А после социалистической революции нужно было соединить все производство в единый народнохозяйственный комплекс, планомерно подчиняющийся общественным экономическим интересам. Сначала мы, по словам Ленина, национализировали гораздо больше, чем могли переварить, то есть направить по единому плану в общественных интересах. Сперва только часть национализированных предприятий удалось планомерно направить в общественных интересах, которые тем самым образовали коммунистический сектор, коммунистический уклад. А вот те национализированные предприятия, которые являлись уже государственными, но не направлялись в общественных интересах, а просто прибыль сдавали в казну государства, назывались госкапиталистическими.
Государство-то было уже социалистическое, а хозяйство еще велось на большинстве предприятий, как при капитализме — на рынок. Все то, что раньше выпускали, то и выпускают, как продавали, так и продают, кто заказывал, тем и делают. А от того, что деньги идут социалистическому государству, от этого тип хозяйствования еще не меняется. Третий уклад, который был — частнохозяйственный капитализм. Ведь только основные средства производства были национализированы. А вообще капиталистическое хозяйство допускалось. Нельзя его не допускать, пока вы налаживаете социалистическое хозяйство, иначе народ умрет, поэтому НЭП состоял в том, чтобы допустить этот капитализм, чтобы он в местном обороте обеспечивал прежнюю жизнь, пока мы там настраиваем со своим государством рычаги планирования, разрабатываем план ГОЭЛРО, создаем министерства. Поэтому частнохозяйственный капитализм был допущен, и Советское государство разрешало нанимать в ограниченных масштабах и эксплуатировать рабочую силу. Кроме того, был мелкобуржуазный уклад, прежде всего в деревне. Причем мелких буржуа было море, потому что после революции всю землю разделили по едокам.
Если раньше были батраки, то сразу после раздела они получили землю. Помещиков нет — вся земля помещиков разделена, паразиты устранены. Крестьяне вроде бы работают, но они работают на рынок, а раз они работают на рынок, значит, они мелкие буржуа, и в ходе конкуренции одни из них становятся батраками, другие кулаками, и классовая структура сельскохозяйственного населения у нас в России к 1928 году восстановилась на том же уровне, как в 1917 году. Около 6 % кулаков, то есть сельскохозяйственных буржуа, остальные середняки, то есть мелкие буржуа, и бедняки.
К 1928 году город у нас был почти весь социалистическим, уже готов был первый годовой план, а деревня оставалась капиталистической. И тогда Сталин говорил, что социалистическое государство долго не удержится, если экономика будет разделена на социалистический город и капиталистическую деревню.
Из этого вытекала острейшая необходимость кооперирования сельского хозяйства.
Но самое первое выступление сделали не те, кто планировал сделать социалистической деревню, а кулаки. Кулаки в 1928 году перестали сдавать хлеб. Поскольку они производили и технические культуры, они оборот свой обеспечили за счет технических культур, а хлеб перестали сдавать государству по тем ценам, по которым его уже сдали бедняки. Середняки вслед за кулаком тоже перестали сдавать хлеб, и программа социалистического строительства, программа индустриализации, само существование социалистических городов и вообще все дело строительства социализма оказались под угрозой. Бедняки сдали хлеб потому, что им нужно было сделать необходимые для продолжения производства и своего существования покупки. Средний крестьянин стал равняться на то, что делает сельскохозяйственный буржуа. А сельскохозяйственный буржуа отказывался сдавать хлеб, добиваясь, чтобы государство повысило закупочные цены. И вот тогда Сталин разъяснял, что если мы пойдем на поводу у кулака, то мы перестанем быть пролетарским государством, если мы капиталисту будем по большой цене платить, а бедному крестьянину по малой, то мы перестанем быть властью бедняков и станем властью капиталистов. Но мы на это не пойдем. И тогда Сталин отправился в Сибирь заниматься заготовкой хлеба.
Ситуацию и позицию государства Сталин описывал так. Кулаки не сдают хлеб, так как играют на повышение цен, на спекуляцию. У нас есть статья против спекуляции. А почему не применяется эта статья? Почему не обязывают сдавать хлеб кулаков? А потому, что у кулаков в домах живут прокуроры, судьи. Я спрашиваю, а почему вы у них живете? А потому что у них чисто и лучше кормят. И выяснилось, что новая социалистическая власть в лице своих представителей из так называемой силовой структуры уже приспособилась к жизни с кулаками. Сталин добился, чтобы к кулакам стала применяться статья против спекуляции, и хлеб пошел.
Надо сказать, что после этой известной поездки достаточно быстрыми темпами стала идти коллективизация. Коллективизация означала лишение кулаков того, что делает их кулаками, лишение их наемной рабочей силы. Вот это вот лишение кулаков наемной рабочей силы и означало ликвидацию кулачества как класса. Как класса, живущего чужим трудом, эксплуатацией. А вот борьба кулаков с коллективизаций была классовой борьбой против социалистической революции в деревне, причем с элементами гражданской войны. И против кулаков использовались элементы гражданской войны с потерями и с той, и с другой стороны.
В итоге кампании по коллективизации сельского хозяйства не только экономика города, но и экономика деревни стала социалистический. К середине 30-х годов уже было пятилетнее планирование и годовые планы, единое народное хозяйство, подчиненное общему плану, направлялось в общественных интересах. Собственность на все решающие средства производства таким образом стала общественной, и можно было констатировать, что под социалистическую надстройку и идеологию, которая стала уже господствующей, была подведена соответствующая экономическая основа.
Становление коммунистической общественно-экономической формации завершилось и началось ее развитие и изживание родимых пятен и отпечатков капитализма.
Коммунистический экономический базис стал основой воспроизводства социалистического характера государства и социалистической идеологии.
В то же время экономический базис первой фазы коммунизма противоречив. Экономика социалистическая тем и отличается от экономики полного коммунизма, что содержит в себе свое отрицание, связанное с выхождением из капитализма. А раз она содержит это свое отрицание, то социалистическая экономика содержит в себе не только тенденцию перерастания социализма в полный коммунизм, но и тенденцию превращения социализма в капитализм. Эта реакционная тенденция победила в 1961 году в СССР потому, что теоретически ее не видели и необходимых мер для борьбы с ней не предпринимали. Поэтому то, что происходило в СССР с 1961 года, начиная с контрреволюции и кончая прехождением социализма и реставрацией капитализма — это результат негативного разрешения того объективного противоречия, которое имеется внутри социалистического экономического базиса.
Переход от социализма к капитализму — это тоже становление формации, то есть переход от одной формации к другой, но уже от прогрессивной формации к отживающей, прехождение.
К сделанным выводам мы пришли, потому что брали экономический базис формации как способ производства, а не только как производственные отношения без производительных сил. Именно развитие производительных сил служит основой для перехода от менее прогрессивной формации к более прогрессивной, то есть для возникновения новой, более передовой формации. Но в способе производства следует видеть и экономические причины для его прехождения, которое может реализоваться, если с прехождением не будет вестись необходимой борьбы. Что победит — прогресс или регресс, зависит не только от экономического базиса, но и от политической и идеологической надстройки и от активности борющихся общественных сил.
Попов Михаил Васильевич
Социальная диалектика
Налоговая льгота — Общероссийский классификатор продукции ОК 005-93, т. 2; 95 3004 — научная и производственная литература Подписано в печать 19.03.2014. Формат 60×90/16. Печать цифровая.
Усл. печ. л. 29,25. Тираж 500. Заказ к-227.
Отпечатано с готового оригинал-макета, предоставленного автором, в типографии Издательства Политехнического университета.
195251, Санкт-Петербург, Политехническая ул., 29.