[539]. Многие земские работники, которые занимались народным образованием, а не формированием образовательной политики, осознавали актуальность приходских школ в XX веке. Так, в 1907 году 58% уездных земств в 34 различных губерниях добровольно субсидировали приходские школы. На состоявшемся в 1911 году в Москве земском съезде по народному просвещению представители Тверского и Олонецкого земств высказались за продолжение поддержки церковно-приходских школ[540].
Идеологические противники приходских школ утверждали, что клерикальное образование представляет угрозу политической и социальной независимости провинциальных общин. В 1905 году журнал «Русское слово» сообщил о единогласной резолюции конференции земских деятелей: «Народное образование должно быть реорганизовано на началах свободы, демократизации и децентрализации его… путем… исключения религиозного элемента»[541]. Однако, как мы видели, приходские школы были по крайней мере в такой же степени обязаны своим общинам, что и епархиальным властям, и к тому же гораздо меньше подчинялись центральному правительству, чем земская школьная система. Эклоф указывает на иронию думской кампании сторонников «децентрализации» по ликвидации независимости церковно-приходской школьной системы путем объединения всех школ империи под руководством и финансированием Министерства народного просвещения[542]. Согласно закону, принятому 3 октября 1908 года, министерство взяло на себя бо́льшую часть расходов по финансированию земских школ и увеличило число инспекторов, надзирающих за этими школами[543]. Противникам церковно-приходских школ удалось прекратить финансирование «школ грамоты», самых малых и бедных из числа церковно-приходских. Финансирование приходских школ оставалось в ведении Синода до 20 июня 1917 года, когда Временное правительство прекратило всякое финансирование духовного ведомства в сфере образования[544]. Несмотря на закрытие тысяч школ грамоты после 1908 года, общее количество приходских школ и набор учащихся в них продолжали расти до 1917 года благодаря неуклонной и добровольной поддержке на местах. Институционально они оставались более независимыми от центрального правительства, чем любая из светских школ.
Споры о церковно-приходской школе служат особенно ярким примером идеологической раздробленности формирующейся публичной сферы в позднеимперской России. Царский режим сыграл главную роль в обострении политических разногласий в эпоху Думы. Вбивая клин между группами интересов в тщетной попытке предотвратить слияние соперничающих центров силы, режим подорвал свою собственную социальную основу и усугубил то насилие, которое характеризует последние десятилетия правления династии Романовых. Пытаясь использовать церковных педагогов в качестве шпионов и пропагандистов, режим не только дискредитировал систему приходских школ, но и подверг само духовенство революционному насилию.
Заключение
Духовное сословие внесло огромный вклад в распространение грамотности в позднеимперской России. Остается вопрос: чем образование, получаемое в церковно-приходских школах, отличалось от светского? Как мы видели, церковное образование было вполне кооперативным предприятием. Роль прихожан в этой системе была настолько значимой, что педагогов-клириков трудно представить как армию пропагандистов царского режима, внедряющую в сознание угнетенного крестьянства идею политического конформизма. Эта картина больше говорит о тех либеральных идеологах и публицистах, которые ее рисовали исходя из своего восприятия крестьянства как инертного и пассивного. Консерватизм приходских школ, который интеллектуалы находили столь неприятным, был скорее отражением консерватизма крестьянства, чем духовенства. Действительно, прихожане одного сельского прихода с ужасом отреагировали на семинарские восстания в 1905–1906 годах и пригрозили прекратить уплату сборов в епархиальную семинарию, потому что та порождала радикалов[545]. В других местах, где крестьяне сами находились под влиянием политического радикализма, приходские школы иногда были охвачены такими же жестокими беспорядками, что и земские школы[546]. Однако духовенство не оставалось в стороне: оно занималось организацией и финансированием приходского образования для детей и взрослых, опираясь на сотрудничество и взаимопомощь. В этом и была отличительная черта церковного образования.
18 октября 1909 года в городе Саратове о. Софинский провел беседу по поводу недавнего самоубийства молодого человека, покончившего с собой после того, как его семья больше не смогла оплачивать его обучение в гимназии. Его заранее подготовленное выступление было опубликовано в епархиальной прессе.
Погибла юная, молодая жизнь – из‑за чего? Из-за неуплаты денег за право обучения. Вот что совершается на наших глазах. И это в то время, когда развивается просвещение, когда процветают торговля и промышленность. У нас в Саратове масса фабрик и заводов, много богачей с их несметными богатствами, а бедный, побуждаемый бедностью, гибнет преждевременно. Такие же картины безучастного отношения богачей к нужде людской мы видим в настоящее время и в других богатых торговых центрах, где рядом с богатством и роскошью ютится в сырых подвалах беспросветная людская нужда. Это ли христиане в нынешнее просвещенное время? Чем же объяснить подобные грустные факты, как не недостаточностью усвоения христианского учения, не недостаточностью христианского просвещения. Оно, только одно может научить богатых заповеди о любви. Следует посему хорошенько проникнуться им и под его влиянием нести все богатства на алтарь любви христианской[547].
Слова этого священника отражали стремительные экономические изменения, затронувшие Российскую империю, растущую важность образования в этой ситуации и реакцию приходского духовенства на эти события. Хотя священник продолжал говорить о глупости этого поступка, его главной задачей было посетовать на ситуацию, которая могла привести студента в отчаяние. Самыми большими расходами в каждой семье духовенства были расходы на образование детей, а самой важной функцией большинства священнических обществ взаимопомощи была помощь тем, кто не мог образование оплатить. «Христианское просвещение», которое считалось задачей духовенства, было основано на культуре благотворительности и взаимопомощи. Именно благодаря этому духовное сословие смогло выстроить свою систему епархиального образования.
Глава 5Приходской кризис
В январе 1906 года в московском епархиальном издании появилась проповедь, которую некий о. Виноградов произнес в своем приходском храме. Священник начал с парафраза стиха из Послания апостола Иакова: «Наша вера, если не проявляется она на деле – мертвая вера». Далее он призвал прихожан проявлять свою веру, поддерживая бедных в своем приходе.
Мы, присутствующие в этом храме, составляем приход и пришли сюда проявить свою приходскую жизнь, пришли помолиться Богу, а потом, когда кончится богослужение, домой пойдем, за свои дела примемся. В этом и вся наша приходская жизнь… Братие! пойдете из храма домой, остановитесь на паперти и посмотрите там на протянутые за подаянием руки… Это ваши братья и сестры, которые выросли с вами, которых вы знаете как местных жителей и которые теперь впали в нищету. Разве не больно вам видеть их в нужде?.. Хотите ли, чтобы в храме Божьем все было в порядке, в благолепии… – учредите приходское попечительство… Тогда собрались бы мы под кров нашей матери – церкви, поговорили бы о нуждах нашего храма, рассудили бы, как удовлетворить эти нужды, подумали бы, как оказать пособие бедным людям прихода…[548]
Проповедь о. Виноградова отражает усилия многих приходских клириков по внедрению благотворительной взаимопомощи в религиозную практику своих прихожан через убеждение, личный пример и организационную работу. В предыдущих главах этой книги были рассмотрены усилия приходского духовенства по привлечению мирян к сотрудничеству в сфере благотворительности и образования – то есть к передаче ресурсов от официальной церкви обратно мирянам. Основной целью этого пастырского движения была отдельная приходская община.
Православные миряне были неравными партнерами в этой работе, ведь духовенство сохраняло за собой полный контроль над церковными ресурсами. Как только мирянин вносил деньги в приходскую церковь, они официально становились церковной собственностью, и духовенство занималось их распределением. Контроль над этими ресурсами позволял духовенству поддерживать семинарии, благотворительные фонды и другие епархиальные учреждения и инициативы без явного согласия своих прихожан, которые часто были больше заинтересованы в решении местных задач, таких как содержание своей приходской церкви. Исключение мирян из управления ресурсами церкви препятствовало их участию в церковных социальных инициативах и провоцировало протесты против присвоения духовенством приходских ресурсов. С реформ 1860‑х годов одним из возможных решений проблемы отчуждения мирян от социальной миссии церкви было создание приходских объединений, таких как предложенное о. Виноградовым попечительство. Такие организации собирали собственные средства и действовали в партнерстве с пастырями.
Православные приходы поздней Российской империи уже давно являются предметом изучения, причем более пристального, чем священнические сети, братства и другие формы церковных объединений. Интеллектуалы того времени утверждали, что исключение православных людей из управления своими приходскими ресурсами породило религиозный кризис в России. Нынешние ис