Если же происходит обратный политический переворот, в результате которого власть от передового класса переходит креакционному, имеет место политическая контрреволюция.
Отсюда вывод, что так называемые «оранжевые революции» на Ближнем Востоке — это не революции и не контрреволюции, а реакционные государственные перевороты, организуемые империалистическими государствами, игнорирующими буржуазную демократию в других странах и осуществляющие тем самым фашизм на экспорт.
Количественные изменения производительных сил первобытно-общинного коммунизма долгое время не меняли характера его производственных отношений и в целом системы общественных отношений. Когда произошел качественный скачок?
Когда производительные силы развились настолько, что один человек с помощью орудий труда мог уже произвести столько жизненных средств, сколько требуется, чтобы прокормить другого человека. Продукт, произведенный сверх меры средств, необходимых для обеспечения жизни работника, называется прибавочным продуктом. Если прибавочный продукт меньше, чем нужно, чтобы обеспечить жизнь второго человека, сохраняется первобытный коммунизм. Но если прибавочный продукт уже такой, что может обеспечить жизнь не только работника, но и еще одного человека и более, то становится невыгодным убивать представителей другого племени, с которым воевали, и появляется возможность превращать их в рабов.
Это прогресс или не прогресс — переход от первобытно-общинного коммунизма к рабовладению? С точки зрения того, кого раньше бы просто убили, — прогресс. Хотя прогресс прежде всего объективно произошел в производстве — рабовладельческий строй по сравнению с первобытно-общинным коммунизмом дает более высокий уровень производительности труда. На основе труда рабов появилась и демократия. Правда, демократия на кого распространялась? Прежде всего на рабовладельцев, а также и на свободных граждан, которые не имели рабов. По сути дела это была демократия рабовладельцев.
То есть первоначально демократия родилась как рабовладельческая демократия.
И в буржуазном обществе демократия по сути дела является демократией эксплуататоров, обеспечивающей их диктатуру.
Поэтому когда империалистическая пропаганда кричала о цели военной операции в Ливии, ею объявлялось насаждение демократии, то есть по сути дела превращение ливийцев в граждан второго сорта, не являющихся хозяевами в своей собственной стране. И как в Древней Греции или Риме убить раба не считалось преступлением, так же не считалось преступлением убить ливийца, выступающего против насаждения в его стране иностранного господства. И ливийцев убивали, не считая, даже откровенно заявляя, что не знают, сколько погибло мирных ливийских граждан от бомб, брошенных иноземными «спасителями демократии». То есть к ливийцам посланцы западных демократий относились даже не как к говорящим орудиям, а как вообще к ненужным предметам.
Оказалось, что «во имя демократии» можно убить сколько угодно людей. У американских империалистов в этом отношении очень большой опыт. Они, видимо во имя чистоты и преемственности демократии, завезли в Америку себе рабов из Африки, и при этом 1,5 миллиона негров задохнулось в трюмах при перевозке. Во имя демократии! Демократия же выше, подумаешь какие-то негры из какой-то Африки! И партия демократическая — это партия, которая выступала на стороне рабовладельцев юга, которые воевали с республиканцами севера. А республиканцы севера вели войну против рабства в Америке, и они выиграли. Но ничего, зато теперь демократы держат верх.
При переходе от первобытнообщинного строя к рабовладению произошел не просто скачок, то есть перерыв постепенности, но и переворот во всех общественных отношениях, прежде всего в отношениях собственности.
Если при первобытнообщинном коммунизме производство было общее и все работали сообща (латинское слово коммунис и означает общий), то с переходом к частнособственнической формации большинство эксплуатируемых стало работать на меньшинство эксплуататоров.
Можно сказать о революции, что это качественный скачок. Но этого сказать недостаточно, потому что качественные скачки могут быть и без того, чтобы стать революциями. Например, превращение капитализма свободной конкуренции в монополистический капитализм является, несомненно, качественным скачком, но не подпадает под понятие социальной революции и под понятие революции вообще, так как переворота в производственных и базирующихся на них других общественных отношениях при этом не происходит. Не всякий скачок — это революция. Например, если я чайник поставил, и чайник вскипел, — это качественный скачок? Скачок, но не революция. Если вода оставлена в чайнике на даче и замерзла, превратившись в лед, это качественный скачок? Да, но не контрреволюция. Если сказать про революцию, что это качественный скачок, то это правильное суждение о революции, но это не определение революции. Всякая революция — это качественный скачок, но не всякий качественный скачок — революция. Революция — от английского слова revolve — вращаться и непременно означает переворот, а не только скачок.
Как устроен револьвер? В нем есть вращающийся барабан, поворачивающийся при выстреле.
Но и не всякий переворот есть революция. Политическая революция означает политический переворот с низложением реакционного класса и установлением диктатуры прогрессивного класса.
Социальная революция включает политическую революцию, но означает не только переворот в политической надстройке, но и в экономическом базисе, переворот во всей системе общественных отношений и в идеологической надстройке.
Если исторически изначально господствовали идеи о том, что надо все делать, решать сообща, думать, заботиться об общем деле, то после перехода первобытнообщинного коммунизма в рабовладение сообща уже решали кто? Рабовладельцы. Они тоже решали сообща и можно сказать, что их братство — коммунистическое братство рабовладельцев. Коммунис — это ведь общий, да? Можно даже сказать что рабовладельцы — это своеобразные коммунисты, только коммунизм их распространяется только на рабовладельцев. Если вы не рабовладелец и не свободный гражданин, значит, вы раб. А кто такой раб? Раб — это не кто такой, а что такое. Для рабовладельца раб — это не человек, а просто говорящее орудие. Задача раба — производить материальные блага для тех, кто является настоящим человеком, а настоящие люди — это рабовладельцы.
Сейчас те, кто является преемником рабовладельцев, запросто объявляют некоторые государства государствами-изгоями, рассматривая их как лишенных прав преследуемых чужаков. То есть они не считают их полноценными государствами. Если ваше государство объявлено странами НАТО изгоем, значит, натовские самолеты могут прилетать и бомбить вас в любой момент, потому что вы как бы не настоящие люди. А люди из натовских государств — настоящие люди.
Мы знаем вообще, что обычно люди богатые считают людей бедных дураками — мол, дескать, если вы такой умный, почему вы такой бедный? Ответ таков: потому что я не эксплуататор, не жулик и не вор, потому что сейчас, чтобы иметь очень большое богатство, надо было жульничать или воровать. И наш народ рассказывает всякие анекдоты про «новых русских», никак не хочет засчитать их за умных людей. Даже, говорят, Пушкин писал про «новых русских» — «златая цепь на дубе том».
Итак, социальная революция — это переворот в экономических и других базирующихся на них общественных отношениях, в политической и идеологической надстройке.
При первобытно-общинном строе политики еще не было, так как классов еще не было, а политика — это классовая борьба за завоевание, удержание и осуществление в классовых интересах государственной власти. Классы появились впервые только в рабовладельческом обществе.
До этого общество было бесклассовым. Человечество прожило в бесклассовом обществе первобытно-общинного коммунизма около 100 тысяч лет и только 2,5 тысячи лет — в классовом обществе. И даже социализм, то есть первая фаза коммунизма, вышедшего из капитализма, — это такое бесклассовое общество, в котором классы еще полностью не уничтожены, и поэтому оно должно быть охарактеризовано как уничтожение классов.
В исторически первом классовом — рабовладельческом — обществе продолжалось развитие, совершенствование орудий труда. Естественно, рабовладельцы стремились получить от своих рабов как можно больше благ. Уже тогда было два способа решения такой задачи. Первый — экстенсивный: больше иметь рабов и заставить их больше работать. Вот как сейчас миллиардер Прохоров хочет перевести рабочих вместо 40-часовой на 60 часовую рабочую неделю. Вообще с точки зрения рабовладельцев и их преемников самые лучшие работники — это те, которые бы как можно меньше ели, как можно меньше отдыхали и как можно больше работали.
Но есть и другой способ повышения эффективности производства — интенсивный. Некоторые отдельные передовые рабовладельцы понимали, что если заставлять рабов работать большее время, то они хуже свою работу сделают. И если решать проблему увеличения объема производства продуктов только лишь увеличением количества рабов, то потребуется больше войска, чтобы заставлять рабов работать, предотвращать и пресекать их побеги и восстания. Потребуется, следовательно, более мощное и более дорогое государство рабовладельцев, которое рабовладельцы должны содержать. А для этого надо увеличивать объем производства продуктов. Чтобы разомкнуть этот круг, нужно увеличивать производительность труда рабов, а для этого совершенствовать орудия их труда, чтобы это же количество рабов производило больше продуктов для своего рабовладельца. Мысли о том, как усовершенствовать орудия труда, могли рождаться и в умах рабов, тех, кого рабовладельцы специально освобождали для этой цели и создавали им особые условия. В целом процесс совершенствования орудий труда совершался в соответствии с экономическими интересами рабовладельцев. И вместе с этим развивалось рабовладельческое производство.