решающим для судьбы наиболее богатых и пока еще процветающих государств. Здесь прежде всего следует указать на практически необратимый процесс наплыва в Западную Европу и Северную Америку иммигрантов из стран третьего мира. В случае более быстрого демографического роста в иммигрантских группах населения (а это сейчас и происходит) в сравнении с титульными нациями (коренным населением) может произойти не только изменение самого субъекта социально-исторического процесса в результате возросшего числа людей, принадлежащих к иной культуре, но и трансформация всей традиционной для той или иной страны ценностно-нормативной системы общества. В тот момент, когда инкорпорированная этническая группа по численности превзойдет доминирующий этнос, станет возможной смена социокультурных детерминант страны в целом или ее конкретной территории, где эти процессы имеют ярко выраженный характер. Так, усиление афро-мусульманской или латиноамериканской цивилизационной доминанты может существенным образом изменить систему структурирования социума, приоритетов внутренней и внешней политики, повлиять на расклад сил межцивилизационного взаимодействия в глобальном масштабе, вызвать непредсказуемые социально-политические метаморфозы, привести в утере многими развитыми государствами собственной качественной определенности, своей идентичности. Все это, следует особо подчеркнуть, в полной мере касается и России. Здесь этнодемографические процессы, пожалуй, быстрей, чем где-либо, могут кардинально изменить ее облик. В Российской федерации мусульманские регионы, в отличие от территорий с преимущественно славянским (православным) населением, имеют иную динамику демографического роста, ибо ориентированы на традиционные религиозные ценности. Если иметь в виду обнаружившиеся в современной России тенденции (чеченская война и другие этнические конфликты и процессы), то можно сказать, что при отсутствии взвешенной и мудрой государственной политики только одни этнодемографические процессы (не говоря уже о других причинах и факторах) способны привести к самым негативным и деструктивным последствиям в отношении всего русского государственно-образующего этноса. Вспомним югославское Косово, где албанцы, для которых более характерны многодетные семьи, стали буквально за несколько десятилетий доминирующим этносом в крае, в результате чего коренным образом изменилась вся социокультурная ориентация региона. Чем это кончилось, мы хорошо знаем.
Таким образом, и современная действительность нам наглядно демонстрирует роль и место в социально-историческом процессе демографического фактора. Неслучайно подавляющее большинство современных исследователей рассматривают демографический фактор в качестве важнейшей движущей силы социокультурной эволюции. Единственное исключение здесь составляет, пожалуй, марксизм как в своей классической, так и догматической версии, где демографический фактор не был включен в число базовых факторов социальной эволюции. Отдельные высказывания о значимости демографического фактора можно найти в работах Ф. Энгельса[108]. Последнее, однако, не меняло общей картины. Даже в 1980-е гг. во многих советских социально-философских исследованиях (например, в работах Келле и Ковальзона) демографический фактор не рассматривался в числе основных движущих сил общественного развития.
Глава 17Природно-географические детерминанты социокультурного и цивилизационного бытия восточнославянских народов
История восточнославянских народов, может быть, в большей степени, чем каких-либо иных, дает убедительные доказательства того, что экономический и культурный облик этносов в значительной мере предопределен их месторасположением на планете. «Все цивилизации являются в некоторой степени результатом географических факторов, – писал Г.В. Вернадский, – но история не дает более наглядного примера влияния географии на культуру, чем историческое развитие русского народа»[109].
Славяне, пришедшие на среднерусскую возвышенность, а затем дальше на Север, стали отличаться не только от западных народов, но и от тех славян, которым удалось задержаться в традиционных местах обитания. Предки современных восточнославянских народов, заселившие тысячи лет назад территории, которые по совокупности своих параметров были мало пригодны для эффективного земледелия, не могли быстро создать компактно проживающие большие сообщества из-за постоянной потребности перемещаться в поисках пищи. Мелким группам добытчиков, слишком далеко оторвавшимся от своего племени, не было смысла возвращаться назад. В итоге связь рвалась, появлялись новые стойбища. Природная среда, таким образом, не способствовала концентрации населения. «Не было городов – не зарождались ремесла. Не было ремесел – не появлялись новые орудия труда. Не было новых орудий труда – не появлялась возможность для того, чтобы на меньших территориях могло прокормиться большое число людей. В результате формировались устойчивые модели экономического поведения, сопутствующие идеологии»[110]. Вместе с тем восточнославянские этносы, осевшие
на территориях неустойчивого (рискованного) земледелия, не только не могли достичь высокой концентрации населения в больших городах, как это происходило в регионе Средиземноморья и в Западной Европе, они не могли существовать и малыми группами (семьей), потому что не обеспечивался достаточный баланс добывающей и потребляющей доли сообщества для ее выживания. А это означает, что не только города, но и фермерство развиваться не могло. «Сельская община в 100–200 человек – вот оптимальный размер русской само-воспроизводящейся единицы на протяжении тысячелетий, вплоть до совсем недавнего времени»[111].
В значительной степени данные процессы наблюдались и в Беларуси. В современной академической экономической науке вряд ли встретишь рассмотрение в качестве базового фактора экономического развития условия, вытекающие из особенностей и характера природно-климатической и географической среды. В частности, тот факт, что побережье Западной Европы омывается теплыми водами Гольфстрима, и обусловливает умеренный океанический климат (море в Норвегии не замерзает, населенная часть Швеции покрыта буковыми лесами, в столице Англии Лондоне растут пальмы и т. п.), а в восточнославянском регионе, в том числе в Беларуси, на Украине, климат, несмотря на все природные метаморфозы последних лет, остается континентальным, почти никем не учитывается при анализе процессов товарообмена и конкурентоспособности производимой продукции. В России, даже в Краснодарском крае, отопительный сезон длится шесть месяцев. Выход растительной биомассы в силу исключительно естественных причин (количество солнечных дней, температура, осадки) с 1 га в 2 раза ниже, чем в Западной Европе, и почти в 5 раз ниже, чем в США. В России период стойлового содержания скота 180–212 дней, а в Ирландии и Англии скот пасется практически круглый год. Из-за обширной континентальной территории и низкой плотности населения транспортные издержки в цене продукта в России составляют до 50 %, а во внешней торговле они почти в 6 раз выше, чем в США, и т. д.[112]
Северное расположение восточнославянских стран с неустойчивым, резко континентальным климатом оказало глубокое воздействие на все стороны жизнедеятельности людей, предопределило наряду с прочим принципиальное отличие их цивилизационного пути движения от народов западноевропейских стран.
Нигде на карте мира мы не найдем более или менее развитой страны, расположенной на территориях, соответствующих параметрам российского климата и географии. Те регионы мира, которые хоть как-то можно было сопоставить по основным природно-климатическим показателям с большей частью российской территории, характеризуются малочисленностью своего населения или вообще не заселены. Это касается не только Северной Канады, но и Норвегии (омываемой к тому же теплым течением Гольфстрима, смягчающим суровость ее климата), Финляндии, Аляски и других территорий. Только в России в северных широтах находятся такие крупные города, как Архангельск, Магадан, Норильск, Иркутск, Якутск, Воркута. Заметим попутно, что эти чудо-города не возникли и не могли возникнуть на чисто рыночной основе. Все они появились как результат экспансии мессианской идеи.
В науке до конца не решен вопрос, почему центром формирования русского народа стала такая неудобная для стабильного пропитания континентальная центральная полоса. Исследователи выдвигают разные гипотезы, спорят. В самом деле, «один из главных истоков государственности и цивилизации Руси город Ладога в устье Волхова (к тому же исток, как доказала современная историография, изначальный; Киев стал играть первостепенную роль позже) расположен именно на 60-й параллели северной широты»[113]. Нет в истории другого социума, который сумел не просто покорить и освоить столь обширные пространства с исключительно суровыми природными условиями для обитания людей, но и создать государство, культуру, цивилизацию и отстоять их.
В сельском хозяйстве восточно-славянскому крестьянину, для того чтобы получить такой же объем продукции, как в Западной Европе, необходимо обработать вдвое большую площадь и в необычайно сжатые сроки, поскольку вегетационный сезон намного короче, чем в западноевропейских странах. Сказанное в значительной мере, если не полностью, касается и сельского хозяйства Беларуси.
Особенно сильно влияет на урожайность, а следовательно, и на окупаемость произведенной сельскохозяйственной продукции, и на ее конкурентоспособность количество выпадаемых на той или иной территории осадков. Объясняя причины процветания США, Э. Хангтинтон в своей книге «Пружины цивилизации» подчеркивает, что большая часть территории США находится в зоне устойчивых осадков, равномерно распределяющихся в те