«Колеса» растут на глазах. Крутятся в разные стороны. Раздавят спицами! Уже видны иллюминаторы отдельных отсеков. Сейчас Владислав Ефимович отвернет. Он еще крепче прижался. «Колеса» стали огромными, но почему-то остановились.
Пролетели все десять за один миг. Насквозь. Потом обратно. И опять! Она вдруг вспомнила, что надо дышать. А он бросил ее и улетел между спицами на другую сторону «бочки»! Остановился и руками машет. Давай, мол, сама!
Совсем спятил!
Ну ладно, попробую.
Она осторожничала. Держалась ближе к ободьям, но все-таки пролетела бочку. А он даже большой палец не показал! Молча выставил перчатку перед собой. Давай, дескать, обратно. Незачет!
Она устала считать попытки. Одна, еще одна, и вот уже они порхают вместе, обвивая спицы и ободья. Она успевает заглядывать в иллюминаторы.
Колеса остановились? Разве можно крутиться так медленно?! Тяжелые, неповоротливые дуры! — думает она. Ей становится скучно в «бочках». Она толкает его и летит на сборочную площадку. Она не понимает, что происходит. Словно шампанского напилась. Ей хочется играть с ним в салочки, гоняясь друг за другом от модуля к модулю. Как дети в садике. Почему нет? Кто им запретит? Ее только одно смущает. Маленькая у нас все-таки станция: вдоволь не погоняешь!
Поймала его, а он на часы показывает. Время, дескать. А что ей время? У нее воздуха еще на десять минут! Но надо, так надо. Рванула к первому ремонтному, думала, догонит. Обернулась: никого. Габариты шлюза уже мигают, и плита в сторону поехала. Все, конец салочкам! Золотой человек этот Владислав Ефимович! Десять лет жизни вернул.
Рубка наблюдения
— Вроде порядок. Походили, посмотрели, обратно вернулись. Особо никому не мешали. Нормальные ребята. А у тебя что? — Капитан повернулся к психологу.
— Без приключений. Даже не верится. Всегда что-то происходит.
— Подожди-ка. В библиотеке движуха. «Ограда» фотки прислала.
На экранах появились присланные скриншоты.
— Ого, — восхитилась психолог. — Кулаки да поцелуи? К таким картинкам не грех и видео добавить. Сделайте-ка запрос.
После просмотра видео оба некоторое время молчали.
— Все видели, товарищ психолог? — Капитан, довольный, высвободился из кресла и прогнулся, разминая спину.
— Самое интересное видела.
— Тогда я вас поздравляю, Лидия Семеновна! Первое появление на публике предлагаю считать успешным!
— Это что-то феерическое!
— Вот именно! Нет повода для грусти. Обошлось без ругани и мордобоя. Зато с угрозами и поцелуем! Жизнь продолжается и входит в правильное русло! Кажется, у нашего поэта появилась муза. Что ж, дело полезное. Может, хоть сейчас бриться начнет. Приведет себя, так сказать, в божеский вид.
— Как ваша «надзирательница»? Все проглотила или недовольна? Кулак ее не смутил?
— «Ограда» даже не пожелтела. Зафиксировала эмоциональные всплески, но цвет графика остался зеленым.
— Умные люди писали. Наверное, по совокупности факторов анализирует.
— За станцию можно быть спокойным. Пока… Но одна проблемка все же имеется. — Капитан вернулся в кресло. — Лидия Семеновна, что у вас есть по Анатолию Романовичу?
— Анатолий Романович, Анатолий Романович… Кто это?
— Прекрасно! Лидия Семеновна, вы часом сухофруктами не злоупотребляете?
— А, все, поняла. Урюк?
— Лидия Семеновна!
— Анатолий Романович Савелов, известный в народе как Урюк. Сейчас вспомню, секундочку. Порядок с ним. Лаборатории план выполняют. Коллеги не жалуются. Агрессии не наблюдается. Рановато ему в почтовики. Долго будем замену искать. Может, и не найдем. Товар штучный. А что случилось?
— Вы правы, Лидия Семеновна, Анатолий Романович — уникальная личность! Мы должны его на руках носить. Он ведь нам не только защиту от излучения и мелких камешков сделал. Еще от «сюрпризов» с Земли подстраховал. Работали, конечно, всей командой, но идея была его. Хитрую систему придумали. Плазма и поле — великие вещи.
— А проблема-то в чем? Что с ним не так?
— Красоты вокруг не видит. Печально это. Думаю, человека надо поощрить. Сделать героем дня. Грамоту какую-нибудь торжественно вручить, подарок ценный. Может быть, творческий вечер устроить. Цель мероприятия — повысить авторитет Анатолия Романовича в коллективе. А то совсем с катушек слетит. Проработайте сценарий, подумайте, какие нужны ресурсы, и, как будет готово, ко мне на утверждение. Можете Никитина задействовать. Он стих по случаю напишет.
— Поняла, все будет в лучшем виде.
Пискнула входная дверь — и в рубку влетела Света в скафбелье.
— Владислав Ефимович, вы мой герой и спаситель! — Бросилась к нему, обняла со спины и расцеловала в макушку, не обращая внимания на психолога. Наконец отстранилась и взлетела под потолок.
— Пойду своих на уборку поднимать! Будем карантинную «бочку» готовить к транзиту!
Капитан развернулся к ней в кресле:
— Светочка, ты лучше сейчас иди отдохни. У тебя была большая нагрузка, после такого полежать надо. А приборка до завтра подождет.
— Будет исполнено, мой командир! — Света поднесла правую ладонь к виску, оттолкнулась от потолка и вылетела в открытую дверь.
— Ну чего брови подняла? Говори уже!
— Перерадели вы, Владислав Ефимович. Как бы она теперь в вас не влюбилась. Подкорректировать бы.
— Резонно. Ща сделаем…
Гравитационный модуль контрольной группы
Оказавшись в своей каюте, Никитин упал в ложе, закрыл глаза и потер пальцами правую щеку. Сверху из динамика раздался голос капитана:
— Дружочек, не хочешь немного поработать и сделать кое-что полезное для коллектива?
Приятные воспоминания тут же улетучились. Никитин подскочил на ложе и резко встал.
— Конечно, хочу, Владислав Ефимович! А что надо делать?
— Стихотворение надо бы написать. Не пошлое. Для Светланы Николаевны. Что-нибудь лирическое. Попробуешь?
— Так это… Уже написано, Владислав Ефимович.
— По какому поводу проявлена инициатива?
— Настроение было соответствующее, звезды, космос, девушка красивая… Романтика! Мы тогда вдвоем в библиотеке сидели. Только я показать ей не решился.
— Надеюсь, ты в курсе, что к Светлане Николаевне подкатывать не нужно?
— Разумеется!
— Тогда беги, вручай стихотворение адресату.
— Может, сначала вы посмо́трите… На предмет цензуры. Я же не могу угадать все…
— Дружочек, у меня другие дела есть. К тому же я поддерживаю свободу творчества. Цензор должен сидеть у тебя в голове. Если он будет слишком либеральным…
— То меня попросят доставить в ЦУП очень важную посылку.
— Все правильно. Порядок усвоил. Кстати, против утреннего экспромта ничего не имею. А теперь беги к Светлане Николаевне!
В дверь постучали. Никитин. Остальные на кнопочку нажимали, здоровались, объясняли цель визита. Чего приперся, рожа небритая? Света встала, опустила крышку стола и открыла дверь.
— Здравствуй, Дима. Случилось что?
Он покачал головой и протянул ей белый листок, сложенный вчетверо.
— Это вам как бы от него, не пошлое. Держите. Без цензуры. Размер немного скачет, но ведь не на конкурс.
— Мне?
Света осторожно взяла листок. Бумага? Настоящая? С Земли привез? Почему не на мультиписном листе?
— Вы прочитаете и все поймете. Я побежал. — Никитин исчез из проема.
Света закрыла дверь, села на ложе и развернула белый листок. На нем красивым почерком было написано:
Забыли про кофе в постель:
Здесь даже кроватей нету.
Но я не жалею, поверь,
Что влез в авантюру эту.
Когда ты стоишь на вахте,
Исследуя темноту,
Мне букв в алфавите не хватит —
Твою описать красоту.
Пространства ты меряешь светом,
Пронзая родную галактику.
Порой разговоры с поэтом
Привносят в твой мир романтику.
Поверь, я найду тебя. Точно!
У солнышка не заблукать.
Возьму и сорвусь в одиночное,
Ведь ты еще будешь ждать?
Сложила листок вчетверо — и тут же голос капитана из динамика над ложем:
— Никитин заходил?
— Да.
— Стих принес?
— Да.
— Не пошлый?
— Нет.
— Понравилось?
— Очень! Шикарное стихотворение!
— Правда, что ли? А я уж хотел его на Землю вертать. Удивил товарищ. Ладно, пусть еще с нами покрутится. Представляешь, пришел ко мне и говорит, есть, мол, у меня стих для Светланы Николаевны, да все не знаю, будет ли уместно приподнести. Притащил мне на предмет цензуры! А какой из меня цензор? Я и читать не стал, к тебе сразу отправил. Хорошо, что понравилось. Все, отдыхай.
Уже засыпая, она прокручивала в мыслях строки никитинского стихотворения. Вдруг подпрыгнула на ложе. Это был ОН!!! Олег здесь, на станции!
Спустя две недели… Капитанский мостик
«Ограда» полыхала красным.
Уже седьмой день подряд.
Предельный уровень опасности. Бортинженеры пожимали плечами и разводили руки. Все системы станции работают штатно. Никаких отклонений ни в одном процессе. Орбита, воздух, давление — все идеально.
Но «Ограда» полыхала красным. Графики и сообщения выводила исключительно на красном фоне.
Владислав Ефимович вторые сутки не сходил с мостика. Сколько ни пялился в камеру, спасительный ответ на экране так и не появился, а Нестеров упорно не выходил на связь.
Лидия Семеновна маялась рядом. По опыту знала: когда не ладится, присутствие психолога в белом халате с бейджиком — лучшая профилактика стрессов у экипажа.
Олег развалился в кресле справа от капитана, не прятался. Зачем? Контрольная группа заперта в своей «бочке» от греха подальше. Света его не увидит, а инженеры трепаться не станут. Лидия Семеновна — вообще свой человек. И потом, сколько можно? Все равно надо признаться. Не дело это — мучить друг друга даже ради великой цели. Хватит уже.