Тем не менее, чтобы поддержать веру в магию, обычно очень активно приводят подробные примеры с указанием точного места и времени. Там, где по данному вопросу достаточно много источников, - в Китае, например, или в средневековой Европе - можно заметить, что одни и те же истории бесконечно кочуют из текста в текст. Это хрестоматийные случаи, анекдотические рассказы магического характера, похожие на те, что во всем мире поддерживают веру в магию. Обратим внимание, что эти так называемые анекдоты удивительно однообразны. В них нет сознательного устремления убедить в истинности рассказа, вера в магию в них сама собой разумеется. Традиционные доказательства самодостаточны; в рассказы магического характера верят так же, как в мифы. Даже в случае, когда рассказ о магии содержит шутливый элемент, это такая шутка, которая всегда может плохо обернуться. Вера в магию, таким образом, носит квазиобязательный характер, она априорна и является совершенно аналогичной вере в религию.
Эта вера имеется у колдуна и в обществе в целом. Но возможно ли, чтобы маг верил в магию, если он всегда в состоянии по-настоящему оценить истинную природу своих методов и их
результат? Здесь мы сталкиваемся с важным вопросом обмана и симуляции в магии. В качестве примера возьмем австралийских колдунов. Нам не найти людей более убежденных в эффективности своих обрядов. Но наиболее авторитетные авторы говорят нам, что никогда, исполняя обряд в том виде, как он обычно практикуется, колдун не видел и не ожидал увидеть его непосредственный результат. Рассмотрим несколько подробнее методы черной магии. В Австралии их можно свести к трем типам, практикуемым либо совместно, либо по отдельности, смотря по тому, как это принято в данном племени. Первый, наиболее распространенный тип, представляет собой собственно наведение порчи, совершаемое посредством уничтожения какой-либо вещи, имеющей отношение к определенной личности и являющейся частью целого или его представлением: остатки пищи, органические отходы, следы, изображения. Невозможно представить себе, чтобы когда-нибудь маг имел возможность экспериментально убедиться, что убивает, сжигая остатки пищи, смешанные с воском или жиром, или прокалывая изображение. Ритуал, описанный Спенсером77 и Гилленом78, который заключается в том, чтобы сначала проколоть предмет, представляющий душу жертвы,
77 Спенсер, Сэр (Уолтер) Болдуин (1860-1929). Английский биолог и этнограф. Первый профессиональный исследователь-этнограф, совместно с Гилленом собравший обширный материал по аборигенам центральной Австралии. Прим. ред.
78 Гиллен, Френсис Джеймс (18565-1912). Австралийский антрополог. Прим. ред. 181
а затем бросить его в направлении того места, где живет околдовываемый человек, прекрасно демонстрирует, что иллюзия всегда лишь частичка.
Второй тип этих обрядов, практикуемый, главным образом, в обществах южной, центральной и западной частей Австралии, можно назвать удалением жира из печени. Предполагается, что колдун приближается к спящей жертве, каменным ножом вскрывает ей живот, вынимает жир из печени и закрывает рану; затем он уходит, а человек медленно умирает, ничего не узнав. Естественно, что этот ритуал никогда не мог быть исполнен. Третий тип, обычный для севера и центральной части Австралии, - метание кости покойника. Колдун предполагает уничтожить свою жертву с помощью субстанции смерти. Однако в действительности в некоторых случаях, отмеченных У. Ротом79, орудие даже не пускается в ход; в других оно находится на таком расстоянии от жертвы, что совершенно невозможно представить, что оно достигнет цели и принесет смерть посредством контакта. Обычно никто не видит, как это орудие начинает действовать, и никогда никто не видел, что бы оно достигало цели, будучи пущено в ход. И хотя одни из этих обрядов никогда не могли быть полностью реализованы, а эффективность других никогда не могла бы быть проверена, мы тем не менее знаем, что они бытуют в обществах, где были проведены прекрасные полевые исследования, наглядно доказавшие существование предметов, считающихся орудиями совершения этих обрядов. Что все это значит, если здесь имеют место лишь жесты, умышленно, пусть и искренне, принимаемые колдуном за реальные действия, а также начало манипуляций, принимаемое за действительную хирургическую операцию? Подготовка к ритуалу, важность мероприятия, степень опасности (ведь если колдуна, приближающегося к лагерю, увидят, он будет убит) - серьезность всех этих действий свидетельствует об истинной воле к вере. Однако трудно представить австралийского колдуна, вскрывающего печень своей жертвы, при этом не убив ее.
Тем не менее наряду с этой внушаемой себе верой имеется множество подтверждений действительной веры. Этнографы, обладающие большим опытом полевой работы, утверждают, что маг глубоко верит в успех своего колдовства. Ему удается создать в себе состояние сильного нервного возбуждения, каталепсии, в котором он и в самом деле может оказаться жертвой различных иллюзий. Во всяком случае, колдун, который не слишком-то верит в свои собственные обряды и знает, конечно, что наконечники заколдованных стрел, выдергиваемые им якобы из тела человека, страдающего ревматизмом, являются лишь камнями, которые он достает из своего рта, этот же колдун неизбежно прибегает к услугам другого знахаря, когда заболевает сам, и он выздоравливает или умирает в зависимости от того, обрекает ли этот
79 Рот, Уолтер Эдмунд (1861-1933). Английский этнолог. Прим. ред. 182
знахарь его на смерть или старается спасти. В конце концов, даже если одни не заметили, как была
выпущена стрела, другие видят, как она попадает в цель. Это может выглядеть в виде вихря, языков пламени, вонзающихся в небо, маленьких камней, которые колдун будет рассматривать как извлеченные из тела, тогда как сам он не извлекал их из тела своего пациента. Минимум искренности, который можно было бы приписать магу, это то, что он по крайней мере верит в магию других.
То, что истинно для австралийской магии, истинно и для всех других. В католической Европе имел место, по меньшей мере, один случай, когда признание колдуна явно не было вырвано инквизицией. В начале средневековья судьи-каноники или теологи отказывались признать реальность полетов колдунов из свиты Дианы. Колдуны при этом, будучи жертвами собственной иллюзии, упорно кричали о реальности своих полетов, пока, наконец, не навязали это верование церкви. Среди людей непросвещенных, нервных, искусных и слегка сбитых с толку, каковыми повсюду были колдуны, действительно имеет место стойкая, необыкновенно твердая и искренняя вера.
В то же время мы вынуждены признать, что в некоторых пределах у магов всегда имеет место симуляция. Нет никакого сомнения, что магические действия постоянно заставляют верить в небылицы и что даже искренние иллюзии мага до определенной степени произвольны. Хоуитт рассказывает, что относительно кристаллов кварца, которыми, как предполагается, дух начиняет тело колдуна при прохождении последним посвящения и которые он может доставать изо рта, один колдун племени мурринг заметил: "Я знаю об этом все, я знаю, где их находят". Нам известны и другие не менее циничные признания.
Однако в любом случае речь идет не о простом мошенничестве. В сущности, симуляция мага того же типа, что симуляция, отмечаемая при неврозах, и, следовательно, она имеет одновременно и произвольный и непроизвольный характер. Если она и произвольна первоначально, то мало-помалу становится бессознательной и, в конце концов, приводит к состояниям, когда возникают галлюцинации; маг обманывает сам себя, как актер, забывший, что играет роль. Во всяком случае, остается вопрос, почему же он симулирует тем или иным образом. Здесь нужно остерегаться смешивать настоящего мага с нашими ярмарочными шарлатанами или брахманами-жонглерами, которые хвастаются перед нами своими духами. Маг занимается симуляцией, потому что от него этого требуют, к нему обращаются за помощью и навязывают ему действия: он несвободен, он вынужден играть роль, будь то предписания традиции или ожидания требовательной публики. Случается, что маг превозносит себя без всякого основания, но его вводит в соблазн чрезмерная доверчивость публики. Спенсер и Гиллен встречались в племени арунта со множеством людей, которые уверяли, что действительно отправлялись в магические походы, называемые kurdaitchas, и якобы извлекали жир 183
из печени врага. У одной трети воинов в результате оказались вывихнуты мизинцы на ногах, поскольку это было условием совершения ритуала. С другой стороны, все племя видело, действительно видело kurdaitchas, бродивших вокруг лагеря. На самом деле большинство просто не хотело оставаться в стороне от приключений и возможности прихвастнуть; "обман" был всеобщим и взаимным во всей социальной группе, поскольку все с готовностью верили в него. В подобном случае маг не может рассматриваться как человек, действующий сам по себе и для своей пользы; он, скорее, в некотором роде официальное должностное лицо, наделенное общественным авторитетом, в который и он сам обязан верить. Мы видели, что на самом деле маг назначался обществом или инициировался группой избранных, которой общество передало свои полномочия создавать магов. Совершенно естественно, что он осознает свою функцию в обществе, важность исполняемых обязанностей; он серьезно к этому относится, ибо его принимают всерьез, поскольку в нем нуждаются.
Таким образом, вера мага и вера публики не различаются; вера мага есть отражение веры публики, ведь симуляция мага возможна только как результат всеобщей доверчивости. Именно от этой веры, которую маг разделяет со всеми, зависит тот факт, что ни необходимость прибегать к разного рода фокусам, ни неудачные опыты не заставляют его сомневаться в магии. У него всегда имеется минимум веры, то есть веры в магию других, как только он сам превращается в помощника или пациента. В целом, хотя маг не видит, как действуют причины, он видит результат их действия. В конце концов, его вера искренна в такой же степени, в какой она искренна во всей группе. Магия основывается на вере, но не на восприятии. Это определенное состояние коллективной души, при котором магия сначала утверждает свое существование, затем, впоследствии, приводит этому доказательства, все же оставаясь тайной даже для самого мага.