В силу всего этого масса является благодатной средой для социального зомбирования, социального внушения. Отсюда в наше время небывалый расцвет различных массовых идеологий, радикальных квазирелигий, социального мифотворчества и утопизма, разгул экстремистов всех мастей, начиная от политиков и заканчивая звездами эстрады и кино.
Мы стали свидетелями произошедших в мировоззрении и мироощущении людей глубинных сдвигов, трансформаций, изменений. Например, люди всегда знали, что существуют темные иррациональные силы бессознательного, всевозможные сексуальные извращения, безумия и т. д. Однако вплоть до XX в. общество относилось к этим сторонам жизни недоброжелательно, часто репрессивно. Теперь же, напротив, данные феномены человеческого поведения становятся доминирующей темой средств массовой коммуникации, художественного творчества, кино, культивируются и поощряются. Отказавшись от веры в какие бы то ни было Абсолюты (как однозначно зафиксировал эту ситуацию Ф. Ницше – «Бог умер»), разочаровавшись в разуме, социальности и подобном, во всех прежних базовых опорах жизни, цивилизованный человек конца XX в. остался один, погрузился в мир «чувственной культуры» (П. Сорокин). Иными словами, XX в. отверг все основания существования человека, которые признавались в прошлом, не создав новых надежных опор жизни. В настоящее время ужас осознания бессмысленности, неразумности жизни стал фактом истории. Возникло ощущение безопорности во всех сферах жизни: в экономике, морали, политике; сформировалась эпоха тотального плюрализма, для которого нет никакой иерархии ценностей, нет никакой смыслообразующей и общезначимой цели. Исчезли приоритеты, общество атомизировалось, ведущим стало стремление замкнуться на своем личностном «Я» по принципу «Я так хочу», не ориентируясь на другие ценности, не пытаясь соотнестись с ними. Неудивительно, что сейчас исследователи с нарастающей тревогой заговорили о возможности антропологической катастрофы как о более опасной, чем даже экологическая и демографическая. Антропологическая катастрофа – это утеря человеком человеческого, измельчание и деградация, духовное оскудение. В результате антропологической катастрофы душа человека опустошается, он перестает кому-либо и чему-либо верить, ожесточается, утрачивает социальные связи и начинает руководствоваться в своем поведении простейшими биосоциальными нормами, господствовавшими еще в доисторический период.
Проблема состоит в том, что нормальная эволюция постоянно усложняющегося мира социума объективно предъявляет все более возрастающие требования к развитию интеллекта, воли, творческих способностей человека, т. е. развитию всех тех личностных качеств, которые форсированно разрушаются современной массовой культурой, агрессивной, навязчивой и вездесущей рекламой. Человек, которому внушают, что главной целью его существования является бесконечное повышение комфорта его жизни, вряд ли сможет дать ответы на жесткие вызовы современности, вряд ли окажется способным к преемственности и продолжению социальной эволюции. В этом суть глобального противоречия между объективным эволюционным процессом человека в мире и интересами элит, мотивированных целью сохранения своей власти и удобства управления. Неудивительно, что сегодня исследователи все чаще обращают внимание на характерное для постиндустриального общества трагическое противоречие потребительской направленности массового сознания, этики гедонизма (всячески поощряемых рекламными технологиями) и личностных качеств человека, которые требуются для дальнейшего научно-технического прогресса.
Деградация человеческого материала, падение качества образования – сегодня характерные черты развитых стран. Техническое лидерство постепенно перемещается в Азиатско-Тихоокеанский регион, на Новый Восток. Д. Белл, например, усматривает главное противоречие постиндустриального общества в конфликте между технократически регулируемыми экономическими и социальными структурами и гедонистически ориентированной этикой поведения современных людей.
Необходимо иметь в виду, что физическая изнеженность – это лишь первое следствие технологизации общества. Второе следствие – волевая, морально-психологическая и умственная изнеженность (леность духа), проявляющаяся в безответственности и равнодушии. В результате глобальная личность – детище техногенно-потребительской цивилизации – становится чуждой и враждебной ей силой, не способной далее обеспечивать ее поступательное развитие.
Необходимым условием существования глобальной личности, ориентированной на изнеженность и комфорт, становится жесткое разделение населения нашей планеты на две неравные части: избранное меньшинство и отвергнутое большинство. Нетрудно заметить, что такого рода стратегия мироустройства является деструктивной и трагически опасной.
Только общество, состоящее из индивидуальностей, способно к совершенствованию и к более устойчивому развитию. Именно гетерогенность человечества, дифференцированность по интеллекту и другим качествам обеспечивают его выживаемость, являются объективной основой для специализации людей по роду и направлению занятий, помогают им приспосабливаться к самому широкому диапазону требований развития. Унификация же стиля и образа жизни, стереотипизация мышления и стандартизация оценок посредством СМИ (раньше всех ставших глобальными) делает человека не способным к адекватной реакции на эти требования развития. Спору нет, что для бесперебойного функционирования и преуспевания транснациональных корпораций весьма желательно и удобно именно унифицированное рыночное пространство. В обстоятельствах абсолютного преобладания обезличенно-нивелиро-ванных людей-автоматов, легко ориентируемых на приобретение самых разнообразных товаров – от жевательных резинок до примитивных масскультовских сериалов, – транснациональным корпорациям до поры до времени обеспечено прогнозируемое будущее.
В целом можно констатировать, что мир сегодня в глобальном масштабе столкнулся с проблемой неадекватности человеческого материала вызовам текущего момента истории. Это явление касается не только рядовых граждан, но и верхних слоев развитых стран – элит. Сегодня мы являемся свидетелями того, что важнейшие политические решения, имеющие глобальную значимость, подчас принимают люди, далекие от идеала руководителя.
С нашей точки зрения, именно последняя группа глобальных проблем является важнейшей по значимости и обусловливает остроту и опасность всех остальных. Основные противоречия современности, вопреки расхожему представлению, находятся не в экономической и научно-технической сфере. Они разворачиваются в первую очередь в пространстве идей, представленных в общественном и индивидуальном сознании. Детерминированность социальных институтов и процессов ценностями и идеалами духовного характера давно уже была осмыслена в русской философской мысли. Так, В.С. Соловьев справедливо писал, что в отрыве от высшего светоносного начала человеку не суждено остановиться на срединном уровне правового и гражданского состояния – он неизбежно скатывается ниже, к прямому подчинению личности темным стихиям стяжательства, своекорыстия, вражды всех против всех. По В.С. Соловьеву, для того чтобы в обществе не восторжествовали сугубо земные, материальные мотивации, в нем должна сохраняться духовная энергетика, питающая устремления вверх. Эти прозрения традиционных философских учений подтверждает и современная наука: единственно гарантированным состоянием является хаос, его не надо искусственно производить – он возникает сам собой в тот момент, когда ослабевают наша воля и воодушевление. В то же время любой системообразующий порядок становится возможным только в результате методичных усилий, нравственной зоркости и деятельной воли. Поэтому преодоление глобальных кризисов своей исходной точкой должно иметь мощный реформационный сдвиг – обновление системы идеалов и ценностей, позволяющих человеку оставаться субъектом социальных процессов, а не винтиком гигантской социальной мегамашины, быть в полной мере человеком, а не антропоидным существом с полностью разрушенной человеческой сущностью.
Глава 33Глобализация как явление и как предмет социально-философского осмысления
Реалии ушедшего XX в. изменили наши представления о закономерностях развития социума. Мир стал принципиально иным. Поэтому многие исторические аналогии, факты из жизни общества прошлых столетий мало что проясняют в нынешних процессах и явлениях общественной жизни. То, что происходит сегодня в общественном бытии людей, нередко является качественно новым. Мы являемся свидетелями интенсивного процесса формирования новой геоструктуры мира, нового мироустройства, нового миропорядка.
Всю совокупность этих новых явлений нельзя правильно оценить и понять без анализа характера и направленности глобализационных процессов.
Глобализацию обычно рассматривают как качественно новую стадию интернационализации экономической жизни планеты, выражающуюся прежде всего в усилении взаимозависимости национальных экономик. Сегодня ее определяют как процесс ослабления и слома традиционных территориальных, социокультурных и государственно-политических барьеров, некогда разделявших народы, но в то же время предохранявших национальные экономики от стихийных и неупорядоченных внешних воздействий; как процесс потери государствами национальной автономии в макроэкономической сфере и становления новой, почти лишенной всякого протекционизма системы международного взаимодействия и взаимосвязи. В тенденции это означает, что происходит процесс утери локальными, национальными экономиками потенций саморазвития и их интеграции в единый общепланетарный экономический организм с универсальной системой регулирования и, соответственно, с обобщением экономической деятельности в планетарном масштабе и перемещением экономической власти с национально-государственного уровня на глобальный уровень. Скоро, как считают некоторые исследователи, только мировая экономика получит право называться самовоспроизводящейся системой, т. е. системой самодостаточной, макроэкономической, а национальные экономики такое право утеряют и превратятся в микроэкономические подсистемы мирового капиталистического хозяйства. Об этом свидетельствует и тот факт, что если еще совсем недавно регулирующая роль в экономической жизни осуществлялась национальными рынками, а мировой рынок имел всего л