Именно этуполитику атаковали Жорж Сорель и синдикалисты. [428] Сорель,застенчивый интеллектуал из буржуазной семьи,обличал «вырождение» социалистическихпартий, виной чему он считал проникновение в нихбуржуазных интеллигентов. Он мечтал овозрождении традиционного для масс духабезжалостной агрессии, об очищении его отсдерживающего влияния интеллектуальных трусов.Для Сореля имел значение только бунт. Он призывалк прямому действию, т. е. к саботажу и общейстачке как начальным шагам к последней Великойреволюции.
Сорель имел успех большей частью у снобистскихи праздных интеллектуалов и не менее снобистскихи праздных наследников богатыхпредпринимателей. Он не оказал заметноговоздействия на массы. Для марксистских партийего страстная критика была не более чем досаднойпомехой. Его историческая роль определяетсябольшей частью воздействием его идей на эволюциюрусского большевизма и итальянского фашизма.
Чтобы понять ментальность большевизма, следуетвернуться еще раз к догмам Карла Маркса. Марксбыл совершенно убежден, что капитализм являетсястадией всеобщей экономической истории, котораяне ограничена только несколькими развитымистранами. Капитализм нацелен на обращение всехчастей мира в капиталистические страны.Буржуазия принуждает все страны превратиться вкапиталистические. Когда пробьет последний часкапитализма, весь мир однообразно будетнаходиться на стадии зрелого капитализма,созревший для перехода к социализму. Социализмвозникнет одновременно во всех частях мира.
Это утверждение Маркса оказалось ошибочнымничуть не менее чем все остальные егоутверждения. Нынче даже марксисты не могутотрицать и не отрицают, что черты капитализма вразных странах поразительно разнообразны. Ониосознают, что многие страны с точки зренияМарксового понимания истории должны бытьописаны как докапиталистические. В этих странахбуржуазия еще не занимает господствующихпозиций и еще не утвердила ту историческуюстадию капитализма, которая являетсянеобходимой предпосылкой появления социализма.Этим странам надлежит еще завершить«буржуазные революции», а затем пройти всестадии капитализма, прежде чем можно будетпоставить вопрос об их превращении всоциалистические страны. Единственная политика,которую марксисты могут одобрить по отношению ктаким странам, — это безусловная поддержкабуржуазии, во-первых, в ее стремлении к власти, аво-вторых, в ее капиталистических начинаниях. Втечение долгого времени марксистская партияможет не иметь других задач, кроме как бытьподручной буржуазного либерализма. Только этумиссию последовательный историческийматериализм мог предписать русским марксистам.Им следовало бы тихохонько ждать, покакапитализм не подготовит страну к приятиюсоциализма.
Но русские марксисты не желали ждать. Ониобратились к новой модификации марксизма,согласно которой нации могут перескакиватьчерез стадии исторической эволюции. Они закрылиглаза на тот факт, что эта новая доктрина была немодификацией марксизма, а скорее отрицаниемвсего того, что еще от него оставалось. Это былнескрываемый возврат к домарксистским иантимарксистским социалистическим учениям,согласно которым человечество вольно утвердитьсоциализм в любое время, как только сочтет, чтоэта система благоприятней капитализма. Тем самымбыл практически взорван весь мистицизм, присущийдиалектическому материализму и Марксовымнепреложным законам экономической эволюциичеловечества.
Освободившись от марксистского детерминизма,русские марксисты получили возможность выбратьнаиболее подходящую тактику для построениясоциализма в своей стране. Их больше небеспокоили экономические проблемы. Ониотбросили заботу о том, пришло ли время или нет.Перед ними осталась лишь одна задача — захватитьвласть.
Одна группа утверждала, что устойчивый успехвозможен только при массовой поддержке, хотязавоевывать большинство и не обязательно. Другаягруппа не одобрила такой длительной процедуры.Они предлагали решить дело смелым натиском.Малую группу фанатиков нужно организовать какавангард революции. Строгая дисциплина ибезусловное подчинение вождю сделают эту группупригодной для внезапной атаки. Они опрокинутцарское правительство, а затем станут правитьстраной традиционными методами царской полиции.
Имена этих двух групп — меньшевики и большевики-- были даны по результатам голосования в 1903 г. приобсуждении тактических вопросов. Отношение ктактическим приемам было единственным различиеммежду двумя группами. Обе они были согласныотносительно конечной цели — социализма.
Обе секты пытались оправдать свои подходыобильным цитированием писаний Маркса и Энгельса.Это, конечно, марксистский обычай. И каждая сектанаходила в этих священных книгах высказывания,подтверждающие ее собственные позиции.
Ленин, глава большевиков, знал своихсоотечественников куда лучше, чем его противникии их вождь Плеханов. В отличие от Плеханова он нестал ошибочно приписывать русским качествазападных народов. Он помнил, как дваждыиностранки просто захватывали престол и затемспокойно царили до конца дней своих. [429] Он хорошо осознавал, чтотеррористические методы царской тайной полициивесьма успешны и верил, что способен существенноулучшить эти методы. Он был безжалостнымдиктатором и знал, что у русских не хватитмужества сопротивляться силе. Подобно Кромвелю,Робеспьеру и Наполеону он был честолюбивымузурпатором и совершено верил в отсутствиереволюционного духа у большинства населения. [430] ДинастияРомановых была обречена из-за слабоволиянезадачливого Николая II. Социалистическийзаконник Керенский проиграл из-заприверженности принципам парламентаризма. Ленинпреуспел, потому что никогда не стремился ни кчему, кроме личной диктатуры. А русские томилисьпо диктатору — наследнику Ивана Грозного.
Вовсе не революционное восстание прервалоправление Николая II. Оно испустило дух на поляхсражений. С наставшим безвластием Керенский несмог совладать. Уличные волнения вСанкт-Петербурге смели Керенского. [431] Спустя недолгоевремя наступило 18-е брюмера Ленина. [432] Несмотряна большевистский террор, в Учредительномсобрании, избранном на основе всеобщего прямогоголосования, большевиков было не более 20процентов. [433]Ленин силой оружия разогнал Учредительноесобрание. Краткосрочная либеральная интерлюдиязакончилась. Из рук неспособных Романовых Россияперешла под власть настоящих авторитаристов.
Ленину было мало завоевания России. Он былвполне убежден, что ему суждено принестиблагодать социализма не только России, но и всемдругим народам. Официальное название, которое онвыбрал для своего правления, — Союз СоветскихСоциалистических Республик — не содержалоникаких намеков на Россию. Оно было создано какзародыш мирового правительства. Предполагалось,что все иностранные товарищи обязаныповиноваться этому правительству, а всяиностранная буржуазия в случае сопротивлениявиновна в измене и подлежит казни. Ленин ни вмалейшей степени не сомневался, что все страныЗапада — на грани великой последней революции. Онсо дня на день ожидал ее.
По мнению Ленина, только одна группа в Европемогла — хотя и без надежды на победу — попытатьсяпредотвратить революционный взрыв: развращенныеинтеллигенты, захватившие руководствосоциалистическими партиями. Ленин издавнаненавидел этих людей за приверженностьпарламентским процедурам и за то, что они стоялина пути его диктаторских поползновений. Онненавидел их, поскольку только на них взваливалвину за то, что социалистические партииподдержали военные усилия своих стран. Уже вовремена швейцарской эмиграции, котораязакончилась в 1917 г., Ленин начал раскалыватьсоциалистические партии Европы. Теперь оносновал новый. Третий Интернационал, который имконтролировался столь же своевластно, как ибольшевистская партия. Для этой новой партииЛенин выбрал имя коммунистическая партия.Коммунистам предстояло сокрушитьсоциалистические партии Европы, этих«социал-предателей», и тем самым подготовитьнемедленное уничтожение буржуазии и захватвласти вооруженными рабочими. Ленин не делалразличия между социализмом и коммунизмом каксоциальными системами. Его целью не былкоммунизм как противоположность социализма.Официальное имя страны было Союз СоветскихСоциалистических (не коммунистических)Республик. В этом плане он не собирался менятьтрадиционную терминологию, в которой оба терминабыли синонимами. Он назвал своих последователей,единственных искренних и надежных защитниковреволюционных принципов ортодоксальногомарксизма, коммунистами, а их тактику коммунистической,дабы отличить их от «вероломных выкормышейкапиталистических эксплуататоров», продажныхлидеров социал-демократии вроде Каутского иАльбера Тома. [434]Эти предатели, подчеркивал он, стремились ксохранению капитализма. Они не были истиннымисоциалистами. Единственными подлиннымимарксистами оказались те, кто отверг имясоциалистов, ставшее навеки позорным.
Так возникло различие между коммунистами исоциалистами. Те марксисты, которые неподчинились московскому диктату, называли себясоциал-демократами, или социалистами. Для нихбыло характерно убеждение, что наилучшимспособом перехода к социализму — конечной цели,роднившей их с коммунистами, — было завоеваниеподдержки большинства населения. Они отбросилиреволюционную риторику и обратились кдемократическим методам борьбы за власть. Их незаботила проблема, совместим ли социализм сдемократией. Но ради перехода к социализму онибыли готовы ограничить себя демократическимиметодами.
Коммунисты, напротив, в первые годы Коминтернабыли твердыми приверженцами принципа революциии гражданской войны. Послушные только своемурусскому вождю, они выбрасывали из своих рядов