Люди, оказывающие помощь, могут получать не только генетические и материальные преимущества, но и косвенную выгоду. Поскольку любезность одобряется во всех культурах (Dovidio, Piliavin, Schroeder & Penner, 2006), помогая другим, человек может улучшить мнение окружающих о себе. Дональд Кэмпбелл (Campbell, 1975) утверждал, что для поощрения оказания помощи в ситуациях, которые не сулят материальных или генетических преимуществ помогающему, все человеческие общества предоставляют социальные вознаграждения тем, кто помогает. Эти социальные вознаграждения обычно принимают форму повышенной симпатии и одобрения. Кроме того, просоциальные действия также могут улучшить мнение о власти и статусе помогающего в сообществе (Hardy & Van Vugt, 2006). Например, корпорации, тратящие больше средств на благотворительность, считаются руководителями других корпораций более успешными (Galaskiewicz, 1985).
Тактика оказания помощи для улучшения социального положения не уникальна для корпоративных культур. В своей монументальной работе «Эссе о даре» французский антрополог Марсель Мосс (Mauss, 1967) подробно рассказал о важности и универсальности дарения в человеческой социальной организации. Однако, несмотря на распространенность этого явления, оно может принимать самые разнообразные формы. Одной из самых впечатляющих является потлач – ритуальное празднество, на котором хозяин раздает гостям большое количество вещей, при этом часто оставаясь без средств или влезая в долги.
Могущество потлача. Раздавая большое количество вещей, знатные члены индейских племен с северо-западной части тихоокеанского побережья США получали то, чего они хотели еще больше, – законности их претензий на высокий ранг и социальный статус. На фото показан один такой потлач: одеяла сложены в штабеля и готовы к раздаче.
Чем можно объяснить эту крайнюю форму дарения? Ответ, к которому в настоящее время склоняется большинство антропологов, состоит в том, что данный обычай был необходим для упрочения положения человека в обществе. То есть любой, кто мог накопить и позволить себе потратить огромное богатство, имел все основания претендовать на высокое социальное положение (Cole & Chaikin, 1990; McAndrew, 2002). Таким образом, на самом деле ценилось не богатство, а социальное положение, для подтверждения которого человек раздавал свое имущество. С этой точки зрения вожди племени былых времен не слишком отличались от сегодняшних глав корпораций, которые раздают щедрые пожертвования, чтобы они и их компании воспринимались конкурентами как более сильные и успешные (Galaskiewicz, 1985).
Социальная ответственность: норма помощи
Нормы общества часто оказывают мощное воздействие на поведение. Как мы обсуждали в главе 6, есть два вида социальных норм. Дескриптивные нормы определяют, что обычно делается в той или иной ситуации, тогда как инъюнктивные нормы определяют, что обычно одобряется и осуждается. Оба вида норм влияют на помощь: люди с большей вероятностью окажут помощь, когда они будут видеть, что другие помогают сами и одобряют помощь (Warburton & Terry, 2000). Однако именно одобрение просоциальных действий, по-видимому, в наибольшей степени связано с приобретением положения в обществе и получением похвал окружающих. Польский социальный психолог Януш Рейковский (Reykowski, 1980) продемонстрировал силу ожидаемого социального одобрения в эксперименте, проведенном на болгарских студентах, которых ложно информировали о том, что в их колледже альтруисты не вызывают восхищения. Впоследствии они отвечали на просьбы о помощи намного реже, чем те, кто не получил эту информацию о нормах поведения в колледже.
Самая распространенная норма помощи – норма социальной ответственности (Berkowitz, 1972). Это довольно общая норма, согласно которой мы должны помогать тем, кто зависит от нашей помощи. Как мы увидим, для того чтобы человек руководствовался нормой социальной ответственности при принятии решения об оказании помощи, должны действовать несколько факторов. Один из наиболее изученных – присутствие других людей (очевидцев) в ситуации, когда есть возможность кому-то помочь, особенно если требуется экстренная помощь. Такие очевидцы могут влиять на действие нормы социальной ответственности – и, следовательно, на решение помочь – тремя способами: служа источником помощи, источником информации о том, требуется ли помощь, и источником одобрения или неодобрения помощи (рис. 9.2).
Рис. 9.2. Влияние сторонних наблюдателей на решение оказать помощь. Окружающие могут оказывать влияние на решение об оказании помощи тремя способами.
Сторонние наблюдатели как источник помощи. В первые годы существования экспериментальной социальной психологии изучению антиобщественного поведения (предрассудков, конфликтов, агрессии) уделялось больше внимания, чем исследованию просоциальной деятельности. Возможно, из-за еще не забытых ужасов Второй мировой войны социальных психологов больше интересовало понимание и искоренение зла в человеческом поведении, чем понимание и приумножение добра. Однако ситуация резко изменилась в середине 1960-х годов, в значительной степени из-за одного события. В три часа ночи 13 марта 1964 года молодая женщина по имени Кэтрин Дженовезе была зарезана незнакомым человеком перед своим домом в Нью-Йорке. Этим убийством была возмущена вся страна (Rosenthal, 1964).
Норма социальной ответственности – правило поведения в обществе, согласно которому люди должны помогать тем, кто нуждается в их помощи.
Почему это преступление вызвало такую реакцию? Потому что оно совершалось публично и за ним довольно долго наблюдали 38 соседей Дженовезе, которые были разбужены шумом и выглядывали из окон своих квартир, находясь в безопасности. Тридцать восемь человек были очевидцами этой чрезвычайной ситуации – и ни один из них не помог и даже не вызвал полицию!
Из-за большого общественного резонанса, вызванного передовицей в New York Times с рассказом об этом событии, специалисты в области общественных наук оказались в затруднительном положении. Студенты на занятиях, репортеры в интервью и даже друзья на коктейльных вечеринках задавали им один и тот же вопрос: почему никто из 38 наблюдавших не помог? После одной такой вечеринки два социальных психолога из Нью-Йорка, Бибб Латане и Джон Дарли (Latané & Darley, 1970), решили разгадать эту тайну. Они нашли объяснение, которое упустили остальные. Хотя в предыдущих отчетах подчеркивалось, что никаких действий не было предпринято, несмотря на наличие 38 свидетелей происшествия, Латане и Дарли предположили, что никто не помог именно потому, что было 38 свидетелей, и назвали этот феномен эффектом очевидца. Поскольку на месте событий было так много людей, каждый из них мог думать, что кто-то другой, возможно, более компетентный, окажет помощь. По мнению Латане и Дарли, ответственность за оказание помощи настолько равномерно распределилась в группе очевидцев, – они назвали этот процесс диффузией ответственности, – что никто из них не считал себя обязанным действовать, и поэтому никто ничего не делал.
Чтобы проверить свою гипотезу, Дарли и Латане (Latané & Darley, 1968) провели множество исследований для изучения влияния количества свидетелей чрезвычайной ситуации на вероятность оказания помощи кем-либо из них. В первом из этих исследований студенты колледжа в Нью-Йорке по двусторонней оперативной связи слышали, что у другого студента, по-видимому, был эпилептический припадок. Процент испытуемых, покинувших свои кабинки, чтобы оказать помощь, резко уменьшался с увеличением количества других испытуемых, которые могли помочь. Когда испытуемые полагали, что только они слышат, что у студента был припадок, 85 % из них попытались помочь. Однако если они знали, что еще один испытуемый слышит звуковую имитацию припадка, вероятность оказания помощи уменьшалась до 62 %; если же в систему двусторонней оперативной связи добавляли четырех человек, то помощь оказывал только 31 % испытуемых.
Эффект очевидца – склонность случайных свидетелей с меньшей вероятностью оказывать помощь в чрезвычайных ситуациях, если при этом присутствуют другие очевидцы.
Диффузия ответственности – склонность каждого члена группы снимать с себя личную ответственность за действия, распределяя ее между другими членами группы.
Какое отношение имеет диффузия ответственности к норме социальной ответственности? Вспомните, что эта норма обязывает нас помогать тем, кто зависит от нашей помощи. Так что, если присутствие других людей приводит к диффузии ответственности за оказание помощи, нуждающийся в помощи человек автоматически становится менее зависящим от нашей помощи, и мы в меньшей мере чувствуем себя обязанными помочь согласно этой норме. Подтверждение этой точки зрения получено в исследовании, показывающем, что знание о присутствии других людей ослабляет не только стремление помочь, но и ощущение личной ответственности у потенциальных помощников (Garcia, Weaver, Moskowitz & Darley, 2002).
Сторонние наблюдатели как источник информации о помощи. Помимо диффузии ответственности, Латане и Дарли предположили, что существует еще одна причина, по которой присутствие очевидцев может мешать оказанию экстренной помощи: их бездействие может уменьшать вероятность того, что действительно чрезвычайная ситуация будет интерпретироваться как таковая. Во многих случаях наблюдателям неясно, что имеет место чрезвычайная ситуация; а когда люди не уверены, они отказываются действовать (Bastardi & Shafir, 1998; Tversky & Shafir, 1992a, 1992b). Вместо этого они ищут информацию, чтобы понять ситуацию. В складывающихся чрезвычайных обстоятельствах очевидцы становятся источником информации друг для друга. Каждый смотрит на других, чтобы по их поведению понять, как реагировать, но делает это быстро и незаметно, с равнодушным видом, чтобы не показаться растерянным или паникером. В результате все видят, что остальные спокойно отказываются действовать, и делают вывод, что на самом деле никакого критического положения нет. По мнению Латане и Дарли (Latané & Darley, 1968), в этом выражается феномен коллективного неведения, когда каждый человек в группе решает, что, поскольку никто не беспокоится, ничего плохого не происходит. Может ли подобное положение вещей способствовать тому, что – внешне – уровень безразличия сторонних наблюдателей в современном обществе кажется неприлично высоким? Видимо, это так.
Коллективное неведение – ошибочное впечатление отсутствия причин для беспокойства, складывающееся у членов группы, ввиду того что никто не предпринимает никаких действий.
В одной работе исследователи закачивали через вентиляционное отверстие дым в лабораторию, где испытуемые заполняли опросник (Latané & Darley, 1968). Испытуемые, находившиеся в одиночестве, покидали комнату, чтобы сообщить о дыме, в 75 % случаев, тогда как испытуемые в группах по три человека делали это только в 38 % случаев. Но, безусловно, реже всего – лишь в 10 % случаев – сообщали об опасности испытуемые в группах по три человека, состоявших из одного настоящего испытуемого и двух помощников экспериментатора, которым дали инструкцию вести себя так, как будто для беспокойства нет причин. Поведение настоящих испытуемых вызывало удивление: даже когда комната наполнялась клубами дыма, они послушно заполняли опросник, кашляя, протирая глаза и отгоняя дым от лица, но не сообщая о проблеме. Когда их спрашивали почему, они выражали уверенность в том, что дым еще не является признаком огня, поэтому никакой критической ситуации не было.
Кэтрин Дженовезе. До убийства Кэтрин Дженовезе на темной нью-йоркской улице социальные психологи тратили относительно немного времени на исследование оказания помощи. Но особые обстоятельства ее убийства – 38 человек в течение 35 минут наблюдали, не пошевелив и пальцем, чтобы помочь ей, – поставили перед исследователями новый вопрос: каковы факторы, усиливающие и подавляющие готовность оказать помощь?
Наоборот, они считали дым чем-то неопасным: паром, смогом, результатом работы увлажнителя воздуха или, в одном случае, «газом правды», предназначенным для получения честных ответов на опросник!
Таким образом, по-видимому, присутствие нескольких очевидцев, особенно если они пассивны, может уменьшить готовность оказать экстренную помощь, создавая общую иллюзию отсутствия опасности. Соответствующее подтверждение этого вывода получено в исследовании, показывающем, что присутствие сторонних наблюдателей, которые ведут себя обеспокоенно, а не безразлично, повышает вероятность оказания помощи (Wilson, 1976).
Сторонние наблюдатели как источник одобрения или неодобрения. Есть третий способ, которым другие люди могут влиять на действие нормы социальной ответственности, – одобряя или осуждая решение помочь. Тот, кто следует этой норме и помогает человеку, оказавшемуся в экстремальной ситуации, обычно заслуживает одобрение сторонних наблюдателей. Именно поэтому в большинстве случаев люди предполагают, что получат вознаграждение за свою помощь (Bickman, 1971; Schwartz & Gottlieb, 1976). По этой же причине люди с большей вероятностью оказывают помощь, когда полагают, что другие могут заметить их самих и их попытки помочь (Schwartz & Gottlieb, 1976, 1980). Но, как мы видели, некоторые ситуации содержат определенные признаки, – например, явно пассивных свидетелей, – создающие впечатление, что помощь неуместна. В этих ситуациях человек реже оказывает помощь, особенно если присутствующие могут это увидеть (Schwartz & Gottlieb, 1980). Таким образом, присутствие случайных свидетелей может или усиливать, или ослаблять склонность оказывать помощь в зависимости от того, одобряют или не одобряют эти люди оказание помощи.
Жертва? В случаях, когда неясно, нужна ли экстренная помощь, даже настоящим жертвам вряд ли помогут в толпе. Подумайте, почему поведение первого прохожего могло бы склонить вас к мнению, что не требуется никакой помощи, если бы вы были следующим прохожим в этой ситуации.
Страх перед социальным неодобрением часто препятствует оказанию помощи в одной особенно сложной потенциальной кризисной ситуации – при конфликте между мужчиной и женщиной с применением физического насилия. Ланц Шотланд и Маргарет Строу предположили, что очевидцы таких стычек не оказывают помощь, поскольку могут считать свое вмешательство нежелательным, когда «милые бранятся». Действительно, некоторые из очевидцев в случае с Кэтрин Дженовезе так и объясняли свое бездействие (Rosenthal, 1964). Чтобы проверить эту гипотезу, Шотланд и Строу устраивали перед участниками исследования инсценированную драку между мужчиной и женщиной. Когда ничто не указывало на характер отношений в этой паре, подавляющее большинство участников обоего пола (почти 70 %) предполагали, что эти двое состоят в любовных отношениях, и лишь 4 % полагали, что они абсолютно незнакомы друг с другом. В других экспериментах, где можно было определить отношения между дерущимися людьми (по крикам женщины: «Зачем я вообще вышла за тебя замуж!» или «Я вас не знаю!»), Шотланд и Строу (Shotland & Straw, 1976) обнаружили удручающую реакцию участников. Хотя в обеих ситуациях драка была одинаково сильной, наблюдатели менее охотно помогали замужней женщине, поскольку полагали, что это личное дело, вмешательство в которое будет нежелательным и поставит всех в неудобное положение.
Таким образом, при физической конфронтации с незнакомым мужчиной женщине не стоит ждать помощи от случайных свидетелей, если она будет просто кричать, чтобы от нее отстали. Очевидцы, вероятно, сочтут этот случай семейной ссорой и на таком основании вполне могут предположить, что помощь неуместна. К счастью, данные Шотланда и Строу указывают на способ разрешения этой проблемы: если женщина громко крикнет напавшему на нее незнакомцу: «Я вас не знаю!» – это значительно повысит ее шансы на получение помощи.
Для получения помощи нужно сказать правильные слова. Очевидцы ссор между мужчиной и женщиной часто предполагают, что пара состоит в любовных отношениях и что вмешательство было бы нежелательным или неуместным. Чтобы не производить такого впечатления и получить помощь, женщина должна кричать: «Я вас не знаю!»
Для того чтобы дать общий совет любому нуждающемуся в экстренной помощи, вспомните фундаментальный вывод из исследований вмешательства сторонних наблюдателей в кризисную ситуацию: наблюдатели не помогают не столько потому, что им не хватает сострадания, сколько из-за состояния неуверенности. Часто они не уверены в том, уместна ли помощь. Если они решают, что нужно помочь, то часто сомневаются, что они ответственны за оказание помощи. А если решают, что отвечают за оказание помощи, то часто не уверены в том, как лучше помочь. Если вам придется попасть в кризисную ситуацию, свидетелями которой окажутся сторонние наблюдатели, вашей лучшей стратегией будет рассеять их сомнения. Четко дайте понять, что вы нуждаетесь в помощи, возложите ответственность за помощь на одного человека и опишите вид помощи, которая вам требуется: «Помогите мне! Господин в синей куртке, вызовите скорую помощь».
(И) Желание получить одобрение
Если Кэмпбелл (Campbell, 1975) прав в том, что для стимулирования просоциальный активности во всех человеческих обществах альтруисты получают похвалу и почести, то люди, желающие такого одобрения, должны чаще помогать другим. В одном исследовании у студентов колледжа сначала с помощью личностной шкалы измеряли потребность в одобрении, а затем предоставляли им возможность пожертвовать деньги на благотворительность (Satow, 1975).
В целом студенты, которые сильнее желали получить одобрение, давали больше денег. Однако в этом правиле было одно важное исключение: когда пожертвование делали без свидетелей, стремившиеся получить одобрение уже не были такими щедрыми. По-видимому, люди с сильной потребностью в одобрении не особо добры. Скорее им просто больше других хочется добиться уважения с помощью проявления доброты.
Влияние окружающих
Хотя говорят, что в любой культуре всегда присутствуют определенные нормы, люди не всегда помнят о них. Другими словами, человек с большей вероятностью будет следовать норме сразу после того, как что-либо заставило его обратить внимание на эту норму (Kallgren, Reno & Cialdini, 2000). В ряде исследований было показано, что именно так обстоит дело при оказании помощи: чем чаще людям напоминают о норме социальной ответственности, тем больше они помогают другим (Harvey & Enzle, 1981; Nelson & Horton, 2005).
(С) Модели оказания помощи. Вид других, на деле проявляющих социальную ответственность, – например, опускающих деньги в кружку Армии спасения, – может двумя способами подтолкнуть человека к оказанию помощи. Во-первых, наблюдение за поведением других, особенно у детей, часто позволяет научиться должному поведению (Bandura, 1977). Скажем, просмотр детьми просоциальных телепередач учит их быть более отзывчивыми и щедрыми (Forge & Phemister, 1987; Hearold, 1986). В дополнение к этой обучающей функции просоциальная модель также может служить напоминанием, заставляя осознать нормы тех взрослых, которые, возможно, не думали об оказании помощи, пока кто-то не подал им пример. В классическом исследовании Джеймса Брайана и Мэри Энн Тест (Bryan & Test, 1967) автомобилисты Лос-Анджелеса с большей вероятностью останавливались и помогали водителю сломавшегося автомобиля, если видели, как другой автомобилист делал это пару километров назад.
(С) Плотность населения. По сравнению с сельскими районами в городах люди намного меньше склонны оказывать помощь – факт, который подтверждается во всем мире (Amato, 1983; Smith & Bond, 1998). Роберт Левин (Levine, 2003) оценил склонность к оказанию помощи в 36 американских городах (см. табл. 9.1). Он обнаружил, что именно плотность населения, а не просто размер города был решающим фактором оказания помощи. Чем больше была плотность населения, тем меньше люди помогали незнакомцам. Одна из причин этого состоит в том, что для преодоления информационной перегрузки и стресса, вызванных большой плотностью населения, горожане часто становятся замкнутыми и не могут увидеть потребности окружающих (Evans & Lepore, 1993; Milgram, 1970). В результате норма, которая требует от них оказывать помощь нуждающимся в ней, не действует.
Таблица 9.1. Оказание помощи в различных американских городах
Роберт Левин (Levine, 2003) оценивал склонность людей оказать помощь в 36 американских городах, сравнив эти города по шести критериям оказания помощи. В качестве критериев использовалась готовность выполнить следующие действия: помочь слепому перейти улицу, разменять монету в 25 центов, поднять упавшую ручку, отправить потерянное письмо, поднять журналы, которые уронил инвалид, и пожертвовать средства в фонд «Дорога вместе». Решающим фактором в оказании помощи была плотность населения, а не его численность. Чем более плотным было население, тем реже люди оказывали помощь. В таблице показаны пять городов, в которых отмечалась наибольшая готовность людей оказать помощь, и пять городов, где эта готовность была наименьшей.
(В) Гендер и помощь
Помощь часто предоставляется в результате взаимодействия определенных индивидных и ситуационных факторов, которые связаны с желанием повысить социальный статус и получить одобрение. Один из примеров тому получен в исследованиях взаимосвязи между гендерной принадлежностью и оказанием помощи.
Большинство людей считают женщин более склонными оказывать помощь; их оценивают как более добрых, более сострадательных и более заботящихся о благополучии других по сравнению с мужчинами (Ruble, 1983). К тому же во всем мире отмечается согласие по этому вопросу; в более чем 90 % изученных культур такие черты, как доброта, сострадательность и любезность, больше ассоциируются с женщинами, чем с мужчинами (Williams & Best, 1990). В таком случае кажется странным, что данные, полученные из двух источников, свидетельствуют об обратном.
Первым источником служат списки американцев, совершивших героические поступки ради других людей. Например, с начала 1900-х годов комиссия Фонда героев имени Карнеги регулярно присуждала медали обычным гражданам, которые отличились «при спасении или попытках спасения жизни людей». Хотя с самого начала женщины также награждались, 90 % из более чем 7000 медалистов Карнеги – мужчины. Второй источник – социально-психологические исследования помощи. Подробные обзоры этих исследований позволили обнаружить явную тенденцию, согласно которой мужчины помогают чаще (Eagly & Crowley, 1986; Piliavin & Unger, 1985). Как нам понимать это кажущееся противоречие между мнением большинства и тем, что говорят эти два источника информации о склонности мужчин и женщин к оказанию помощи?
Поехали! Мужчины чаще проявляют героизм при оказании помощи, что соответствует мужской гендерной роли.
Чтобы решить эту проблему, мы должны сначала признать, что, помимо биологических различий, которые могут влиять на оказание помощи (Dabbs, 2000), мужчины и женщины различаются по тому, как у них проходит процесс социализации (Burn, 1996; Gilligan, 1982). Еще в детстве мужчины и женщины узнают, что окружающие ожидают от них и одобряют поведение разного типа: например, мужчины должны быть галантными и сильными, а женщины – заботливыми и нежными. Эти ожидания относительно маскулинных и фемининных качеств образуют принятые в обществе гендерные роли, и они могут заставлять женщин и мужчин оказывать помощь при разных условиях. Например, ожидается, что мужчины будут заниматься типичными мужскими делами. Это одна из причин, по которым мужчины с большей вероятностью помогут другим при поломке автомобиля (Penner, Dertke & Achenbach, 1973), даже когда помощь предполагает лишь телефонный звонок (Gaertner & Bickman, 1971). Наоборот, ожидается, что женщины будут заниматься типичными женскими делами. Джон Довидио (Dovidio, 1993) со своими студентами получил простое, но убедительное доказательство этой общей истины, когда в прачечной-автомате они попросили помочь отнести белье или сложить его: женщины чаще выражали готовность сложить белье, а мужчины – отнести его.
Кроме того, гендерные роли определяют, какие черты считаются маскулинными и фемининными, и от этих черт может зависеть, когда и как оказывается помощь. По мнению Элис Игли и Морин Кроули (Eagly & Crowley, 1986), маскулинные черты, способствующие оказанию помощи, значительно отличаются от соответствующих фемининных черт. В соответствии с гендерными ролями, мужская помощь должна быть смелой, решительной и адресованной любому, кто в ней нуждается, включая незнакомцев; с другой стороны, женская помощь связана с заботой, поддержкой и адресована прежде всего близким людям, таким как члены семьи и друзья. Исходя из этой точки зрения, можно понять, почему комиссия Фонда героев имени Карнеги наградила намного больше мужчин, чем женщин: героизм соответствует мужской, а не женской гендерной роли, поскольку герой смел, отважен и готов спасать незнакомых жертв. Действительно, уставные нормы комиссии определенно дискриминируют тех, кто спас члена своей семьи, – такой поступок считается недостаточно героическим.
Но позволяет ли это объяснение с точки зрения гендерной роли ответить на вопрос, почему мужчины чаще, чем женщины, помогают в социально-психологических экспериментах? Игли и Кроули (Eagly & Crowley, 1986) считают, что да. Они указывают, что в большинстве экспериментальных исследований оказания помощи, особенно в самом начале изучения этой темы, испытуемые сталкивались с чрезвычайными ситуациями и пострадавшими, которые до этого были им совершенно незнакомы. Как полагают Игли и Кроули, нет ничего удивительного в том, что в этих исследованиях мужчины помогают больше, чем женщины: при таких условиях помощь требует смелых, решительных действий ради незнакомых людей, что согласуется преимущественно с мужской гендерной ролью.
Почему, на ваш взгляд, мужская и женская гендерные роли различны в плане оказания помощи? Каким образом могли появиться эти различия?
Хорошее подтверждение этих выводов получено в исследованиях типов помощи, больше соответствующих женской гендерной роли, таких как предложение эмоциональной поддержки и личного совета (Aries & Johnson, 1983; Johnson & Aries, 1983; Otten, Penner & Waugh, 1988); в этих исследованиях женщины помогали больше, чем мужчины. Даже в экспериментах, где требовалась экстренная помощь, – к оказанию которой (незнакомым людям) мужчины обычно более склонны, чем женщины, – обнаруживается обратное, если нуждающийся в помощи человек является другом (McGuire, 1994) или если помощь связана с сопереживанием (Becker & Eagly, 2004). Однако женщины склонны оказывать экстренную помощь косвенным способом (позвать кого-либо), тогда как мужчины предпочитают помогать самостоятельно (Senneker & Hendrick, 1983). Таким образом, ответ на вопрос «Кто помогает чаще: женщины или мужчины?» зависит от того, соответствует ли необходимая помощь социально одобряемой женской или мужской гендерной роли.
1. Чего требует от людей норма социальной ответственности?
2. Какими тремя способами сторонние наблюдатели в кризисных ситуациях влияют на решение оказать помощь?
3. От какой особенности кризисной ситуации зависит, кто чаще оказывает помощь – мужчины или женщины?