Морт переводится как смерть, а амортизация соответственно как неумирание.
Правящий буржуазный класс, который отвечает за производство, даже неумирание производства не может обеспечить, не говоря уже о накоплении с целью расширения производства на новой технической основе. Едва лишь четвертая часть прибыли идет на накопление, остальная часть прибыли просто проматывается в оффшорах.
Даже на уровне президента речь идет больше о привлечении иностранного капитала, то есть о содействии ввозу иностранного капитала как средству ограбления нашей страны вместо организации нормального расширенного воспроизводства на отечественных предприятиях за счет обеспечения действительной амортизации и установления такой нормы накопления, которая позволит осуществлять быстрое расширенное воспроизводство.
Идут разговоры об инвестиционном климате, чтобы заманить сюда иностранный капитал для эксплуатации наших рабочих и вывоза полученной прибыли за рубеж, в то время как наши доморощенные капиталисты не делают то, что нужно, чтобы их капитал был самовозрастающей, а не самоубывающей и не самоумирающей стоимостью. Буржуазное государство не побуждает капиталистов тратить такую часть прибыли на обновление, на расширение производства, чтобы обеспечивать выход его на уровень выше мирового. Нынешние буржуазные хозяева жизни смогли отхватить большие куски общенародного достояния по принципу «отнять и между собой поделить», а производство нормально воспроизводить и расширять не могут, как бы приглашая эксплуатируемый класс отобрать у них власть и собственность, сделать собственность общественной и наладить снова планомерное воспроизводство с целью обеспечения полного благосостояния и свободного всестороннего развития всех членов общества.
3. Становление формаций Исследуя общество с помощью категории общественно-экономической формации, мы обнаружили, что общественное бытие определяет не только общественное сознание, но и определяющим образом влияет на все остальные сферы общества — на политику, на формирование и деятельность государства, на идеологию. Но какое это влияние? Оно противоречивое. В способе производства любого антагонистического общества есть два класса — экономически господствующий класс и класс, который является непосредственным производителем — либо это раб, либо крепостной крестьянин, либо рабочий. А раз есть два противоположных класса, то противоречие, заключающееся в способе производства, проявляет себя также и во всем обществе — и в деятельности государства, и во всей политике, и в идеологии, и в политике. И всегда в любом государственном институте и в любом органе находятся люди, которые симпатизируют подчиненному классу в той или иной мере и в той или иной мере ему помогают.
То есть противоречие между классами проявляется внутри всех общественных институтов. Какой бы государственный орган вы ни взяли, который в общем и целом защищает интересы господствующего класса, он тоже противоречив, и ряд работников, причем наиболее талантливых и просвещенных, совершает действия не только в интересах господствующего класса. Это, вопервых. Во-вторых, наряду с борьбой классов в соответствии с законом единства и борьбы противоположностей существует и единство двух противоположных классов, в которое они неизбежно вступают на производстве — либо на рабовладельческих или феодальных латифундиях, либо на капиталистических предприятиях, и раз есть единое производство, наряду с противоположностью интересов есть и единство интересов, связанное с сохранением и развитием производства. Ввиду этой общей задачи представлять себе революцию и строительство нового общества таким образом, что надо все разрушить и превратить в ничто, — нельзя. Наоборот — это надо представлять как его дальнейшее развитие. Не случайно Ленин подчеркивал, что крупная машинная индустрия — это полнейшая материальная подготовка социализма, что банки это не только эксплуататорские учреждения, какими они являются при буржуазной власти, но и идеальная бухгалтерия нового общества. А раз это идеальная бухгалтерия нового общества, разве нужно уничтожать эту бухгалтерию? Просто надо сделать один государственный банк, который не был бы банком-паразитом, превратив все ранее существовавшие банки в его отделения, и такой банк после революции превратился бы из банка в организацию по обеспечению общественного счетоводства, то есть по осуществлению социалистического учета и контроля, потому что по мере того, как товары перестают быть товарами, банки перестают быть банками, а деньги перестают быть деньгами и становятся рабочими квитанциями.
То есть классовую борьбу не следует понимать обязательно как гражданскую войну. Гражданская война может возникнуть, только если реакционный класс попытается вооруженным путем остановить назревшую социальную революцию. Это вполне подтвердил опыт Великой Октябрьской социалистической революции. Изначально события в октябре 1917 года развивались так, что чем больше был перевес на стороне восставших, тем менее проявлялись всякие эксцессы. До сих пор не могут найти фамилии тех нескольких человек, которые без вести пропали во время революционных событий октября 1917 года в Петрограде. Во всяком случае, погибших было гораздо меньше, чем каждый день гибнет у нас на дорогах в Санкт-Петербурге, гораздо меньше. И вроде бы поначалу представители потерявшего власть класса тоже были склонны не начинать гражданскую войну. Генерал Краснов дал обещание Советскому правительству, что он не будет поднимать восстание и был отпущен под честное слово офицера.
Но оказалось, что честное слово офицера не выше экономических интересов того класса, который защищал Краснов. На Дону им стали создаваться добровольческие отряды Белой армии, и началась гражданская война. А когда началась гражданская война, она потребовала уже не просто добровольцев с той и другой стороны, а, как всякая война, потребовала мобилизации. Пришли белые в село — мобилизовали крестьян этого села в Белую армию.
Пришли красные в соседнее село — мобилизовали крестьян этого села в Рабоче-Крестьянскую Красную армию. Два соседних села — из одного села люди пошли в Белую армию, из другого в Красную.
И далее события начали уже развиваться по законам войны, которая как известно, есть вооруженная борьба классов, наций или государств. В случае гражданской войны законы войны представляют лишь модификацию законов классовой борьбы, в которой победить призван прогрессивный класс. Поскольку белогвардейцы не выражали коренных интересов крестьянства как трудящихся, а выражали интересы крупных земле владельцевпомещиков, отнимали земли у крестьян и вешали тех крестьян, которые начали обрабатывать бывшие помещичьи земли, переданные им Советским государством, то крестьянин в массе своей встал на сторону рабочего класса, и победила Красная армия.
Хотя сказать, что Красная армия была лучше вооружена, чем Белая, или что в Белой армии были неграмотные люди, что они не знали, как выигрывать сражения, было бы неправдой. Когда дело идет о гражданских войнах, их обычными категориями военной науки не объяснишь. Здесь как раз надо понимать, что гражданская война — это вооруженная борьба прогрессивного класса с реакционным, пытающимся отстоять свои вековые привилегии и сохранить ярмо на шее угнетаемого им класса.
Но не только революционное, но и эволюционное развитие общества идет по законам классовой борьбы. Если угнетенный класс не борется за улучшение своего положения, его положение ухудшается, поскольку господствующий класс все время улучшает свое положение, в том числе за счет угнетенного класса.
Господствующий класс укрепляет свое государство, чтобы быть готовым к отражению попыток отобрать у него власть. И оно укрепляется денно и нощно. Правда, иногда только по форме.
Например, возьмем еще не столь давнее переименование милиции в полицию. Выступает тогдашний президент Д.А.Медведев и говорит, что милиция-де была организована в нашей стране после 7 ноября 1917 года. Это странно было слышать, ибо хорошо известно, что народная милиция в нашей стране была организована по постановлению временного правительства после февральской буржуазной революции, а корпус жандармов и департамент полиции были ликвидированы. После Октябрьской революции была создана уже рабочая милиция. Исторически, таким образом, учреждение милиции было делом буржуазного государства. А полицейские на нашей земле появились по воле гитлеровцев на захваченной ими территории во время Великой Отечественной войны. Поэтому многие, в том числе и председатели комитетов и в Совете Федерации, и в Государственной Думе обращали внимание на то, что превращение милиции в полицию вряд ли будет встречено с энтузиазмом народом, тем более теми, кто еще помнит зверства полицаев. Но это, так сказать, взгляд исторический. А что касается экономического аспекта, то на это «новшество» потребовалось свыше 12 миллиардов рублей, как будто они были лишними в государственном бюджете. Закипела работа — перекрашивать машины, убирать надписи «милиция» и наносить надписи «полиция». Выполнялись заказы на эту работу с оплатой за счет казны. А еще заказы на новое обмундирование, тем более, что только-только новую форму пошили для всех наших милиционеров, которая враз стала формой на выброс или переделку, а там еще новые печати и бланки, вывески на все учреждения органов внутренних дел и т. д. и т. п… Короче, выбросили 12 миллиардов рублей. Видимо, завалялись эти лишние миллиарды и решили их не многодетным матерям отдать, а пустить на пустое дело переименования.
Это действо по переименованию милиции в полицию — из числа перестроек и бессмысленных реформ, у которых нет ни прогрессивного замысла, ни прогрессивного содержания. Если есть благородная цель, то давайте ее реализовывать. А если цель прогрессивная не присутствует, а осуществляются изменения ради изменений, то в лучшем случае мы получим имитацию деятельности, а в худшем — вредительство. Возьмем реформу армии, которую осуществлял министр от мебели и налогов Сердюко