При Красном море под командованием Моисея находилось огромное, неповоротливое войско, отягощенное добычей («вещи из золота и вещи из серебра»), с огромным обозом. Боеспособная сердцевина этого войска – отряды апиру – тонула в стекавшейся к нему со всех сторон толпе ханаанских рабов, сбежавших из государственного и частного рабства, стариков, детей, женщин, стад, прихваченных с собой трофеев, в том числе двуногих и четвероногих, – и представляла собой удивительно лакомую мишень.
Даже если фараон дал разрешение на выход этих отрядов из Египта, то грабежи, которые эта голодная и разрозренная орда производила по дороге, могли вполне заставить его переменить мнение, а беспорядок и полное отсуствие воинской дисциплины делали обоз удобным объектом для атаки.
При Красном море фараон напал на беспорядочную толпу. Обоз при этом сделался легкой добычей фараона, что позволило ему провозгласить свою победу, а основные силы противника легко оторвались от преследования и продолжили движение в Ханаан. Обе стороны в результате могли претендовать на победу: фараон – потому что ему достался обоз, войска Моисея – потому, что фараон более их не преследовал.
Мы очень легко можем представить, как при таких обстоятельствах в этих войсках было запрещено потребление свинины. Кочевники свинину не едят и так. Запрещать свинину среди монголов нет никакой надобности. Но среди азиатских рабов, осевших в Египте, свиней было множество – в то время как гнать свиней, в отличие от овец, невозможно. Нельзя совершать длительные военные переходы со свиньями. Сослаться в такой ситуации на приказ бога и перебить всех свиней могло быть лучшим выходом из ситуации.
Время окончания этой гражданской войны и воцарение Сетнахта в 1189 г. до н. э. очень точно совпадает со временем внезапного появления первых оседлых еврейских поселений и со временем строительства алтаря на горе Гебал, в основание которого кто-то бросил редких скарабеев Рамзеса II.
Как мы уже сказали, апиру, уходившие из Египта, происходили из самых разных кланов; по большей части это были неуправляемые кочевники, старейшины и головорезы. Человек, руководивший этими отрядами, должен был был как-то консолидировать их, и одним из лучших для этого методов было ввести почитание единого бога Яхве.
Собственно, это и был акт этногенеза. Воинам и рабам, слугам и беженцам, патриархальным кланам и разбойничьим шайкам, кочевникам и пленникам из ханаанских городов, всем, кто молился другим богам, было объявлено, что отныне их бог – это Яхве. «Отвергните богов, которым служили отцы ваши за рекою и в Египте, а служите Яхве» (Нав. 24:14).
Все, кто почитают Яхве – это мы, все, кто не почитают Яхве – это не мы.
Другое дело, что это почитание Яхве имело мало общего с последующими монотеистическими реформами VIII–VI вв. до н. э.
А с чем имело?
Не сотвори себе кумира
В двадцатой главе Исхода Бог потребовал у Моисея:
«Не делайте мне богов золотых и серебряных» (Исх. 20:19).
Это – самый древний из содержащихся в Библии запретов на устройство статуй. Он повторен в 10 заповедях, написанных несколько позже, но более широко известных. В них сказано:
«Не делай себе песель» (Исх. 20:3).
Обычно это переводится как «не сотвори себе кумира», т. е. статую. На самом деле это неточно. Песель в древнем иврите – это резное изображение. То есть камень, металл или кость, который обработали резцом.
Это, как мы увидим, может быть очень важно, потому что, например, среди других древних ритуальных предписаний, прямо рядом с запрещением золотых и серебряных богов мы читаем:
«И если будешь делать мне алтарь, не делай его из камней тесаных» (Исх. 20:21).
То есть бог не говорит «не делай мне алтаря». Он говорит: не «делай мне алтаря из тесаного камня». И, действительно, раз за разом мы наблюдаем в Библии, что ее герои при жертвоприношениях делают алтари из нетесаного камня. То есть попросту собирают валяющиеся рядом камни, складывают их в кучу и приносят на них жертву. Так, например, поступает пророк Илия на горе Кармель.
Специфический запрет на изготовление резных богов не обязательно означает тотальный запрет на какую-нибудь материальную манифестацию этих богов. Точно так же, как специфический запрет на тесаные алтари вовсе не означает запрет на алтари вообще.
Так или иначе, в археологических слоях Ханаана, которые начинаются после появления евреев в Ханаане, то есть после XII в. до н. э., мы наблюдаем довольно мало изображений богов. А когда мы их находим, это, как правило, фигурки богини по имени Ашера. Или так называемые «кони солнца» [8]. (Вклейки v, vi.)
Что же до изображений, которые могут быть (а могут и не быть) богом Израиля, то их очень мало.
И это само по себе удивительно. Если вы придете в Британский музей, то вы увидите там египетские статуи, ассирийских ламассу, фронтоны Парфенона, бесчисленное количество статуй, статуэток, изображений, фигур со всех географических уголков земли – от индийских богов до статуй острова Пасхи.
Но вот что касается песелей бога Израиля или того, что может быть таковым (а может и не быть, может, это бог живущего рядом народа), – то тут количество наших находок можно буквально пересчитать по пальцам, причем не снимая ботинок.
В число этих изображений входят: великолепный, но крошечный бронзовый бык, найденный на высоте, построенной в XII в. до н. э. возле горы Гильбоа. (Вклейка vii.)
Две мужские металлические фигурки XV–XIII вв. до н. э., найденные в Хацоре. (Вклейка viii.)
Более чем сомнительных достоинств рисунок на известняковом алтаре в Гезере, датируемый X в. до н. э. Если приглядеться, то видно, что на нем изображена фигурка бога, который держит в руке копье или молнию. (Вклейка viii.)
Археологи нашли маленькую – два дюйма – мужскую головку IX в. до н. э. в Тель-Дане. (Вклейка viii.)
В Иерусалиме нашли четырехсантиметровый бронзовый кулак X в. до н. э. В кулаке была просверлена дырка, в которой божество, которому принадлежал кулак, держало оружие или молнию. Видимо, это был бог-воитель, бог-громовержец. Вся фигурка была около 38 см высоты.
Наконец, еще одна голова была найдена знаменитым арехологом Йозефом Гарфинкелем в Хирбет Кайяфе, в 30 км от Иерусалима, в слоях X в. до н. э., то есть, грубо говоря, во время Давида и Соломона. Гарфинкель считает, что это голова бога Яхве.
Конечно, нельзя сказать, что этих песелей совсем нет, но если сравнить с греческими, или ассирийскими, или египетскими статуями – не густо.
К тому же мы вовсе не можем быть уверены, что эти фигурки изображают Яхве. Это могут быть изображения бога соседних народов, – хананеев и амореев, которые в XII–VIII вв. до н. э. жили рядом с сынами Израиля. Голова в Тель-Дане, к примеру, легко могла изображать финикийского или арамейского бога, потому что в VIII в. до н. э. Тель-Дан был захвачен арамейскими царями и заселен арамейскими поселенцами.
Более того. Если подумать, то удивительно не то, что эти статуи есть. А то, что их так мало. Потому что те территории, о которых мы говорим, были в огромном количестве заселены нееврейским населением.
Стало быть, вопрос не в том, почему мы встречаем на этих территориях так мало изображений Яхве. Вопрос в том, почему мы встречаем на них так мало изображений Баал Хадада или Эля!
Быки и боги
Что такое было в боге евреев, что ему не ставили статуй?
Как это объяснить?
Разные поколения библеистов объясняли это по-разному. C точки зрения раввинов и отцов церкви, все было очень просто. Яхве еще на горе Хорив приказал Моисею, чтобы евреи не ставили ему золотых и серебряных богов. Вот они и не ставили.
Последующим библеистам пришлось искать другие объяснения.
Ведь речь шла об очень незамысловатых людях. О недавно осевших на землю кочевниках. Если мы посмотрим на другие строки из того же свода законов, который требует не делать золотых и серебряных богов, то мы прочтем, например, следующие примечательные строки:
«Если чей-нибудь бык забодает до смерти быка у соседа его, пусть продадут живого быка и разделят пополам цену его; также и убитого пусть разделят пополам» (Исх. 21:35).
«Если возьмешь в залог одежду ближнего твоего, до захождения солнца возврати ее, ибо она есть единственный покров у него, она – одеяние тела его: в чем будет он спать?» (Исх. 22:26–27).
Из этих установлений видно, что жизнь этих людей была проста. Их заботило, что будет, если бык соседа потопчет их поле, или кто-то украдет козу, или бык свалится в яму. В древнейшем своде законов Израиля, содержащемся в трех главах Исхода (21–23), нет советов о том, как распределять дивиденды от аэрокосмических компаний. Зато есть просьба: если взял в залог рубашку, возврати ее, потому что человеку будет не в чем спать.
Отсутствие изображений по-научному называется аниконизм. Ему выдвигалось много объяснений. Например, теолог по имени Вальтер Зиммерли в своей статье Das Zweite Gebot, то есть «Вторая заповедь», пишет, что запрет на изображения Бога у евреев происходил от веры в Бога, «который не может быть контролируем никакой человеческой волей, даже благочестивой человеческой волей».
Вы поняли?
Нет?
Тогда еще раз.
«Яхве не пренебрегает сферой подлинной истории. В этой сфере он встречается с Израилем. Но горе тому, кто поверит, что он может заключить в границы изображения этого Бога, который являет себя открыто. Свобода Яхве не может быть ограничена изображением бога, который человек делает для себя».
Вы снова не поняли? Я признаюсь вам честно.
Я тоже.
Перечтем еще раз те самые законы, о которых мы только что говорили: «Если бык забодал соседского быка, пусть живого быка продадут и цену разделят пополам, и убитого тоже пусть разделят пополам».
Можем ли мы быть уверены, что люди, которые очень озабочены вопросом упавшего в яму быка, мыслят в таких продвинутых категориях и понимают, что свобода имманентного и трансцендентного Творца всего Сущего не может быть ограничена образом бога, который человек делает для себя?