чистым альтруизмом. Чистый (или истинный) альтруизм относится к поведению, направленному на помощь другому человеку только ради его блага. При альтруистическом поведении этой категории помощь предоставляется без учета внешних или внутренних выгод помогающего. Конечно, могут существовать вознаграждения за помощь, но при чисто альтруистических действиях эти вознаграждения не могут быть причиной решения оказать помощь. Таким образом, если бы вы отправили 20 долларов Армии спасения и впоследствии ощутили удовольствие от этого поступка, все же чистый альтруизм вы проявили бы, если бы пожертвовали не для того, чтобы доставить себе приятное или исходя из других своекорыстных интересов. В настоящее время существование исключительно альтруистических действий, свободных от своекорыстного интереса, вызывает наибольшие споры среди исследователей альтруизма. В конце данной главы мы рассмотрим результаты исследования, которое должно было дать ответ на этот принципиальный вопрос.
Люди регулярно совершают просоциальные поступки во всех человеческих обществах (Dovidio, Piliavin, Schroeder & Penner, 2006), и склонность помогать другим – это наследственная черта, которая передается генетически (Rushton, Fulker, Neale, Nias & Eysenck, 1986). Следовательно, вполне вероятно, что оказание помощи выполняет определенные важные функции – как для общества, так и для отдельных людей. Действительно, значительное количество исследований в социальной психологии указывают на ряд целей, которым служат просоциальные действия. Мы можем помогать (1) ради собственного благополучия, (2) для повышения социального положения и получения одобрения, (3) для управления собственным Я-образом и (4) для управления своим настроением и эмоциями. Сначала рассмотрим главную из базовых причин оказания помощи другим – помощь самим себе.
Вспомните, когда вы в последний раз имели возможность предоставить помощь. Если вы действительно оказали помощь, можете ли определить, какой фактор или набор факторов имели значение для принятия такого решения? Если не оказали, что можно было бы изменить в ситуации, чтобы вы приняли другое решение?
1. Как бы вы определили чистый альтруизм?
2. Каковы четыре главные цели просоциальных действий?
Улучшение своего благополучия: получение генетических и материальных выгод
Вопрос, почему люди оказывают помощь, всегда был неудобным с точки зрения теории эволюции. На первый взгляд, предоставление ресурсов для помощи другим не согласуется с дарвинистским представлением о том, что мы всегда действуем для того, чтобы повысить шансы собственного выживания. С этой точкой зрения, по-видимому, не согласуется тот факт, что люди регулярно различным образом помогают друг другу, придерживая открытую дверь или вынося ребенка из горящего здания (McGuire, 1994; Pearce & Amato, 1980). Впечатляет не только разнообразие форм помощи, но и частота ее предоставления в современном обществе. В одних только Соединенных Штатах 80 % взрослых жертвуют деньги на благотворительность или работают волонтерами (Bello, 2008). Такие альтруистические наклонности приобретают больший смысл в эволюционной перспективе, когда мы добавляем к традиционным эволюционным объяснениям поведения еще два.
Концепции эволюции помощи
Первая концепция была сформулирована биологом У. Д. Гамильтоном (Hamilton, 1964), который понял, что с эволюционной точки зрения действия индивида направлены на обеспечение выживания не столько индивида, сколько его генетической конструкции, и поэтому индивид действует и будет действовать именно таким образом (Tooby & Cosmides, 2005).
Защита родственников. Это различие между личным и генетическим выживанием отражено в концепции совокупной (итоговой) приспособленности Гамильтона, согласно которой есть вероятность, что организация генетического материала человека сохраняется не только в его собственном потомстве, но и в потомстве любых родственников. Это различие имеет большое значение для понимания и прогнозирования оказания помощи, потому что оно подразумевает, что люди вполне могут идти на риск и соглашаться на потери, если при этом они повышают свою совокупную приспособленность – шансы на выживание своих генов. Следовательно, мы должны быть готовы рисковать даже собственной жизнью, если это повышает вероятность выживания большего количества копий наших генов в любых родственниках, которым мы помогаем. Есть масса свидетельств, что люди предпочитают помогать тем, с кем они генетически связаны. У многих видов животных распространена помощь родственникам – предоставление питания, защиты и укрытия, – находящаяся в прямой зависимости от степени их родства: животное охотнее помогает тем, с кем оно имеет больше общих генов через родословную (Sherman, 1981). В значительной мере и во многих культурах люди демонстрируют такой же паттерн (Cunningham, Jegerski, Grader & Barbee, 1995; Neyer & Lang, 2003; Webster, 2003; рис. 9.1). Эта тенденция помогать генетически близким родственникам принимает такие разные формы помощи, как донорство почки в Соединенных Штатах или помощь в схватке на топорах у индейцев в джунглях Венесуэлы (Borgida, Conner & Manteufal, 1992; Chagnon & Bugos, 1979).
Совокупная (итоговая) приспособленность – выживание генов у потомства индивида и у родственников, которым он помогает.
Взаимная помощь – помощь за ранее оказанную помощь.
Рис. 9.1. Помощь родственникам и неродственникам. Участники исследования указывали, помогут ли они конкретным людям в различных ситуациях. Их готовность помочь напрямую зависела от генетического родства с этими людьми.
Источник: Адаптировано из Cunningham et al. (1995).
Взаимопомощь. Концепция совокупной приспособленности Гамильтона позволяет нам понять самопожертвование ради родственников. Но как эта логика эволюции может объяснить тот факт, что в группах и животных, и людей помощь регулярно предоставляется неродственникам? Второе важное достижение современной эволюционной теории – концепция взаимной помощи. Роберт Триверс (Trivers, 1971) указал на то, что помощь часто является взаимной и связана с совместной деятельностью, так что помогающие взамен также получают помощь. Вспомните, в главе 6 вы узнали, что во всех человеческих обществах есть норма взаимности, которая обязывает людей отплачивать услугой за услугу. Триверс показал, что взаимная помощь также часто имеет место среди животных. У тех из них, чьи гены способствовали таким взаимодействиям, было преимущество в выживании.
Ты обыщешь мою спину, а я – твою. Взаимопомощь в форме взаимного груминга часто встречается среди животных. Это сотрудничество приносит пользу всем участникам.
При оказании взаимной помощи людьми, не состоящими между собой в родстве, преимущество в выживании обусловлено материальной выгодой, которую получают сотрудничающие люди, в отличие от несотрудничающих. Действительно, сотрудничающие между собой люди в конечном счете действительно часто имеют это преимущество, потому что взаимопомощь открывает им доступ к выгодам и постоянным полезным связям, которые иначе были бы недоступны (Flynn, 2003). Например, рассмотрим результаты исследования европейских экономистов, которые изучали роль сотрудничества в долгосрочных отношениях между нанимателем и работником. Они обнаружили, что, когда фирмы вознаграждали сотрудников, работа которых принесла пользу фирме, эти сотрудники прилагали больше усилий и меньше бездельничали на работе. Все это значительно повышало прибыль, обеспечивая выживание фирмы и рабочие места для сотрудников (Fehr, Gachter & Kirchsteiger, 1997). В целом взаимопомощь может обеспечить материальные преимущества людям, которые умело пользуются ею, что способствует их благополучию и повышает вероятность выживания их генов.
Исследования того, в какой степени человеческое поведение можно объяснить влиянием наследственности или среды, имеют долгую историю (Bouchard, 2004; Galton, 1875). Недавно специалисты в области генетики поведения сделали важные новые открытия, изучая специальные методы, для того чтобы отделить друг от друга эти две основные причины поведения (Dick & Rose, 2002). Один из данных методов включает исследование близнецов (Knafo & Plomin, 2006; Segal, 2000).
Двойная обязанность. Особая связь между монозиготными близнецами, обусловленная генетическими и другими факторами, заставляет их очень заботливо относиться друг к другу.
Например, генетики сравнивали близнецов двух видов: монозиготных, все гены которых одинаковы, и гетерозиготных, которые имеют только половину общих генов. Черты личности монозиготных близнецов в подавляющем большинстве оказались более схожими, чем у гетерозиготных близнецов (Tellegen et al., 1988). Но позволяют ли исследования монозиготных и гетерозиготных близнецов получить данные о мотивации, стоящей за склонностью оказывать помощь? Это возможно двумя способами. Во-первых, паттерны оказания помощи у взрослых и у 14-месячных детей имеют больше общего у монозиготных близнецов, чем у гетерозиготных (Rushton et al., 1986; Zahn-Waxler, Robinson & Emde, 1992). Проведя более широкий анализ степени этих различий, исследователи установили, что склонность помогать обусловлена в равной степени генетическими и негенетическими факторами.
Во-вторых, в других исследованиях был поставлен вопрос, будут ли монозиготные близнецы с большей вероятностью помогать друг другу. Нэнси Сигал обнаружила, что в задании, требующем от испытуемых зарабатывать очки, монозиготные близнецы зарабатывали друг для друга очки охотнее, чем гетерозиготные. Кроме того, в задании на решение головоломки друг другу помогали 94 % монозиготных близнецов и лишь 46 % гетерозиготных. Наконец, в игре с заключением сделки монозиготные близнецы взаимовыгодно сотрудничали значительно чаще, чем гетерозиготные (Segal, 2000). Конечно, эти результаты согласуются с концепцией совокупной приспособленности и идеей о том, что люди будут действовать ради повышения выживаемости их генов, даже если эти гены будут в теле другого человека.
Таким образом, из исследований близнецов явствует, что гены оказывают сильное влияние на склонность оказывать помощь. В то же время отмечается сильное влияние научения и среды, и эти данные дают повод для оптимизма тем, кто надеется привить просоциальную ориентацию другим, особенно детям.
Обучение помощи
Какие качества человека могут побудить его оказывать помощь, чтобы получить генетические и материальные выгоды? Выделяют два таких качества: привитые убеждения и расширенное чувство «мы».
(И) Привитые убеждения. Если помощь другим – даже не родственникам – может дать генетические и материальные выгоды для помогающего, то люди, которые в большей степени уверены, что это так, должны чаще оказывать помощь. Именно это было обнаружено в одном опросе, проведенном в американских корпорациях: те из них, руководители которых считали основанием для благотворительности собственную выгоду, чаще были крупными спонсорами (Galaskiewicz, 1985). Откуда берется мнение о том, что помощь другим служит собственным интересам? Один из источников – процесс обучения. Даже в относительно позднем возрасте людям можно внушить мысль, что просоциальное поведение идет – или не идет – на пользу самому человеку. Возьмем, например, обучение классической экономической теории. Основное предположение состоит в том, что люди будут игнорировать или эксплуатировать других для получения максимального результата. Исследования показали, что студенты-экономисты в большей степени, чем студенты, обучающиеся другим дисциплинам, таким как психология, действительно следуют предположениям классической экономической теории. Они чаще потребуют себе большую плату на переговорах или при выделении средств (Kahneman, Knetsch & Thaler, 1986; Marwell & Ames, 1981). И, что имеет прямое отношение к теме помощи, с меньшей вероятностью делают пожертвования на благотворительность, и это нежелание усиливается по мере обучения экономике (Frank, Gilovich & Regan, 1993).
(И) Расширенное чувство «мы». Приобретенная ориентация на внешний мир может влиять на желание получить непосредственную выгоду от оказания помощи еще одним способом. Эта приобретенная ориентация – расширенное чувство «мы» – развивается в семье задолго до обучения в колледже, и она предполагает скорее генетическую, чем материальную выгоду. Как вы уже видели, люди предпочитают помогать кровным родственникам, по-видимому, чтобы способствовать выживанию собственных генов. Однако нельзя заглянуть внутрь друг друга и определить количество общих генов. Вместо этого приходится использовать признаки генетического родства, которые обычно связаны с родственниками (Krebs, 1989; Kurland & Gaulin, 2005). Один из таких признаков – наличие в семье людей определенного типа. Люди, так же как и животные, реагируют на тех, с кем они выросли, как на своих родственников (Aldhous, 1989; Wells, 1987). Хотя этот признак генетической связи иногда может увести нас в неправильном направлении, обычно он точен, потому что люди, живущие вместе, как правило, действительно являются членами одной семьи – группы, которую почти все определяют как «мы».
Следуя этой логике, можно сделать интересный вывод, что те люди, родители которых регулярно приводили домой самых разных людей – отличающихся происхождением, привычками и внешностью, – во взрослом возрасте должны чаще помогать незнакомцам. Это можно объяснить тем, что их концепция «мы» будет расширена и в нее будут включены не только ближайшие или дальние родственники. Таких людей вдохновляет на помощь чувство «мы», расширенное до всего человеческого рода (Burnstein, 2005; Piliavin, Dovidio, Gaertner & Clark, 1981).
Одно из подтверждений этой идеи можно найти в культурах с различными правилами для приглашения других людей, особенно просто знакомых, в гости. Во многих азиатских обществах подобные приглашения редки, и получающий их человек должен быть очень польщен. Однако в западном обществе встречи дома с разными знакомыми – просто пообедать, посмотреть по телевизору спортивные соревнования и т. д. – намного более распространены. В соответствии с представлением о том, что разнообразное домашнее окружение развивает склонность к оказанию помощи незнакомцам, американцы охотнее японцев или китайцев помогают людям, не принадлежащим к их собственным группам. Но японцы и китайцы больше готовы помогать членам собственных групп, чем американцы (Leung, 1988).
Подобного рода факты делают еще более загадочными действия Семпо Сугихары, направленные на помощь еврейским беженцам перед началом Второй мировой войны. Почему член японского общества, известного нежеланием принимать чужеземцев, так заботился о благополучии группы иностранцев? Первая подсказка к ответу на данный вопрос относится к юности Сугихары. Его отец, налоговый инспектор, которого на некоторое время отправили в Корею, перевез туда семью и открыл гостиницу. Сугихара вспоминал, что был очень впечатлен готовностью родителей принимать самых разных гостей, заботясь об их основных потребностях в еде и крове и даже очищая их волосы и одежду от вшей, несмотря на то что некоторые были слишком бедны, чтобы платить (Watanabe, 1994). С этой точки зрения, возможно, мы можем увидеть причину, по которой позже Сугихара будет помогать тысячам европейских евреев, – расширенное чувство «мы», являющееся результатом присутствия в доме родителей разных людей. Как он заявил в интервью спустя 45 лет после упомянутых событий, национальность и религия этих несчастных не имели для него значения, было важно лишь то, что «они являлись людьми и нуждались в помощи» (Craig, 1985).
Чужие. На этой фотографии показаны жена, сын и свояченица Сугихары на захваченной нацистами территории спустя несколько месяцев после того, как он был освобожден от своих обязанностей в Литве. Обратите внимание на табличку с надписью «Евреям вход запрещен» на воротах парка. Неизвестно, случайно или специально попала она в кадр. Однако мы знаем, что фотографию делал сам Сугихара и что он поставил свою семью перед воротами. А как думаете вы? Была ли эта табличка случайной деталью снимка или она использована сознательно, чтобы передать горькую иронию? Вам будет проще ответить на этот вопрос, если вы увидите, где находится правая рука свояченицы.
Конечно, всегда рискованно пытаться делать из одного случая общие выводы. Однако мы знаем, что Сугихара был не единственным известным спасителем той эпохи, который в детстве сталкивался в семье с множеством людей. Сэмюэль и Перл Олинер (Oliner & Oliner, 1988) обнаружили значительные различия в этом отношении между неевреями, которые укрывали евреев от нацистов и которые этого не делали: по рассказам спасителей, в детстве они близко знали больше представителей различных социальных классов и религий. Кроме того, в период взросления они чувствовали себя похожими на членов более широкой и разнообразной группы людей, чем неспасители. Расширенное чувство «мы» было связано не только с их решением помочь во время войны отличающимся от них людям. При повторном опросе этих спасителей полвека спустя выяснилось, что они помогали большему количеству людей по самым разным причинам (Midlarsky & Nemeroff, 1995; Oliner & Oliner, 1988). Все это позволяет дать совет будущим родителям, желающим сформировать у своих детей терпимое отношение к другим: позвольте им позитивно контактировать в семье с людьми различного происхождения.
Между детьми, которые проводят много времени дома друг у друга, часто на всю жизнь устанавливаются дружеские отношения. Это может объясняться тем, что дети приглашают к себе домой только тех приятелей, с которыми они особенно близки. А возможно, эта особая близость развивается на основе контактов в домашних условиях. Какой фактор, на ваш взгляд, оказывает более сильное влияние?
Сходство и близость
На чувство «мы» человека может влиять не только предшествующий опыт, но и определенные особенности текущей ситуации. Например, согласно эволюционному подходу к мотивации помощи, эти ситуативные факторы, связанные с особенно важной категорией «мы» – родственниками, – должны приводить к увеличению помощи. Данные о двух таких факторах – сходства и близкого знакомства – согласуются с эволюционным подходом (Berger et al., 2001).
(С) Сходство. Один из способов, которым два человека могут определить степень своего генетического родства, основан на оценке сходства (Rushton, Russell & Wells, 1984); очевидно, это касается не только физических качеств, но также определенных черт личности и социальных установок (Park & Schaller, 2005; Uslaner, 2008). Если просоциальные действия мотивированы (без сомнения, неосознанным) желанием способствовать выживанию своих генов, то люди должны помогать тем, кто похож на них внешностью, личностью и социальными установками. Например, люди склонны в первую очередь предоставлять неотложную медицинскую помощь тем, кто разделяет их политические взгляды (Furnham, 1996). Они охотнее помогают даже тем, кто принял ту же позу, что и они (van Baaren et al., 2004).
Если сходство способствует оказанию помощи, то можно «заставить» людей помочь нам, убедив их в том, что мы похожи на них. Действительно, существуют доказательства, что такой подход позволил спасти множество жизней. В начале главы после рассказа о непонятной доброте, проявленной Семпо Сугихарой к тысячам европейских евреев, мы упомянули связанную с этим загадку – озадачивающее решение японской военной администрации укрывать и защищать евреев на своей территории в течение всей войны вопреки протестам нацистских союзников. События, на фоне которых было принято это решение, как пишут многие ученые (Kranzler, 1976; Ross, 1994; Tokayer & Swartz, 1979), служат интересным подтверждением связи между сходством и помощью и показывают, как жертвы могут с большой личной выгодой стать частью чувства «мы» человека, от которого требуется помощь.
«Дела семейные». Склонность помогать похожим на себя людям отмечается даже в семьях, где помощь друг другу чаще оказывают члены, имеющие сходство между собой (Leek & Smith, 1989, 1991). В соответствии с этими данными, принимая решение о том, к кому обратиться за помощью, при прочих равных условиях лучше выбрать человека, наиболее похожего на вас по личностным качествам и внешности.
Хотя убедительные доказательства показывают, что выданные Сугихарой визы спасли тысячи евреев (Levine, 1997), прибыв на удерживаемую японцами территорию, они стали частью еще более многочисленного контингента еврейских беженцев, собравшихся в контролируемом японцами Шанхае. После нападения на Перл-Харбор резко прекратился въезд беженцев в Шанхай и выезд из него, и ситуация в еврейской общине скоро стала опасной. Япония к тому времени окончательно стала военным союзником Адольфа Гитлера и должна была избегать шагов, которые могли бы угрожать прочности ее союза с этим яростным антисемитом. Однако, несмотря на то что это могло испортить отношения с Гитлером, японское правительство сопротивлялось требованиям нацистов уничтожить шанхайских евреев в начале 1942 года и твердо придерживалось своей позиции до конца войны. Чем это объясняется?
По мнению бывшего главного раввина Токио Марвина Токейера (Tokayer & Swartz, 1979, p. 178–181), ответ на этот вопрос может быть связан с малоизвестными событиями, произошедшими несколькими месяцами ранее. Нацисты отправили в Токио полковника гестапо Йозефа Мейзингера, который начал агитировать за жестокую политику по отношению к евреям, находящимся под властью Японии. Желая выслушать все стороны, высокопоставленные члены японской военной администрации обратились к сообществу еврейских беженцев с просьбой послать двух своих лидеров на встречу, которая окажет большое влияние на их будущее. Оба выбранных представителя были весьма уважаемыми людьми, но это уважение имело разные основания. Первый, рабби Мозес Шацкес, являлся известным ученым, одним из лучших теологов Европы довоенного времени. Второй, рабби Шимон Калиш, был значительно старше и отличался замечательной способностью понимать основные механизмы поведения людей, – был своего рода социальным психологом.
Войдя со своими переводчиками в комнату для переговоров, эти два раввина оказались в компании нескольких самых влиятельных членов японского верховного командования. Представители командования, не тратя времени даром, задали всего два главных вопроса: почему наши союзники-нацисты так ненавидят вас и почему мы должны сопротивляться их попыткам навредить вам? Ученый, рабби Шацкес, был безмолвен. Но знание человеческой природы позволило рабби Калишу дать исчерпывающий ответ сразу на оба вопроса. «Потому что, – сказал он спокойно, – мы азиаты… как и вы».
Несмотря на краткость, ответ был гениальным, поскольку в нем подчеркивались две идеи, которые должны были изменить чувство «мы» японских чиновников и тем самым помочь евреям. Первая была связана с давно обсуждавшейся в Японии теорией, объяснявшей поразительное сходство между древним иудаизмом и национальной японской религией – синтоизмом. Согласно этой теории, по крайней мере некоторые из 10 «потерянных племен» Израиля перебрались через Азию в Японию и вступили в браки с японцами, смешивая свои убеждения и кровь. Вторая идея, подчеркнутая в утверждении рабби Калиша, состояла в том, что, в соответствии с расовыми претензиями нацистов, немецкая «раса господ» генетически отличалась от «низших» азиатских народов. Таким образом, с помощью одного проникновенного высказывания он заставил японских офицеров переосмыслить их чувство «мы», так что теперь евреи были включены в него, а нацисты (как они сами и заявляли) – нет.
Участники борьбы за влияние на японскую политику в отношении евреев. Нацистским чиновникам не удалось убедить японское верховное командование обращаться с евреями на подконтрольной территории так, как хотели нацисты. Одной из причин этого может быть признание общего азиатского происхождения японцев и евреев, подчеркнутое на решающей встрече с еврейскими лидерами. Эти лидеры, раввины Калиш и Шацкес (изображены с переводчиками в день встречи), постарались включить свой народ в чувство генетического «мы» японских чиновников и исключить из него нацистов.
По сообщениям очевидцев этой встречи, утверждение старого раввина произвело огромное впечатление на японцев. После затянувшегося молчания старший из офицеров встал и дал гарантии, которые раввины надеялись получить для своего сообщества: «Отправляйтесь к своим людям. Скажите им… мы обеспечим им безопасность и мир. Вам нечего бояться на японской территории». Так оно и было.
(В) Эволюционный подход также позволяет предсказать некоторые тонкости в оказании помощи. То есть можно предполагать, что склонность помогать родственникам не будет одинаковой при всех обстоятельствах. Например, если люди помогают близким родственникам, чтобы обеспечить выживание большего количества своих генов, то такое предпочтение должно быть наиболее сильным, когда стоит вопрос о выживании. Для проверки этой гипотезы Юджин Бернстайн, Крис Крандалл и Синоба Китаяма (Burnstein, Crandall & Kitayama, 1994) спрашивали американских и японских студентов колледжа, насколько охотно они помогли бы другим, когда помощь предполагала или спасение их из горящего здания, или покупку чего-либо в магазине. В целом чем ближе был родственник, тем больше была готовность помочь. Однако в обеих культурах эта тенденция оказывать услуги близким родственникам была намного более выраженной, когда потребность в помощи была связана с угрозой для жизни.
(С) Близость. Поскольку люди обычно живут с родственниками или часто контактируют с ними, близкое знакомство также может служить признаком общей наследственности. Интересно, что в английском языке слово «близкий» (familiar) пишется почти так же, как «наследственный» (familial). Конечно, большой опыт общения с человеком не гарантирует генетическое сходство с ним. Но этого и не требуется для того, чтобы такой опыт служил основанием для принятия эгоистического решения о том, кому оказывать помощь. В соответствии с логикой эволюционной психологии, если близкое знакомство с человеком хоть как-то связано с общими генами, то помощь этому человеку должна способствовать выживанию генов помогающего и приводить к увеличению взаимопомощи (Rushton, 1989; Dovidio, Piliavin, Schroeder & Penner, 2006). Есть два подтверждения этой идеи.
Во-первых, чем больше родственных связей между отдельными людьми или животными, тем больше они имеют контактов друг с другом (Hames, 1979; Rushton, 1989). Во-вторых, люди охотнее помогают другим – даже определенному типу других, – если они знакомы (Burger et al., 2001). За доказательствами мы снова можем обратиться к богатым данным Сэмюэля и Перл Олинер (Oliner & Oliner, 1988) о спасении евреев во время Второй мировой войны. По сравнению с теми, кто не оказывал помощи, у спасителей до войны было больше контактов с евреями по месту жительства, на работе и в дружеском общении. Сборщики пожертвований сообщают о похожем феномене: люди намного охотнее помогают решить проблему, если они знают того, кто столкнулся с ней. Как сказал Томас Шеллинг (Schelling, 1968, p. 130), «если мы знакомы с людьми, то заботимся о них». Возможно, так оно и есть, поскольку социальные психологи показали, что чем больше мы узнаем человека, тем больше сходства у нас обнаруживается (Cunningham, 1986; Kenny & Kashy, 1994).
Связь между близким знакомством и оказанием помощи может послужить еще одной подсказкой для объяснения действий Семпо Сугихары. За несколько месяцев до своего решения пожертвовать карьерой ради помощи еврейским беженцам Сугихара познакомился с 11-летним еврейским мальчиком, Солли Ганором, тете которого принадлежал магазин неподалеку от японского консульства. Все эти месяцы Сугихара поддерживал Солли, давая ему при встрече монетку или почтовые марки для его коллекции. Однажды Сугихара попросил Солли не благодарить его и сказал: «Просто считай меня своим дядей». На это Солли ответил: «Раз вы – мой дядя, вы должны прийти к нам в субботу на празднование Хануки. Там будет вся семья». На той вечеринке Сугихара познакомился не только с членами семьи Солли, но и с их дальним родственником из Польши, который описал ужасы нацистской оккупации и попросил Сугихару помочь ему выбраться из Европы. Сугихара ответил, что на данный момент не имеет возможности помочь, но, вероятно, поможет в будущем. Эта возможность спасти его новых друзей появилась восемь месяцев спустя: первые выездные визы Сугихара оформил для семьи Солли (Ganor, 1995, p. 35).
Рассмотрим следующую страшную дилемму: на ваших глазах тонут два человека, и вы в состоянии спасти только одного. Первый – близкий друг, который вам всегда нравился и с которым вы хорошо ладили. Другой – близкий родственник (брат или сестра), с которым у вас всегда были сложные, конфликтные отношения. Кого бы вы спасли? Попытайтесь понять почему.
1. Какие два открытия, сделанные Гамильтоном (Hamilton, 1964) и Триверсом (Trivers, 1971), помогают объяснить, почему помощь другим может повысить выживание генов помогающего?
2. Какие два ситуативных фактора расширяют чувство «мы» помогающего?