егатской политики через двадцать лет появился капитализм.
Что такое коммунизм?
Это снятие капитализма, происходившее в переходный период от капитализма к коммунизму. А коммунизм был в переходный период? Был. Как что? Как момент переходной экономики, то есть как коммунистический уклад. А были еще капиталистический уклад, патриархальный, мелкобуржуазный и госкапиталистический. Как уклад, как момент переходной экономики, коммунизм возник сразу после национализации основных средств производства, но наличным бытием он стал по окончании переходного периода. А окончание переходного периода чем определяется? Уничтожением частной собственности. Поэтому коммунизм и может быть выражен одной фразой — уничтожение частной собственности.
Некоторые люди, которые не знают диалектики, понимают это как разрушение частной собственности. Однако разве так надо понимать уничтожение? Уничтожение — это превращение в ничто.
А что значит превратить частную собственность в ничто? Это значит перейти к общественной собственности. А не сломать и не разбить объекты, находившиеся ранее в частной собственности, как в свое время луддиты ломали машины. Вот поэтому интересно отметить, что даже Интернационал не вполне диалектически поют некоторые товарищи — «Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем мы наш, мы новый мир построим». В более раннем переводе стояло — «Весь мир насилья мы разроем, до основанья, а затем мы наш, мы новый мир построим». И более диалектически и с соблюдением рифмы: «разроем — построим».
Ведь созданная при капитализме крупная машинная индустрия — это материальная основа социализма? Разве надо уничтожать эту машинную индустрию? Диалектический метод обязывает подчеркнуть, что ничто бесследно не исчезает и не уничтожается бесследно. Об уничтожении можно говорить лишь в смысле снятия.
Таким образом, уничтожение понимается не только как отрицание, но и как удержание. Диалектическое отрицание — это всегда снятие. В этом смысле рабовладение отрицало первобытно-общинный коммунизм — и это в целом было прогрессом, шагом вперед. Развитие человечества при имевшемся в то время уровне производительных сил означало, что только представители нетрудящегося класса занимались наукой и культурой, а трудящиеся, рабы, только добывали хлеб насущный.
Следы рабовладельческой идеологии наблюдаются и в наши дни.
Как остроумно отмечал профессор СПбГУ Б.Р.Рященко, один из зачинателей социального планирования, есть такая любопытная концепция любимой работы. Вот я люблю быть дирижером. А вы любите быть дояром. И дети мои будут дирижерами и дети детей, а ваши — доярами. С таким ведущим к загниванию порабощающим людей разделением труда боролся даже Петр I, введя институт служилого дворянства, чтобы те, кто себя проявил на службе Отечеству, мог получить звание дворянства за свои заслуги, хотя и не был дворянином по крови.
Итак, к чему мы пришли в результате рассмотрения категории становления? Мы пришли, во-первых, к тому, что эта категория выражает беспокойное единство бытия и ничто, борьбу возникновения и прехождения как моментов становления. Эта категория, являясь всеобщей, относится ко всему и, конечно, применима и ко всем социальным процессам. Ведь социальное становление — это становление, но в общественной форме, применительно к обществу. Вот что такое социальное становление.
Во-вторых, мы разобрались, как успокаивается это беспокойное единство, что выражается категорией наличного бытия. Давайте теперь выясним, когда оно успокоилось, и имеет место наличное бытие, пропало ли совсем становление? Пропало или нет? Для ответа на этот вопрос берем наличное бытие и смотрим. Оно есть.
Причем оно есть как результат снятия становления. Значит, для того чтобы понять, что такое наличное бытие, надо вспомнить его становление. Становление есть в наличном бытии, в нем, в содержании этой категории. Как в каждом человеке есть его родители, а он есть результат их снятия. Более того, в том новом что родилось, содержится все предыдущее. В каждом из нас есть вся история. Как что? Как становление. И хотя в становлении есть и бытие и ничто, в наличном бытии налицо только бытие. В истории человечества в качестве такого наличного бытия может выступать или рассматриваться государство, общество, основанное на том или ином способе производства, тот или иной исторический деятель и тому подобное. И в каждом таком наличном бытии есть становление, а в становлении есть ничто. Поскольку наличное бытие есть результат снятия становления, а в становлении есть не только бытие, но и ничто, в наличном бытии есть ничто, хотя оно и не налицо. И вот это ничто в наличном бытии называется небытием. И это верно, разумеется, по отношению ко всякому социальному наличному бытию.
Еще раз воспроизведем логику наших рассуждений. Мы рассматривали становление. Становление оказалось единством бытия и ничто. Но каким единством? Беспокойным единством бытия и ничто. И вот в силу того что разность бытия и ничто в становлении исчезает, а становление только и есть благодаря этой разности, становление исчезает. То есть исчезает беспокойное единство бытия и ничто. Раз беспокойное исчезает, что получается? Спокойное. А поскольку единство тоже исчезает, получается простота. Не единство неких составляющих это единство, а простое. Вот это спокойное и простое называется, как мы с вами уже знаем, наличное бытие. Наличное бытие как результат снятия становления. Результатом снятия становления является бытие, которое не является тем чистым бытием, с которым мы имели дело в начале. Мы должны называть его подругому, и оно называется наличным бытием. Оно не только называется наличным бытием, но и по смыслу является таковым — налицо только бытие. И эта односторонность и абстрактность не может не вызвать некоторого подозрения у тех, кто освоил хотя бы азы диалектики. Мы подозреваем, что не бывает такого бытия, чтобы в нем каким-либо образом не было бы запрятано ничто. Мы уже предполагаем, что если с виду есть что-нибудь только хорошее, значит, жди какого-нибудь подвоха. То есть как диалектики, изучившие хотя бы только категорию становления, мы должны все время размышлять, искать, нет ли в рассматриваемом положительном отрицания, как и наоборот, нет ли в отрицательном чего-нибудь положительного. Но налицо что у нас? Бытие.
Наличное бытие. Что мы тогда делаем? Мы начинаем разбираться в этом бытии. Как мы можем в нем разбираться? Что мы знаем про наличное бытие? Ничего мы не знаем, кроме того, из чего оно произошло. Обратим внимание на то, что это исторический подход, в его наичистейшем виде — в философском. Самый чистый исторический подход. То есть если вы хотите понять какое-либо наличное бытие, что нужно сделать? Обратиться к истории его возникновения. Откуда взялось это самое наличное бытие? Оно результат снятия становления. А снятие это что такое? Это отрицание с удержанием. Раз наличное бытие — это результат снятия становления, значит, в наличном бытии, в содержании этой категории есть становление, а с ним и ничто. Ничто. Почему?
Потому что в становлении есть ничто. Вывод: в наличном бытии есть ничто. Но это не такое ничто, которое было в становлении. В становлении они на равных были — бытие и ничто. Бытие переходило в ничто, ничто переходило в бытие, одно превращалось в другое. А здесь спокойное и простое бытие. Значит, это ничто не налицо, а в этом спокойном и простом. Можно о нем узнать, но оно не налицо. Нельзя его увидеть, но мы его нашли. И вот такое ничто, которое в наличном бытии, называется небытием.
Небытие не следует путать с ничто. Есть люди, философски необразованные, но очень бойкие, которые беспорядочно употребляют философские понятия, им все равно, что ничто, что небытие, что определение, что определенность. Им важно, чтобы видна была их ученость. Это про них один из чеховских героев говорил: «Они свою ученость хочут показать». Но мы с вами преследуем другую цель — не показать ученость, а получить ученость. И то, что в наличном бытии есть небытие, мы зафиксировали.
Позвольте сделать здесь философскую остановку и вернуться к социально-историческим вопросам. Зафиксируем, когда в СССР, России закончился переходный период от капитализма к коммунизму и коммунизм стал наличным бытием. В середине 30-х годов ХХ века. Что является критерием? Комунис значит общий.
Для того чтобы можно было сказать, что способ производства стал коммунистическим, что для этого нужно иметь? Для этого нужно, чтобы собственность на решающие средства производства стала общественной, собственностью общества. Это произошло после коллективизации. Пока коллективизация не завершилась, у нас было как бы два экономических базиса. Один в городе — коммунистический. А другой в деревне — частный, и частнокапиталистический в том числе. После коллективизация возникла единая общественная собственность или собственность общества, но в двух формах. В городе в виде государственной собственности или собственности государства рабочего класса. А в деревне в виде собственности кооперативов.
Но в деревне была и государственная собственность — на средства производства, сосредоточенные в машинно-тракторных станциях.
Та новая техника, которая поступала в деревню, она оставалась в собственности государства. И в деревне были представители рабочего класса, сосредоточенные в машинно-тракторных станциях. Наличие этих машинно-тракторных станций, наличие в руках рабочего класса решающих средств производства, которые используются в сельском хозяйстве, обеспечивало подчинение и сельскохозяйственного производства, как и промышленного, тоже общественным интересам. А как определить, какая собственность имеет место? По названию? Если написано «общественная собственность», это значит общественная собственность? Нет.
Козьма Прутков писал: «Если на клетке слона написано «буйвол» — не верь глазам своим». Если написано «общественная собственность», а отдельные члены общества используют ее в своих интересах, то эта собственность — частная. Поэтому весь вопрос в том — подчинялось ли производство в целом общественным экономическим интересам или нет.