— Не надо, — Григорий почувствовал удушье.
— Отчего же? — Дедлаф встал. — Вы хотели прямого разговора? Так знайте: я вам нисколько не сочувствую.
— Идите к черту! С вашим сочувствием, несочувствием! — Григорий тоже поднялся, одним движением смахнул гало-записи в корзину рабочего стола. Какого черта этот говнюк распоряжается его с Мариной видео?! — Это мои личные файлы! Личные, понимаете? Частная собственность!
Вдруг стало мало воздуха. Резников ослабил узел галстука и прохрипел:
— Отдайте прах моей жены, и покончим с этим.
Дедлаф подошел к нему вплотную. В изогнутых стеклах Григорий увидел свое лицо — кривую пародию с огромным носом.
Самообладания Дедлафу не занимать. Шум и крик на него совершенно не подействовали. Впрочем, чему удивляться. Подобное он, наверно, слышит каждый день от убитых горем родственников, когда предлагает услуги, о которых долдонит Григорию уже минут пять.
— Я хочу вам помочь, сеньор Резников.
Григорий горько усмехнулся:
— Лучше скажите, что вам жаль, и не морочьте голову. — Он догадывался, к чему клонит представитель «Мемориала». — Мне модуль не нужен.
— Повторюсь: я нисколько не сочувствую вам. А насчет модуля — чушь! — любил этот Дедлаф драматические паузы. Вот и теперь несколько мгновений дал собеседнику на то, чтобы тот немного успокоился.
— Я могу вернуть вам вашу жену, сеньору Марианну.
— Марину, — поправил Григорий, угрюмо глядя на кривляющееся отражение.
— Да. Простите. — Дедлаф немного отстранился и закончил: — В моих силах вернуть вашу жену Марину.
Резников устало опустился в кресло, ожидая продолжения.
— Что скажете, сеньор Резников?
— Бред.
— Стандартная реакция, — кивнул Дедлаф. — Девяносто семь и пять десятых процента клиентов считают именно так.
Он щелчком пальцев переключил гало на воспроизведение: высокий мужчина ловил форель. Рядом мальчишка десяти лет с полным ведром рыбы.
— Петр Савельич Столяров, — указал на мужчину Дедлаф. — Погиб в автокатастрофе. От этого, к сожалению, никто не застрахован. Пока.
Гало стало дробиться на файлы. Мужья, жены, дети. Умершие, погибшие, убитые. Они выглядели нормальными живыми людьми в кругу своих семей. Радовались, плакали, работали.
А Дедлаф называл каждого по имени и не собирался останавливаться.
— Понятно! — воскликнул Григорий, поднимая руки. — Каким же образом вы вернете?.. — Он сглотнул, слова давались нелегко. — Вы на прямой связи с Богом?
Сквозь гало казалось, что мистер покрыт цветными пятнами, а очки превратились в радужный круговорот искаженных изображений.
— Я не претендую на лавры Бога. Пусть каждый занимается своим делом. Могу лишь заверить вас, что Марианна… Прошу прощения. Марина вернется к вам живой и здоровой.
Григорий открыл рот, но спросить не решался.
— Вместе с вашим будущим сыном, который в скором времени родится.
Пальцы Резникова подрагивали, когда он протянул руку к стакану с водой, стоящему на столике рядом с креслом.
— Я вас прекрасно понимаю, — Дедлаф сел в кресло напротив. — Хочу вас заверить: я не мистификатор и не создаю модули. Я возвращаю людей к жизни. Возвращаю такими, какими они были до смерти.
— Сколько? — глухо произнес Григорий. — Или у вас подписывают кровью?
Дедлаф рассмеялся. Резников думал услышать сухой механический хохот, однако собеседник смеялся громко, раскованно и от всей души.
— Бросьте! — отсмеявшись, он махнул на Григория рукой. — Старая шутка, но вполне уместная.
Григорий сжал кулаки, насупился: «Нашел время развлекаться, сука!»
— Процедура стандартная, — продолжил как ни в чем не бывало Дедлаф, — вы, в трезвом уме и светлой памяти, отказываетесь от «Мегаполиса» и назначаете семейным браузером «Мемориал». У наших коллег нет необходимой технологии исцеления пострадавших при несчастных случаях.
Вновь пауза.
— И все? — удивился Григорий.
А заполнение необходимых документов? Консилиум адвокатов от браузеров? Передача аккаунта, электронного банка и прочего?
— Все очень просто: мне надо только одно — признание.
— Какое?
— Вы любите свою жену?
Григорий вздохнул, поставил пустой стакан, который все время сжимал в руке, на стол, потер пальцами лоб.
— Да.
— Не слышу, сеньор Резников.
— Да, люблю.
— Нет. Не любите.
— Да! Черт бы вас побрал! — воскликнул Григорий. — Я люблю ее! Люблю! Она была смыслом моей дрянной жизни! Вы, ублюдок, даже не представляете! Не можете себе…
Резников задохнулся от нахлынувшего гнева.
— Могу, сеньор Резников, — Дедлаф смахнул видеофайлы. — Могу, — возле Григория возник синий бланк документа с красной мигающей отметкой. — Договор.
— Но «Мегаполис»…
— Все произойдет автоматически, — пояснил глава «Мемориала». — Ваш отпечаток, сеньор.
Резников коснулся большим пальцем мигающей отметки, оставляя на ней отпечаток и образец ДНК.
Они сидели в кафе «Серебряные струны». Тонкие струйки воды бисером стекали с маркиз над столиками, звеня серебром, и в тон им звучала тихая мелодия.
— Гриша, — окликнула мужа Марина. — Гри-ша.
Резников встрепенулся:
— Да, дорогая.
— Отпусти мои пальцы, — она ласково улыбнулась. — Пожалуйста.
Он улыбнулся в ответ:
— Не-а. Они такие… Такие нежные.
Он хотел сказать: стали нежные после… После чего? Глупость! Все неважно. Однако ее ладонь не отпустил. Что он силился понять? Живая ли она? Она ли сидит перед ним, улыбаясь как прежде так знакомо, так ласково? Может, он ищет подвох, пытается изобличить Дедлафа в мошенничестве?
Неважно. Важно только то, что именно сейчас Резников до конца осознал, как он любит свою Марину.
— Отпусти. Я не могу кушать мороженое без рук.
— Прости, — он порывисто спрятал ладони под мышки, словно нашкодивший мальчишка. — Я тоже не могу есть мороженое без рук, — хотелось дурачиться от радости. — Хотя стоит попробовать.
Григорий склонился над чашечкой с шоколадными шарами, попытался укусить верхний — окунулся носом в лакомство.
— Прекрати! — Марина смеялась, прикрыв рот ладонью.
Григорий зачавкал, слизывая шоколадный пломбир с губ.
— Весьма недурно, — прошамкал он. — Только нос замерз.
Марина снова захохотала, протянула мужу салфетку:
— Вытрись немедленно!
— Бом! — Сигнал предупреждения застал врасплох — и на границе круга, отделяющего пространство столика, возник модуль-официант.
— К вам гость.
Резников раздраженно отер нос, зло глянул на модуль: какой еще гость? Ему не хотелось никого видеть, тем более мистера Дедлафа. Однако это оказался не представитель «Мемориала», а странный тип в нелепом цветном наряде. Только прическа чего стоила: полголовы уложено бриолином и окрашено в фиолетовый; другая половина торчит иголками разного цвета. Клоун какой-то.
— Привет, Гриша! — поприветствовал клоун. — Не помешаю?
— Архип, — удивленно произнес Григорий. — Хошизора. Триста лет, триста зим.
— Разрешить допуск? — напомнил о себе модуль-официант.
— Ага, — кивнул Резников, спешно вытирая остатки шоколада.
— Уточните команду.
— Разрешить! — едва не срываясь на крик, произнес Григорий.
Псевдоразумные модули напоминали ему манекены из сетевых магазинов: прикоснешься — словно живые, но на самом деле жизнь им дает тактильная программа. Выбираешь костюм, крутишь гало с манекеном и так и сяк, щупаешь виртуальный материал, а кукла лишь улыбается, садится, встает, расставляет руки по твоей команде.
— Ты изменился, — Григорий с улыбкой рассматривал старого друга. — Прибавил в весе, старый черт. Но глаза прежние.
— Наследственность, — пожал плечами тот и улыбнулся — раскосые глаза вовсе превратились в щелочки.
Они обменялись рукопожатием.
— Знакомьтесь, — Григорий представил жену.
— Ого! — воскликнул Хошизора при виде беременной женщины. — Плодитесь и размножайтесь! Поздравляю. Сын?
— Точно, — довольно улыбнулся Резников.
— Да вы, сеньор, снайпер!
— А у вас с этим проблемы? — поинтересовалась Марина, и Гриша уловил ее неприязнь к Архипу.
Гость тоже почувствовал иронию в голосе женщины, однако ничуть не смутился.
— Ох, мадам…
— Сеньора.
— Простите. Сеньора, вы меня поражаете — не в бровь, а в глаз.
— Кушайте на здоровье, — съязвила Марина.
— Я не спрашиваю, как ты проник в кафе нашей фирмы, сеньор Архип, — Григорий решил сменить тему. — Скрываешься от систем наблюдения? Раскрываешь государственные заговоры?
Архип Хошизора отмахнулся:
— Молодость пролетела пулей. Теперь разноцветной башкой никого не собьешь с толку — ДНК анализаторы вычисляют в два счета, а вводить силы правопорядка в заблуждение чужими ДНК-маркерами… — он покачал головой, — дело хлопотное и опасное. Пришла пора остепениться.
Архип щелкнул пальцами, обращая на себя внимание модуль-официанта. — Мне то же самое, — он указал на развороченное мороженое перед Резниковым, — и лимонад.
— А пиво с чипсами? — удивился Григорий.
— А ваш корпоративный кодекс? — в тон ответил Архип. — Употребление пива нежелательно. Считай, запрещено. Пока я на вашей территории, в «Серебряных струнах», игра идет по вашим правилам.
— Что-то, друг мой, я не очень понимаю.
— Что тут понимать? — напомнила о себе Марина. — Архип — утилизатор. По ресторанам и кафе разных концернов собирает пищевые отходы.
Хошизора рассмеялся:
— В точку! Резников, где тебя нашла такая умница?
— Споткнулась на корпоративе, — Григорий сам удивился осведомленности жены.
Архип поднес пальчики Марины к губам:
— Сеньора, я восхищен!
— Тебя никогда не интересовали муниципальные новости, дорогой, — сказала жена Григорию, позволив утилизатору поцеловать свою руку. — У нас будет ребенок, и нам следует выбрать, в каком районе он будет расти. Следует учесть множество плюсов и минусов. В том числе и утилизацию отходов.
Резников почувствовал себя идиотом. Зачерпнул хорошую порцию пломбира, засунул в рот и тут же пожалел — нёбо свело от холода, заныли зубы.