Как Генрих Харрер и Питер Ауфшнайтер превратились из одетых в лохмотья беглецов в своих людей в запретном городе Лхасе? Самый вероятный ответ состоит в том, что у них было нечто необходимое тибетцам: ценная информация из внешнего мира. Ауфшнайтер был инженером, а Харрер – квалифицированным преподавателем, который смог помочь тибетцам, переводя иностранные газеты на нескольких языках. Харрер также кое-что знал о кинематографии, которой увлекался юный далай-лама. Действительно, именно жажда знаний далай-ламы привела к тому, что их первая встреча длилась пять часов. Как пишет Харрер, правитель «задавал массу вопросов. Он казался мне человеком, который в течение многих лет размышлял в одиночестве над различными проблемами и теперь, когда у него наконец появился собеседник, хотел сразу узнать все ответы». Когда встреча закончилась, далай-лама попросил Харрера стать его наставником и преподавать ему английский язык, географию и арифметику.
Хотя не все наши друзья и знакомые обладают массой экзотических знаний, привезенных из далеких мест, они могут быть важными источниками потенциально полезных фактов, идей и альтернативных мнений. Если вы хотите быстро узнать, как починить протекающий водопроводный кран, подшить брюки или приготовить хороший соус для спагетти, друг или сосед могут быть полезнее, чем любая книга в публичной библиотеке. И когда мы советуемся с другими людьми, наш совокупный IQ часто повышается (Thompson & Fine, 1999; Wegner, 1987). Люди, работающие с друзьями, обычно добиваются большего успеха в любых делах, от запоминания слов до решения сложных проблем (Andersson & Roennberg, 1997; Zajac & Hartup, 1997). Одна из причин этого состоит в том, что друзья имеют схожие базовые знания и могут лучше «прочитать» чувства и намерения друг друга (Colvin, Vogt & Ickes, 1997).
Сходство между людьми и дружба. Исследования показывают, что нам нравятся люди схожих с нами взглядов и возраста, которые думают, как мы, чьи интересы пересекаются с нашими и чьи привычки похожи на наши. Отчасти привлекательность похожих на нас людей состоит в том, что они подтверждают наши мнения и установки.
Мнения других людей не только являются источником сведений о материальном мире, они также имеют определенное значение, когда нужно получить ответы на вопросы о социальной действительности (такие как «Насколько я приятный человек?»). Когда мы хотим узнать реакцию людей на свое решение, мы склонны искать информацию, которая подтверждает то, что мы в любом случае хотели сделать; советы окружающих могут дать нам более взвешенную оценку (Jonas, Schulz Hardt & Frey, 2005).
Социальное сравнение и симпатии к похожим на нас людям
В главе 3 мы упоминали классическую теорию социального сравнения Леона Фестингера (Festinger, 1954). По Фестингеру, люди стремятся оценивать свои мнения и способности; часто лучший способ сделать это состоит в том, чтобы сравнить себя с другими. На некоторые вопросы (например, можем ли мы пробежать полтора километра за пять минут) можно ответить, исследуя материальный, а не социальный мир. Однако чтобы ответить на многие вопросы о наших способностях и мнениях, мы должны обратиться к окружающим. Поступаете ли вы неразумно в отношениях с другом или подругой? Считают ли вас окружающие дружелюбным или недружелюбным? Придерживаетесь ли вы разумного мнения о смертной казни и абортах или у вас эксцентричные взгляды?
Теория Фестингера включает еще одно предположение, согласно которому при оценке своих мнений и способностей мы предпочитаем сравнивать себя с похожими на нас людьми. Например, чтобы узнать, хорошо ли вы играете в баскетбол в университетской команде, вам необязательно сравнивать себя со звездами НБА. Соответствующей группой для сравнения будут другие игроки вашей команды. Аналогично – если вы либеральный член демократической партии США и хотите знать, разумна ли ваша точка зрения на аборты и смертную казнь, вы обратитесь за обратной связью не к членам американской нацистской партии, а к другим либеральным демократам. Этот аспект теории Фестингера оказал важное историческое влияние на одну из наиболее изученных в социальной психологии тем – влечение к похожим на нас людям (Byrne, 1971; Hilmert, Kulik & Christenfeld, 2006; Rushton & Bons, 2005).
Мотивация получать информацию от других частично обусловлена желанием получить точные сведения. Но большинство из нас хочет, чтобы точная информация была подслащена ложкой меда, поэтому мы стремимся узнать о том, что нам приятно или подтверждает наше представление о мире (Bogart & Helgeson, 2000; Buckingham & Alicke, 2002; Suls, Lemos & Stewart, 2002). Наше влечение к похожим на нас людям частично объясняется тем фактом, что они часто соглашаются с нами, а это доставляет нам удовольствие (Clore & Byrne, 1974; Orive, 1988). И наоборот, мы склонны отрицательно реагировать на людей, которые не соглашаются с нами (Chen & Kenrick, 2002; Norton, Frost & Ariely, 2007; Rosenbaum, 1986). Отчасти влечение к похожим на нас людям связано с простым ожиданием, что мы понравимся им больше, чем непохожие на них люди (Condon & Crano, 1988). Но это влечение также объясняется тем, что они подтверждают наши представления о самих себе и мире (Pittman, 1998). Сравнивая себя с другими, мы склонны отмечать общие черты с более успешными другими и отличия от неудачников (Locke, 2005). Сравнение себя с менее успешными людьми повышает настроение, и от таких сравнений особенно сильно радуются нарциссические личности (Bogart, Benotsch & Pavlovic, 2004).
(И) Самораскрытие в процессе общения
На минуту задумайтесь о людях, с которыми вы лучше всего знакомы. Знаете ли вы кого-либо, кто склонен «не раскрывать свои карты», редко делясь информацией о себе или своих чувствах и редко советуясь с другими о своей личной жизни? Можете ли вы вспомнить знакомого, который, напротив, не отличается сдержанностью, всегда готов раскрыть свои личные чувства или переживания и рад получить ответную реакцию от любого, кто готов его выслушать?
Исследователи обнаружили устойчивые индивидуальные различия в склонности обмениваться личной и социальной информацией с другими. Что касается получения информации, одни нуждаются в обратной связи от окружающих, чтобы принять решение о соответствующем поведении, тогда как другие, по-видимому, предпочитают принимать решения самостоятельно. В случае предоставления информации одни откровенно рассказывают о себе, в то время как другие проявляют скрытность. Действительно, ключевым аспектом дружбы является самораскрытие – сообщение другому личной информации о себе (Derlega et al., 1993; Harvey & Omarzu, 1997). Взаимная откровенность настолько важна, что совершенно незнакомые люди могут чувствовать себя друзьями после получаса взаимного раскрытия личной информации (Aron et al., 1997). Часто вы можете расположить других к себе, просто открывшись им (Collins & Miller, 1994; Ensari & Miller, 2002). И раскрытие своих сокровенных мыслей и тайн может привести к новому пониманию и улучшить самочувствие (Kelly et al., 2001).
Самораскрытие – сообщение другим личной информации о себе.
Но люди очень отличаются по их склонности к самораскрытию. В то время как мужчины ведут безличные разговоры о спортивных состязаниях и политике, женщины чаще раскрывают информацию о себе и своих личных отношениях (Martin, 1997; Salas & Ketzenberger, 2004; Sheets & Lugar, 2005). Хотя открытость женщин может помочь объяснить, почему у них чаще, чем у мужчин, бывает удовлетворяющая дружба, у самораскрытия могут быть и недостатки. Сообщение другому человеку личных тайн может открыть путь к появлению чувства предательства, к сплетням и к возможному вторжению в вашу частную жизнь (Petronio, 2002). Задним числом ясно, что выбор Моникой Левински Линды Трипп в качестве доверенного лица был очень неудачным решением. Коварная Трипп поощряла Левински рассказывать все о романе с президентом Биллом Клинтоном, а сама постоянно записывала беседы в надежде заработать на этом разоблачении. Результаты не только унизили Левински и Клинтона, но также завели в тупик конгресс США, поскольку противники Клинтона использовали раскрытые секреты в качестве оснований для процесса импичмента и дальнейших «вуайеристских» расследований частной жизни президента.
Помимо общей склонности к самораскрытию, в человеке есть и другие факторы, влияющие на то, как некоторые из нас передают и получают информацию (DePaulo & Kashy, 1998; Kenny & DePaulo, 1993; Morry, 2005). Например, люди с сильной потребностью в социальном одобрении, вероятно, будут избирательно сообщать положительную информацию другим (Crowne & Marlowe, 1964). Вместо того чтобы сказать Стиву, что, по мнению его сокурсников, он постоянно спорит, если у вас сильная потребность в одобрении, вы могли бы сказать ему, что люди находят его собеседником, заставляющим думать.
Что касается получения информации, социально тревожные люди склонны делать отрицательные интерпретации обратной связи, которую они получают от других (Pozo et al., 1991): «Она сказала, что у меня “особая” стрижка! Наверное, она хочет сказать, что я похож на гея». Таким образом, тревожные люди могут интерпретировать нейтральную информацию как негативную, по крайней мере, когда эта информация о них.
(С) Неуверенность в важных вопросах
Существуют ли обстоятельства, заставляющие нас обращаться за информацией к другим людям? Согласно теории социального сравнения, мотивация сравнивать наши мнения, способности или реакции с таковыми у других людей повышается, когда мы чувствуем неуверенность в чем-то важном (Marsh & Webb, 1996; Roney & Sorrentino, 1995). Нам не нужно советоваться с другими по вопросам, на которые мы уже знаем ответ («В этом году Рождество будет 25 декабря?») или которые нас не очень интересуют («В 1992 году урожай бобов был больше в Иране или Турции?»). И одни обстоятельства с большей вероятностью вызывают неуверенность, чем другие. Так, слухи (например, небылицы о салемских ведьмах в 1692 году) имеют тенденцию распространяться быстрее, когда событие имеет большую важность и трудно получить реальные факты (Allport & Postman, 1947). В одном экспериментальном исследовании состояния неопределенности и аффилиации студенты подвергались угрозе болезненного удара током. Некоторые из них видели записи приборов, измерявших физиологические реакции других студентов на ту же самую угрозу. Другие наблюдали свои собственные физиологические реакции, а еще одна группа студентов не получала никакой информации (Gerard & Rabbie, 1961). Когда студенты полагали, что они знают, как реагировали другие студенты, аффилиация интересовала их меньше, чем когда у них не было никакой информации или была информация только об их собственных реакциях. Это согласуется с представлением о том, что отчасти мотивация аффилиации в состоянии страха обусловлена стремлением сравнивать собственные реакции с реакциями окружающих. В более поздних исследованиях обнаружен тот же самый эффект у людей, сталкивающихся с различными угрозами здоровью (Buunk, Gibbons & Visser, 2002).
(С) Сходство с нами
Еще одно допущение теории социального сравнения состоит в том, что люди в состоянии неуверенности особенно мотивированы проводить определенного рода сравнение. Эта теория предполагает, что мы хотим сравнивать себя с людьми, которые похожи на нас либо в силу того, что мы находимся в одинаковом положении, либо в силу наличия схожих интересов и личностных особенностей (Kulik & Mahler, 2000; Marsh & Webb, 1996). Но у потребности сравнивать себя с такими же людьми есть свои пределы. Когда проблема очень важна для нашего благополучия, мы предпочитаем аффилиацию с людьми, которые могут дать нам точную информацию, неважно, похожи они на нас или нет. Например, пациенты в очереди на коронарное шунтирование предпочитают компанию тех, у кого уже была такая операция, а не таких же ожидающих операции (Kulik & Mahler, 1990). Подобным образом студенты, воображающие, что их ждет сильный удар током, говорят, что, если бы им было можно общаться, они предпочли бы ожидать эксперимента с человеком, который уже испытал это (Kirkpatrick & Shaver, 1988).
Главной целью аффилиации в действительно опасных ситуациях часто является когнитивная ясность: людей, физическое здоровье которых в опасности, не интересует аффилиация просто для того, чтобы узнать, являются ли их реакции «социально адекватными»; они хотят получить как можно более полезную информацию (Kulik, Mahler & Earnest, 1994).
Однако когда ситуация ничем не грозит нам, мы часто склонны к аффилиации с похожими на нас людьми для обеспечения более спокойных взаимодействий. Рассмотрим одно интересное исследование, которое показывает, что фактор похожести действует на невербальном и даже на бессознательном уровне. Таня Чартрэнд и Джон Барг (Chartrand & Bargh, 1999) делали видеозаписи студентов Нью-Йоркского университета, в то время как они говорили с помощником экспериментатора, который или качал ногой, или тер лицо. Как показано на рис. 7.2, студенты продемонстрировали замечательную склонность быть невербальными хамелеонами, подражая движениям помощника. Последующие интервью показали, что люди делают это, даже не осознавая. Исследователи выдвинули гипотезу, что это, очевидно, автоматическое невербальное подражание может усиливать симпатию и сглаживать социальные взаимодействия. Чтобы проверить эту идею, они провели еще одно исследование, в котором полностью изменили ход эксперимента, заставив помощника невербально подражать испытуемому. По сравнению с условием, в котором помощник не подражал их движениям, студентам больше нравился их имитатор, и они считали, что взаимодействие идет более гладко. Приятно, когда в наших невербальных взаимодействиях все идет гладко, и студенты, невербальному поведению которых подражали, действительно стали любезнее и добрее (McIntosh, 2006; van Baaren et al., 2004).
Рис. 7.2. Обезьянка видит, обезьянка делает, обезьянке нравится. Студенты Нью-Йоркского университета стремились подражать тонким невербальным действиям помощника экспериментатора. Когда помощник часто покачивал ногой, студенты также больше покачивали ногой (a). Когда помощник вместо этого потирал лицо, студенты также потирали лицо (б).
(В) Когда различия между людьми могут спасти самооценку
Стремление получать информацию от похожих на нас людей может зависеть от нашей Я-концепции. Эйб Тессер (Tesser, 2000) предполагает, что одна из важных целей социального взаимодействия состоит в поддержании положительной оценки своего Я. С точки зрения его теории поддержания самооценки сравнение себя с похожими людьми может быть палкой о двух концах. Если человек похож на вас и очень успешен, вы можете «греться в лучах его славы» (Cialdini et al., 1976; Hirt et al., 1992). Сообщение «Мой друг только что получил награду за свою книгу!» является тонким намеком на то, что вы водите знакомство с гением. Однако если похожий на вас человек добивается успеха в области, в которой вы считаете себя большим мастером, это может вызвать у вас стыд за свои скромные достижения (Beach et al., 1998). Например, если вы также считаете себя хорошим писателем, успех вашего друга может напомнить вам, что вы никогда не получали премий за свои произведения. Кэмпбелл и Тессер (Campbell & Tesser, 1985) отмечают, что, как следствие, мы предпочитаем похожих на себя людей, работающих так же хорошо, но не лучше нас.
Однако нас не беспокоит, если мы находим, что другой человек лучше нас в чем-то, что мы не расцениваем как имеющее центральное значение для того, как мы определяем себя, или если мы готовы считать других своей «семьей» (Gardner, Gabriel & Hochschild, 2002). Люди также очень хорошо проводят тонкие различия, чтобы избежать сравнений, которые вызывают зависть в длительных отношениях. В исследовании Кэмпбелл и Тессера муж и жена оба были преподавателями политологии, тем не менее они выражали удивление, когда исследователи спрашивали, были ли у них проблемы социального сравнения, вызванные работой в одной и той же области. Они указывали, что едва ли они работали в одной и той же области, поскольку один из них изучал международные отношения, тогда как другой – сравнительную политологию! В одном исследовании показано, что пренебрежение результатами избирательных социальных сравнений действительно может быть связано с ощущением счастья.
Соня Любомирски и Ли Росс (Lyubomirsky & Ross, 1997) обнаружили, что вечно недовольные собой студенты достаточно сильно реагировали на информацию, полученную путем социального сравнения. Как показано на рис. 7.3, недовольные собой студенты давали более высокие оценки своих навыков, когда они добивались большего успеха, чем их партнер, и более низкие оценки, когда они выполняли задание хуже. Довольные собой студенты также выше оценивали себя, когда действовали успешнее другого студента; но когда другой студент справлялся с заданием лучше, они не обращали внимания на эту информацию и все равно давали себе еще более высокую оценку!
Рис. 7.3. Блаженное неведение относительно результатов социального сравнения. В одном исследовании студенты оценивали свое умение решать анаграммы до и после наблюдения за другим студентом, который выполнял это задание хуже или лучше, чем они. Недовольные собой повышали собственные оценки, выполнив задание успешнее соперника, и оценивали себя ниже, если тот действовал успешнее. Довольные собой подобным образом давали себе более высокие оценки, выполнив задание лучше другого студента, но они также повышали собственные оценки, когда другой студент добивался большего успеха.
Вспомните случай, когда вы получили удовольствие от информации о том, что кто-то из ваших знакомых добился потрясающего успеха, и другой случай, когда вас раздражали известия о чьем-либо успехе. В чем между ними разница? Какое отношение имеют эти два переживания к исследованиям, обсуждающимся в этом разделе?
1. Когда, согласно теории социального сравнения, нас привлекают похожие на нас люди?
2. Кто более склонен к самораскрытию и каковы последствия самораскрытия?
3. Как социальное сравнение связано с самооценкой и удовлетворенностью собой?