Великий фараон Рамзес II и крушение империи после его смерти
Зенит могущества египетской сверхдержавы, управляемой воинственными и деятельными фараонами, осуществлявшими беспощадную колониальную экспансию, пришелся на XV–XIV вв. до н. э.
Последним из этих великих фараонов был Рамзес II, установивший гиннессовский рекорд в части продолжительности правления. Рамзес правил 66 лет – с 1279 по 1213 г. до н. э. Он успешно воевал в Ханаане и Нубии. Он основал новую столицу – Фивы. Он распространил власть Египта в верховьях Нила до пятого порога. Он также заключил прочный мир с другой сверхдержавой Древнего Востока – с Хеттским царством, поделив побережье Средиземного моря, соединявшее обе державы, напополам. Ханаан отошел Рамзесу, а соседняя Сирия – хеттам, и эта проведенная Рамзесом граница сохраняет свою актуальность последующие три с лишним тысячи лет.
Этот договор обеспечил Египту неслыханно долгий, более чем полувековой, период мира, сопровождавшийся в Египте взрывным ростом благосостояния и беспечности. Что же до Ханаана, то он, потеряв всякое военное значение, все более впадал в упадок. По случаю мира с хеттами египтяне могли более не беспокоиться о лояльности пограничного населения и высасывали теперь из Ханаана все соки досуха.
Рамзес II скончался в 1213 г. до н. э. в почтенном возрасте около 91 года. Пожилой его сын, Мернептах, правил всего 10 лет и был уже не так счастлив. Сразу после его восшествия на престол все окружающие земли – и в том числе сам Египет – поразила небывалая засуха, которая, как мы помним, была одной из главных причин кочевых миграций в Египет.
Почти одновременно во всех покоренных землях вспыхнули восстания. Взбунтовались нубийцы, отрезая сообщение войск с гигантскими складами-крепостями, устроенными у второго порога Нила; в страну, «чтобы наполнить свои животы», вторглись кочевники со стороны Ливии (направление, которое доселе было сравнительно безопасным), и, разумеется, взбунтовался весь Ханаан.
Восстание в Ханаане удалось подавить, и стела Мернептаха, которая сообщает об этой победе, состоявшейся около 1212 г. до н. э., впервые в истории упоминает слово «Израиль». Она упоминает его с детерминативом, который обозначает не территорию, а народ.
Израиль для Мернептаха – это какой-то кочевой народ, который живет в Ханаане и который так достал Мернептаха, что он с радостью сообщает, что «его семя истреблено совершенно». Заметим, что мы не встречаем слова «Израиль» в весьма подробных донесениях, дошедших до нас со времени расцвета египетской власти в Ханаане. Оно появляется при фараоне, при котором империя радикально сократила свои границы и влияние.
Мернептах был первый правитель, который объявил об окончательном решении еврейского вопроса. По счастию, он ошибся. Фараонов больше нет, а евреи до сих пор есть.
Шашу, апиру и Израиль
Итак, у египтян было три разных слова, которые могли иметь прямое отношение к будущему народу Израиля.
Первое из этих слов было «шашу». Шашу – это просто кочевник. Египтяне употребляли как слово «шашу», так и словосочетание «шашу из земли Яхве». При этом наши египетские источники не отмечают присутствия в XIII в. до н. э. шашу на Ханаанском нагорьи. «Земля Яхве» находится возле горы Сеир или на Синае. Это – земля мадианитян.
Второе из этих слов было «апиру». Апиру были кочевые шайки, заточенные под войну, дружины, сдававшиеся внаем. Казаки. Стеньки Разины. Аларихи. Апиру на Ханаанском нагорье было сколько угодно, и очень вероятно, что эти апиру были побочным продуктом египетской оккупации Ханаана, которая одновременно разоряла и деклассировала множество людей и превращала беззащитные ханаанские города в легкий объект рэкета со стороны разбойничьих шаек.
И наконец, третье из этих слов было «Израиль». Оно обозначало кочевое племя, живущее в Ханаане. В отличие от «шашу» и «апиру», это было новое слово. Его впервые употребляет в этом качестве фараон Мернептах незадолго до Исхода. До Мернептаха кочевых племен на этой территории нет, – есть только апиру.
Как мы видим, это не взаимоисключающие термины. Ты мог быть «Израиль», и ты мог быть одновременно «апиру».
Мессуву, Аменмессе и канцлер Баи
Деградация египетского государства при Мернептахе была только началом. После его смерти к восстаниям на окраинах добавилась гражданская война. Двое фараонов, Аменмес(се) и Сети II, оспаривали страну друг у друга.
Война эта, возможно, является ключевой в нашем рассказе. Мы дорого бы дали за то, чтобы узнать хоть какие-то ее подробности – но, увы, наши сведения крайне скудны. К этим сведениям, сколь скудным, столь и дразнящим воображение, мы еще вернемся, а пока скажем одну вещь, которую мы знаем наверняка: война кончилась победой Сети, но зависимости Египта от военных шаек азиатов это не ослабило. Ровно наоборот – вскоре после смерти Сети на египетском политическом небосклоне ярким светом вспыхивает звезда местного Алариха и местного Стилихона, выходца из Ханаана, который ставит и снимает фараонов, как в конце V в. германские короли ставили и снимали римских императоров.
Враги называют этого чужака «сириец» и «выскочка». Сам он себя называет «пришелец из северной страны». Это – всемогущий канцлер Баи, который величает себя на египетский манер «Ра-мосес Ха-ментеру» (обратите внимание на вездесущий элемент «мосес» в его имени).
Баи начинал свою карьеру при Сети II, или даже при Мернептахе. Мы не знаем, какую роль играл он во время гражданской войны, однако к концу ее он был так могущественен, что после смерти Сети в 1190-х гг. до н. э. именно Баи возвел на трон его сына, десятилетнего фараона Саптаха, и правил от его имени.
Малолетний Саптах и сам был наполовину хананеянином. Маленький, тщедушный ребенок с изуродованной полиомиелитом левой ногой, он, похоже, был сыном ханаанской наложницы Сети по имени Сутаилья или Сутерая. Не исключено, что она была сестрой Баи.
1190-е годы, самое начало XII века – это время, когда звезда Баи горит очень ярко.
При раскопках в Рас-Шамра нашли письма от Баи, который именовал себя «главой стражи Великого Царя, Царя Египта», «Носителем опахала с правой стороны царя», «первым колесничим» и «посланником царя в Сирии и Нубии». Хананеянин также именовал себя «главой войск Великого Царя, Царя земли Египта», то есть, проще, главнокомандующим.
Баи утверждал в своих надписях, что это он возвел царя «на трон его отца», – утверждение, которое было сколь верно, столь и беспрецедентно для человека. Подобную формулу до этого использовали только в отношении богов.
В Египте началось сооружение гробниц Баи, малолетнего фараона Саптаха, и его мачехи, главной жены фараона, регентши Таусерт. Гробница Баи лишь немного уступала фараоновой, а на рельефах этого времени сирийский временщик изображался в один рост с Саптахом. Это был первый случай в истории Египта, чтобы штатское лицо изображалось одного роста с царем. Титулы Баи тоже были беспрецедентны.
Могущество канцлера Баи могло опираться только на одну вещь: на отряды ханаанских кочевников. Именно в этом и обвиняет его победитель в гражданской войне и основатель XX династии фараон Сетнахт. Сетнахт утверждает, что Баи финансировал этих иностранных наемников за счет захваченного в Египте золота и серебра. Эти отряды Сетнахт называет уже хорошо знакомым нам словом «апиру».
В Большом Папирусе Харриса это время описывается как время гражданской смуты, главную роль в которой играли чужеземцы.
«Земля Египта была низвержена снаружи, и каждый человек был лишен своего права. Египтом управляли вожди и правители городов. Сосед убивал соседа, неважно, стоял тот высоко или низко… Сириец, выскочка, стал вождем и захотел подчинить себе всю страну. Он объединил своих спутников. Они грабили население и обращались с богами как со смертными, в храмах не было подношений».
Библейская традиция рисует нам вполне определенную картину Исхода. Согласно ей, евреи были в земле Египетской рабами. Египтяне чрезвычайно плохо обращались с ними, заставляли строить города-склады и не давали соломы для кирпичей; бегство из Египта было бегством из рабства.
Однако некоторые части библейской традиции противоречат этой картине. В частности, в Торе говорится, что евреи вышли из Египта вооруженными (хамушим), а также что они забрали с собой золото и серебро египтян. Согласимся, что вооруженных людей, которые забирают с собой золото и серебро хозяев, трудно назвать мирными беглецами. Жители страны, которую ограбили эти вооруженные люди, называют их совсем другим словом и глядят на них с совсем другой точки зрения.
Именно эту точку зрения и предлагает нам Большой Папирус Харриса. Люди сирийца-выскочки грабили население, и эти люди, как и сам сириец, были чужеземцами. Страна была «низвержена снаружи», – удивительное высказывание, если учесть, что нам ничего не известно об иностранном завоевании Египта в конце XIII – начале XII в. до н. э. Слово «снаружи» в данном случае, очевидно, относится к земле происхождения сирийца-выскочки и его отрядов, которые претендовали на победу в гражданской войне, но в конце концов были побеждены и вынуждены были бежать из Египта.
Из кого состояли отряды апиру, которые подчинялись сирийцу-выскочке?
У нас нет документального ответа на этот вопрос, но логика подсказывает, что главной особенностью этих людей было их различное происходжение. Как и любой отряд военных наемников, они состояли прежде всего из самых разных людей, – из заиорданских шашу из земли Яхве и из таинственного «Израиля», существование которого в ханаанских горах фиксирует надпись Мернептаха, из профессиональных войск, переселенных из Ханаана, и из рабов, сбежавших из каменоломен; из потомков прекрасных подавальщиц вина, которых фараоны требовали поставлять ко двору из своих ханаанских владений, из детей, проданных родителями в Нижний Египет, и из сыновей высокопоставленных ханаанских вельмож, отправленных в заложники ко двору фараона.