Понятно, что меньше всего Путин хочет «революции снизу», которая произошла как следствие реформ Горбачева и закончилась крахом государства и политическим фиаско самого бывшего генсека. Горбачев, что интересно, тоже действовал в тот момент, когда не только экономика пришла в упадок, но и коммунистическая идеология, или квази-теология, себя полностью исчерпала, по крайне мере, в ее советском изводе. «Низы» не только не хотели жить по-старому, они не желали так думать. Все, что мог предложить Горбачев – это равнение на капитализм и свободу высказывания, что, конечно, было в то время новаторским и наиболее желанным. Но чего он не мог предложить – это новую социальную защиту. Выбор был прост: либо деньги и свобода, либо «больше социализма» с эфемерным государством, но и то, и другое каждый имел право выбирать сам. Большинство выбрало первое. Ошибка Горбачева, вероятно, неизбежная – а для многих людей счастливая, – которую учитывает Путин, состояла в том, что он начал свою «революцию сверху» – «снизу». Он сразу начал революционизировать советское общество, дав ему до того невиданную свободу слова, а не занялся в начале партийными элитами и номенклатурой, которая вскоре и захватила власть, превратившись в элиту денежную. Поэтому путинские реформы, заявленные в его послании, которые пройдут вне идеологии – кроме того, отсутствие правящей идеологии закреплено в 13 статье Конституции РФ – это, с формальной точки зрения, перераспределение властных полномочий для укрепления иммунитета системы, иммунитета против «революций снизу», но по контенту – это перестройка элит.
Наивно думать, что в России сегодня власть представляет собой непротиворечивую и когерентную структуру. На данный момент тело российского Левиафана не сбалансировано, его чресла и мясистые части тела, в отличие от ветхозаветного, не сплочены твердо между собою (Иов 40:11) и могут дрогнуть, если появится неучтенный фактор риска. Ну а если без аллегорий, то существуют группы интересов: силовики, либерально и националистически настроенные аппаратчики, в том числе, надо думать, и в самой АП, атлантики, ориентированные больше на американские зоны влияния, не говоря уже о локальных конфликтах внутри самих этих групп. Борьба за влияние между ними едва ли затихает, особенно после 2012 года. В любом государстве, старом или новом, власть – это всегда коммуникационный капитал между и внутри элит, и в конечном счете от этой диспозиции зависит как настоящее, так будущее.
То, как развиваются события последней недели, говорит о следующем: Путин решает (или уже решил) головоломку, как и в какой форме аккумулировать новый коммуникационный капитал – резервный фонд элит, задачей которого станет регулирование баланса власти после 2024 года. В этом плане один из самых интригующих вопросов – о преемнике приобретает несколько иной смысл: следует ожидать, что преемником станет человек с довольно низким коммуникационным капиталом. Иными словами, президент 2024, если исключить, что это будет сам Путин, должен принадлежать той элите, создание которой сейчас только началось.