период расцвета этатистской идеологии передпервой мировой войной. Генеральные штабы хорошопонимали преимущество частных предприятий.
Некоторые доходные монополии, существовавшие сдавних времен, не были уничтожены даже в эпохулиберализма — ради интересов казны. Онисохранились, потому что на них смотрели как наудобный способ сбора налога на потребление. Приэтом ни у кого не было иллюзий относительнонеэкономичности государственногопредпринимательства, например, в управлениитабачной монополией. Но прежде, чем либерализмсмог совершить прорыв для внедрения своихпринципов в эти отрасли, социализм повернулдвижение вспять.
Первая в современный период волнанационализации и муниципализации имела малообщего с современным социализмом. Большую роль вистоках движения сыграли старые идеиполицейского государства, а также чисто военныеи политические соображения. Но скоро в этомдвижении начала доминировать социалистическаяидеология. Оно превратилось в сознательнуюсоциализацию, которую проводили государства имуниципалитеты. Лозунгом было: долойнеэкономичные частные предприятия, долойпредпринимательство.
Сначала на процесс национализации имуниципализации никак не влияла низкаяэффективность социалистического производства.Предостерегающих голосов никто не слышал. Ихперекрывали шумные настоятельные требованияэтатистов, социалистов и всех другихзаинтересованных элементов. Люди предпочиталине видеть недостатков правительственныхпредприятий, а потому и не видели их. Лишь однообстоятельство ограничивало чрезмерную прытьврагов частного предпринимательства —финансовые трудности большинства общественныхпредприятий. Политические причины мешалиправительствам полностью перенести напотребителей высокие издержки государственногоуправления производством, в силу чего убыткиэксплуатации были частым делом. Приходилосьутешаться тем, что общие экономические исоциально-политические преимуществагосударственных и муниципальных предприятийстоят жертв. Тем не менее, дальнейшую этатизациюстали проводить осторожнее. Замешательствоправительственных экономистов сделало явным то,что они начали маскировать причиныэкономических провалов обобществленныхпредприятий. Убытки объяснялись особымиобстоятельствами вроде личных ошибокуправляющих и неверных методов организации.Вновь и вновь приводили как образец хорошегоуправления прусские государственные железныедороги. Действительно, эти дороги приносилихорошую прибыль, но тут были особые причины.Пруссия построила самую важную часть сетигосударственных железных дорог в первойполовине 80-х годов, в период чрезвычайно низкихцен. Оборудование и расширение этой сетипроведены в общем и целом до мощного подъеманемецкой промышленности, который начался вовторой половине 90-х годов. Так что не было ничегоудивительного в том, что эти железные дорогиприносили хорошую прибыль: загрузка сама по себеросла год от года, уголь был на каждом шагу,условия эксплуатации были благоприятными.Ситуация сложилась так, что они приносилиприбыль, несмотря на то, что принадлежалигосударству. То же самое было с газом, водой иэлектроснабжением, с трамвайной сетьюнескольких больших городов. Но выводы, которые извсего этого делались, были совершенно неверными.
Вообще говоря, в результате национализации имуниципализации издержки эксплуатации пришлосьвозмещать за счет налогов. Так что можно смелосказать, что никакой другой лозунг не выдвигалсяв менее подходящий момент, чем требованиеГольдшейда о «преодолении налоговогогосударства». [395]Гольдшейд полагал, что финансовые сложностигосударства, вызванные мировой войной и еепоследствиями, нельзя устранить старымиметодами финансирования государственныхрасходов. Доход от налогообложения частныхпредприятий сокращается. Значит, нужно сделатьгосударство собственником путем отчуждениякапиталистических предприятий, чтобыгосударство смогло покрывать расходы изприбылей собственных предприятий [458*]. Здесь телегапоставлена впереди лошади. Финансовые трудностивозникли как раз потому, что налоги сталинедостаточными для предоставления необходимыхдотаций обобществленным предприятиям.Дальнейшая национализация предприятий неустранила бы зло, но усилила бы его.Бесприбыльность общественных предприятий и всамом деле перестала бы быть различимой в общейсумме бюджетного дефицита, но положениенаселения при этом ухудшилось бы. Бедность инищета возросли бы, а не сократились. Чтобысправиться с финансовыми затруднениямигосударства, Гольдшейд предлагает довестисоциализацию до последнего конца. Но ведьфинансовые неприятности наступили как развследствие того, что социализация уже зашласлишком далеко. Они исчезнут только свозвращением социалистических предприятий вчастную собственность. Пришло время, когданевозможность двигаться дальше в том женаправлении стала очевидной для всех, когда дажеслепые «увидели», что социализм несет упадоквсей цивилизации. Усилия центрально-европейскихстран одним ударом социализировать все, былисорваны не сопротивлением буржуазии, а темфактом, что дальнейшее обобществление сталоневозможным по финансовым причинам.Систематическая, холодно обдуманнаясоциализация, которая проводилась государствамии общинами перед войной, забуксовала из-за того,что результаты оказались очень уж наглядными.Продолжить ее под другим именем, как это пыталисьсделать комиссии по социализации в Германии и вАвстрии, не удалось. Успех был невозможен, покрайней мере с использованием старых методов.Голос разума, убеждавший людей не делать ни шагадальше в этом направлении, нужно было заставитьзамолчать, критику — устранить хмелем энтузиазмаи фанатизма, оппонентов — убить, посколькудругого способа переубедить их не было.Большевизм и спартакизм были последним оружиемсоциализма. [396] В этомсмысле они являются неизбежным результатомполитики деструкционизма.
Для классического либерализма XIX века, которыйсчитал нужным оставить государству тольковопросы безопасности личности и собственностиграждан, проблема финансирования общественныхуслуг имела небольшое значение. Администрациялиберального общества стоит так мало посравнению с национальным доходом, что не столь ужважно, как именно собирать средства для еесодержания. Если либеральные авторы того периодавсе-таки занимались поиском лучшей системыналогообложения, то только из стремлениянаиболее рационально организовать общественнуюжизнь во всех ее деталях, а вовсе не потому, чтовидели здесь одну из главных проблем общества.Приходилось, конечно, принимать во внимание, чтонигде в мире либеральные идеалы не былиреализованы и что надежды на их полнуюреализацию в ближайшем будущем невелики. Но таккак признаки либерализации были повсеместноочевидны, была надежда, что отдаленное будущеепринадлежит либерализму. Силы прошлого были ещедостаточно велики, чтобы замедлить процесс, ноимелась уверенность, что они уже не смогутполностью остановить его или повернуть вспять.Либералы признавали, что еще существуютмеханизмы завоевания и насилия, еще есть армии,тайные дипломатические соглашения, войны,тарифы, государственное вмешательство в делапромышленности и торговли — короче говоря,интервенционизм различного рода во внутренней ивнешней политике, и потому народы должны бытьготовы к тому, чтобы еще немалое времяпредоставлять значительные суммы направительственные расходы. Вопросыналогообложения были малосущественны в чистолиберальном государстве, но в авторитарныхгосударствах они приковывали растущее внимание.Либералы того времени, рекомендовали сокращениегосударственных расходов. Но раз уж этогодобиться не удавалось, следовало найти такиеспособы сбора нужных средств, чтобы онипричиняли ущерба не больше, чем абсолютнонеизбежно.
Чтобы правильно понять налоговые идеилиберализма, нужно иметь в виду, что длялиберальных политиков всякий налог есть зло(хотя до известной степени и необходимое), агосударственные расходы следует удерживать навозможно более низком уровне. Когда онирекомендовали использовать тот или иной налог,точнее говоря, когда они признавали его менеевредоносным, чем другие формы налогов, они всегдаимели в виду сравнительно небольшие потребностиказны. Низкий уровень налогообложения естьсоставная часть всех либеральных налоговыхпрограмм. Только это объясняет их отношение кподоходному налогу, который они первые сделалипредметом обсуждения в контексте финансированиягосударственных расходов. Отсюда же идетготовность либералов освободить от налогадоходы на уровне прожиточного минимума ипонизить налоговые ставки на небольшие доходы [459*].
Социалистическая финансовая политика такжепредставляет собой только временнуюконструкцию, рассчитанную исключительно наусловия переходного периода. Длясоциалистического государства, где все средствапроизводства принадлежат обществу, и все доходыпопадают сначала в государственные сундуки,вопросы финансов и налогообложения вообще несуществуют в том смысле, в каком с нимиприходится иметь дело в обществе, основанном начастной собственности. Те формы социализма,которые подобно государственному социализмунамерены сохранить видимость частнойсобственности, на деле также не будут нуждаться вналоговом механизме, хотя они, может быть, изахотят сохранить имя и легальные формыналогообложения. Они будут просто декретировать,какую часть общественного дохода, полученного начастных предприятиях, могут оставить себеноминальные собственники, а сколько следуетотдавать государству. Здесь и речи не будет оналоговой системе, которая налагаетопределенные тяготы на индивидуальноепредприятие, но предоставляет рынку выявить еевоздействие на цены и заработную плату, науровень процента и ренты. Проблемыфинансирования государственных расходов иналоговой политики существуют только там, гдесуществует частная собственность на средствапроизводства.
Но и для социалистов финансирование