,в которой день ото дня повышается жизненныйуровень всех, вплоть до беднейших рабочих. Да идействует эта политика не в интересахсоциализма, а в интересах синдикализма.
Если бы рабочие отраслей, не имеющих, таксказать, жизненно важного значения, сумелидобиться заработной платы большей, чем диктуетсяситуацией на рынке, это привело бы в движениесилы по восстановлению нарушенного рыночногоравновесия. Если, однако, рабочие жизненно важныхотраслей смогли бы с помощью забастовки илиугрозы забастовки добиться для себя выполнениятребований о более высокой заработной плате, атакже удовлетворения иных претензий,выдвигающихся рабочими других отраслей,положение стало бы совсем иным. Мало сказать, чтоэти рабочие стали бы действительнымимонополистами, поскольку то, о чем идет речь,лежит за пределами понятия рыночной монополии.Если забастуют работники всех транспортныхпредприятий и при этом еще сумеют заранеерасстроить все попытки им помешать, они станутабсолютными тиранами на соответствующихтерриториях. Могут сказать, что они будутпользоваться своей властью сдержанно, но это неизменяет того факта, что они обладают властью.При таком раскладе в стране будут только двасословия: члены профсоюзов жизненно важныхотраслей и все остальные, которые станутбесправными рабами. Так мы придем к обществу, вкотором «незаменимые рабочие с помощьюнасилия господствуют над остальными классами»[456*].
И возвращаясь еще раз к вопросу о власти, хорошобы внимательно посмотреть, на чем держится этавласть, да и любая другая. Власть организованныхв профсоюзы рабочих, перед которой сейчастрепещет весь мир, держится на той же самойоснове, что и власть всех других тиранов во всевремена; это не что иное, как продукт идеологии.Десятилетиями людям вдалбливали: профсоюзыполезны и необходимы отдельным людям, так же каки обществу; только болезненный эгоизмэксплуататоров может мечтать о поражениипрофсоюзов; забастовщики всегда борются заправое дело, и нет худшего позора, чемштрейкбрехерство; попытки защитить желающихработать, когда все бастуют, безнравственны.Поколение, получившее воспитание в последниедесятилетия, с детства усвоило, что важнейшийобщественный долг рабочего — быть членомпрофсоюза. Стачка стала означать своего родасвятое действо, социальное таинство. На этой