на улицах Берлина в январе 1919 г. Коммунистическийнасильственный захват власти в Мюнхене весной 1919г., бунт Гельца в марте 1921 г. точно так жеокончились поражением. [449] В Венгрии в 1919 г. коммунистыбыли разбиты частями румынской армии, а такжеотрядами Хорти и Гембеша. [450]В Австрии многочисленные коммунистическиезаговоры провалились в 1918 и 1919 г.; свирепый бунт виюле 1927 г. был легко усмирен венской полицией. [451] В Италии в 1920 г.захват предприятий окончился полной неудачей. [452]
Во Франции и в Швейцарии коммунистическаяпропаганда казалась очень влиятельной в первоевремя после окончания войны в 1918 г., но оченьскоро истощилась. В Великобритании в 1926 г. общаястачка окончилась полным поражением. [453]
Троцкий был настолько ослеплен собственнойортодоксальностью, что отказался признатьпровал большевистских методов. Но Сталин сделалэто очень скоро. Он не оставил идею подготовкиреволюционных взрывов во всех странах мира иустановления повсеместной советской власти. Нопри этом хорошо сознавал, что агрессию нужноотложить на несколько лет и что нужны новыеметоды ее осуществления. Троцкий был неправ,приписывая Сталину удушение коммунистическогодвижения за пределами России. Сталин простоиспользовал другие методы для достижения все техже целей, общих для всех марксистов.
Как истолкователь марксистских догм, Сталин,конечно же, уступал Троцкому. Но он превосходилсвоего соперника как политик. Тактические успехибольшевизма на мировой арене — заслуга Сталина, ане Троцкого.
В области внутренней политики Троцкий прибегалк испытанным традиционным трюкам, которыемарксисты всегда использовали для развенчаниясоциалистической политики других партий. Что быСталин ни делал, это не были истинные социализм икоммунизм, но, напротив, чудовищное извращениеблагородных принципов Маркса и Ленина. Всекатастрофические результаты общественногоконтроля над производством и распределением,проявлявшиеся в России, толковались Троцким какрезультат мелкобуржуазности политики. Они небыли неизбежными следствиями коммунистическихметодов. Они были печальными порождениямисталинизма, а не коммунизма. Исключительнойвиной Сталина было объяснено все: что в странеправила совершенно безответственнаябюрократиями привилегированные олигархическиегруппы купались в роскоши, в то время как массыжили на грани голода; что террористический режимуничтожил старую гвардию революционеров и обрекмиллионы на рабский труд в концлагерях; чтотайная полиция была всевластной; что профсоюзыбыли бессильными; что массы были лишены всех прави свобод. Сталин не был лидером эгалитарногобесклассового общества. Он возглавил отход кхудшим методам классового господства иэксплуатации. Новый правящий класс, втянувшийпримерно 10 процентов населения, безжалостноподавлял и эксплуатировал громадное большинствопролетарских тружеников.
Троцкий не мог объяснить, как всего этого сумелдостичь один-единственный человек со своимиприслужниками. Где же были «материальныепроизводительные силы», столь многообсуждавшиеся в Марксовом историческомматериализме, которые «независимо от волииндивидуумов» определяют ход человеческойистории «с неотвратимостью законовприроды»? Как могло случиться, что один человекизменил «правовую и политическуюнадстройку», которую единственным инеизменным образом определяет экономическаяструктура общества? Даже Троцкий был согласен,что в России больше не существует частнойсобственности на средства производства. Вимперии Сталина производство и распределениебезраздельно контролируются «обществом».Согласно основным положениям марксизма в такойсистеме надстройка должна быть подобием земногорая. В марксистской доктрине не предусмотренавозможность, чтобы индивидуальными усилиямиможно было извратить благодать общественногоконтроля над хозяйством и обратить жизнь в ад.Последовательный марксист — если быпоследовательность была совместима с марксизмом-- должен бы признать, что политическая системасталинизма есть необходимая формакоммунистической надстройки.
Программа Троцкого разрешала все существенныевопросы в точности так же, как это делала иреальная политика Сталина. Троцкий оправдывалиндустриализацию России. Именно к этомустремился пятилетний план Сталина. Троцкийоправдывал коллективизацию сельского хозяйства.Сталин создал колхозы и ликвидировал кулаков.Троцкий считал нужным создание большой армии.Сталин создал такую армию. Пока Троцкий сохранялвласть, он не был демократом. Напротив, онфанатично требовал диктаторского подавлениявсех «саботажников». Верно, конечно, что онне предвидел, что диктатор отнесется к нему —Троцкому, автору марксистских трактатов иветерану славной революции, — как к худшему изсаботажников. Подобно другим адвокатамдиктатуры он предполагал, что либо он сам, либокто-нибудь из его близких друзей будетдиктатором.
Троцкий был критиком бюрократизма. Но он непредлагал никакого другого способа ведения дел всоциалистическом обществе. Нет другойальтернативы ориентированному на прибыльчастному бизнесу, кроме бюрократическогоуправления [506*].
Истина в том, что Троцкий нашел у Сталина толькоодну ошибку: тот стал диктатором вместо Троцкого.Оба были правы в своей взаимной вражде. Сталинбыл прав в том, что его режим был воплощениемистинных коммунистических принципов. Троцкийбыл прав в том, что сталинский режим обратилроссийскую жизнь в ад.
Троцкизм не исчез полностью со смертьюТроцкого. Буланжизм во Франции также на какое-товремя пережил генерала Буланже. [454]В Испании до сих пор есть карлисты, хотя линия ДонКарлоса вымерла. [455] Такие посмертные движения,конечно, обречены.
Но во всех странах есть люди, которые — присобственной беззаветной преданности идеямвсестороннего планирования, т. е. общественнойсобственности на средства производства, —приходят в ужас при столкновении с реалиямикоммунизма. Эти люди разочарованы. Они мечтают орайском саде. Для них коммунизм или социализмозначает легкую жизнь — в достатке и полномнаслаждении всеми свободами и удовольствиями.Они не в силах осознать противоречивостьсобственного представления о коммунистическомобществе. Они некритично восприняли вселунатические фантазии Шарля Фурье и всенелепости Веблена. [456]Они простодушно верят утверждению Энгельса, чтосоциализм будет царством неограниченнойсвободы. Они винят капитализм во всем том, чтовызывает их неудовольствие, и полностьюубеждены, что социализм избавит их от всехнеприятностей. Собственные неудачи и пораженияони приписывают бесчестности этой«безумной» системы конкуренции и надеются,что социализм обеспечит им достойное положение вобществе и высокий доход, которые им положены поправу. Это просто Спящие Красавицы, ждущиепринца-спасителя, который сумеет по достоинствуоценить их добродетели и заслуги. Для нихутешение — проклинать капитализм и восхвалятькоммунизм. Так можно скрыть от себя собственнуюнеполноценность и взвалить на «систему»собственные неудачи.
Призывая диктатуру, такие люди всегданадеются на диктатуру собственной клики. Требуяпланирования, они всегда подразумеваютсобственные планы, а не планы других. Они никогдане признают, что социалистический иликоммунистический режим представляет собойистинный социализм или коммунизм, если только имне обеспечены высшие статус и доход. Для нихосновной чертой настоящего и истинногокоммунизма является то, что все происходитсогласно их собственной воле, а все несогласныепринуждаются к повиновению.
Это факт, что большинство наших современниковпоражены идеями коммунизма и социализма. Однакоэто не означает, что они единодушны в планахнационализации средств производства иобщественного контроля над производством ираспределением. Напротив. Каждаясоциалистическая ячейка фанатически враждебнапланам всех других социалистических групп. Снаибольшим ожесточением социалистические сектывоюют именно друг с другом.
Если бы случай с Троцким — как и аналогичнаяистория с Грегором Штрассером в нацистскойГермании — были только единичными примерами, ихне следовало бы и рассматривать. Но это неслучайные явления. Они типичны. Их изучениеоткрывает психологические причины ипопулярности социализма, и его нереализуемости.
История человечества — это история идей. Именноидеи, теории и доктрины направляют действиялюдей, определяют конечные цели человека и выборсредств для достижения этих целей. Сенсационныесобытия, возбуждающие страсти и приковывающие ксебе внимание поверхностных наблюдателей, — всущности лишь завершение идеологическихизменений. Не бывает резкого и внезапногопреобразования всей жизни. То, что называют(вполне запутывающим образом) «поворотнойточкой истории», — есть просто момент выхода насцену сил, которые уже давно работали подспудно.Новые идеологии, которые уже задолго до этогоскрытно вытесняли старые, сбрасывают последнююоболочку, и даже самые непроницательныеоказываются лицом к лицу с новизной, прежде имине замечавшейся.
В этом смысле захват Лениным власти в октябре1917 г. был, конечно, поворотной точкой. Но еезначение вовсе не то, какое обычно приписываюткоммунисты.
Эта победа сыграла не столь значительную роль вдвижении к социализму. Просоциалистическаяполитика промышленных стран Центральной иЗападной Европы в этом плане имела куда большиепоследствия. Введенная Бисмарком системасоциального страхования играла куда большуюроль в этом движении к социализму, чемэкспроприация отсталых заводов России.