Игорь Кант Пятый надолго задумался.
Леонид Михайлович смотрел прямо на него и был застигнут врасплох, когда социолог поднял взгляд.
Глаза Игоря Канта Пятого были холодны. Леонид Михайлович отчетливо понял, что сейчас прозвучит что-то, чего ему лучше бы не слышать.
— По результатам нашего разговора нам обоим, а не только мне, очевидно, что ближайшие ваши решения, профессор, станут определяющими для следующих поколений жителей Корабля. Поскольку вы являетесь абсолютным экспертом по вопросу кривизны гейлова пространства, мы можем принять ваши доводы на веру — или не принять. Но не проверить. Вы можете принять решение перенастраивать двигатели. Или не перенастраивать. Делать это сейчас или на Высадке. Большей властью на данный момент на Корабле не обладает никто. Думаю, вы согласны с тем, что власть непосредственно связана с ответственностью?
Физик молча кивнул.
Социолог бережно вынул из нагрудного кармана небольшую плоскую коробочку и произнес, поднеся ее к губам:
— Семьдесят четвертый заявляет отставку. Семьдесят пятый опознается тактильно. Возьмите.
Леонид Михайлович некоторое время смотрел на протянутую руку собеседника, но все же принял коробочку, повертел ее в руках и спросил:
— Что это?
— Откройте.
Леонид Михайлович поднял крышку и некоторое время рассматривал белую пятиконечную звезду на мягкой бархатной подкладке.
— Это звезда Капитана.
— Да.
— Вы хотите сказать, что вы — Капитан?
— Я был Капитаном до тех пор, пока мои власть и ответственность были самыми высокими на Корабле. Решив не элиминировать ваше влияние, но открыться вам, я сделал вас более ответственным. Вам придется делать выбор самому. Вы — Капитан.
Социолог встал и улыбнулся.
— Что бы вы ни решили в конце концов, регулировать ваши решения более не в моей компетенции. Боюсь, что сегодня ночью я буду спать намного крепче вас.
Он поднял с кресла белую накидку яичника, аккуратно надел и расправил складки.
— Данные о лицах, подчиненных непосредственно Капитану, вы получите в течение часа. Можете ими располагать так же, как и мной.
— И много таких?
— Четырнадцать, Капитан.
Кант Пятый подождал следующих вопросов, не дождался и тихо вышел из кабинета.
Физик неподвижно сидел за столом — все с большей ясностью понимая, что неприятный гость оказался во много раз более неприятным, чем это можно было бы вообразить заранее.
Звезда Капитана — артефакт, защищенный не только от подделки, но и от прикосновения рук, не имеющих допуска — лежал перед ним, беспощадный и неопровержимый, как новорожденный ребенок. Как четыреста тысяч детей, и их детей, и детей их детей.
Леонид Михайлович трясущейся рукой закрыл крышку, спрятал звезду во внутренний карман пиджака и встал.
Через полчаса начиналась лекция у второкурсников. Надо было еще успеть проверить, настроил ли лаборант приборы.